Серафим - Оливия Вильденштейн

ты меня. – Я томно погладила мускулистые плечи, кончики пальцев опускались и поднимались.

Он все еще находился внутри, продолжая пульсировать, будто еще не закончил изливаться.

– Спасибо. – Руки Ашера обвили мою спину, крепче прижимая к себе. – Спасибо.

– За что?

– За то, что принимаешь меня со всеми недостатками.

– Твои недостатки только добавляют тебе привлекательности. – Чуть раскрыв рот, я поцеловала его шею, отчего все его тело содрогнулось. Не отрывая губ, я начала двигаться на нем.

– Снова? – прохрипел он. – Ты уверена?

Вместо ответа я опустилась ниже, пока его плоть не коснулась каждой из моих стенок.

Внезапно я оказалась на спине. Это движение оторвало мои губы от его шеи, а его член от моего тела. Ашер навис надо мной, обхватив мою голову.

Я нахмурилась.

– Тебе нужно отдохнуть, старик?

Его рот изогнулся, а затем он рассмеялся, исполняя мне серенаду своим великолепным звучанием.

– Просто решил дать твоим ножкам отдохнуть, острый язычок. – Он сменил положение и погрузился в меня.

Моя спина выгнулась дугой над матрасом.

– Осторожно, не сломай меня, иначе со мной будет не очень весело играть.

Он замедлился, сглотнув.

– Никогда, Селеста.

В его глазах я видела свое отражение: каштановые волосы разметались вокруг головы, словно корона из осенних листьев, бледная кожа усеяна веснушками, две ямочки-близняшки от улыбок и ухмылок врезались в щеки.

– Ты можешь думать, что клятвы ничего для меня не значат, но это не так. – Его взгляд прошелся до моего пупка, а затем вернулся к лицу. – Сегодня я клянусь вечно защищать твое тело, сердце и душу. – Точно в замедленной съемке его бедра сдвинулись назад, затем подались вперед, и дрожь пронзила нас обоих. – Ni aheeva ta, Селеста.

– Что это значит?

– Это значит я люблю тебя.

Под моими веками скопилось тепло. Я действительно собиралась заплакать?

– Не думаю, что сейчас ты осознаешь, как сильно, но я надеюсь, что вскоре поймешь.

Я хлопала ресницами, пытаясь заставить слезы раствориться, прежде чем они вытекут, но они побежали прямо по моим вискам. Я хотела сказать ему, что понимаю, что я тоже это чувствую, но не могла заставить дрожащие губы промолвить ни слова.

– Знаю, что ты все еще сожалеешь об уходе Мюриэль, но я благодарю каждую звезду на небосклоне Элизиума за то, что ее душа покинула тело. Если бы она продержалась дольше… – Он вздрогнул. Всем телом.

– Тебе пришлось бы найти мне новое тело, – прохрипела я. – Желательно на несколько дюймов выше и с меньшим количеством веснушек. Ведь кому нужно так много?

Он нахмурился.

– Ты не получишь новое тело. Разве ты не слышала, что я поклялся защищать это?

– Слышала, но ты не в силах отрастить мне крылья или остановить время.

Он сильнее свел брови.

– Эй… – Я подняла большой палец, чтобы разгладить их. – Это не значит, что я сдаюсь. Просто размышляю о том, что может произойти. Нам нужно подготовиться на случай…

– Не будет никакого случая. Ты справишься. – Он вышел из меня, затем замер, дразня мою трепещущую плоть своей пульсирующей головкой. – Скажи это.

Я глубоко вдохнула. И выдохнула слова, которые он хотел услышать.

Ашер вошел в меня медленно и глубоко.

– Еще раз.

– М-м-м… – Мои руки переместились к его упругой заднице и остались там. – Зачем?

– Затем что чем чаще ты это говоришь, тем сильнее веришь.

– Хорошо. Я справлюсь.

Он подался вперед, затем замер.

– Еще.

– Я справлюсь.

Он наполнил меня.

– Еще раз, aheevaleh.

– Aheevaleh?

– Любовь моя, – прошептал он, и его тело обратило мое в дыхание, тепло и звездный свет.

Глава 44

Я проснулась от ощущения тела, свернувшегося позади меня, и от легкой боли в местах, о которых я даже не подозревала, что они могут болеть. Я о талии и пальцах ног. Как могут болеть талия и пальцы ног?

Большая рука, всю ночь обнимавшая мой живот, оживилась и притянула меня ближе к невероятно теплому телу.

Теплому и твердому.

Я повернулась в его объятиях и провела рукой по смятым локонам, распутывая шелковистые узлы. Из всех мужчин, кого я могла представить в своей постели, Ашер никогда не входил в список. Не то чтобы у меня он был, но будь я из тех девушек, что их составляют, я бы не добавила в него имя ангела, тем более архангела.

– Покажи мне свои крылья, aheevaleh.

Моя рука замерла.

– Зачем?

Ашер открыл глаза.

– Чтобы мне не пришлось лететь в гильдию и смотреть твой счет на голоранкере.

Я поджала губы. Ни за что не покажу свои крылья, особенно при свете дня.

– Не хочешь, чтобы я еще немного погрел твою постель?

– Подкуп ниже достоинства архангелов. Кроме того, даже если бы я хотела заняться с тобой сексом, не думаю, что физически на это способна.

Разочарование на его лице сменилось беспокойством.

– Почему?

– Потому что ты массивный, и мы делали это четыре раза прошлой ночью. Моему слабому телу нужно восстановиться.

– Прости.

– Ты слишком часто просишь прощения. – Я коснулась пальцем его носа. – И это был лучший секс в моей жизни, так что нет причин извиняться.

– Лучший секс, да?

– Да. Самый лучший. Хочешь трофей?

Ашер стянул с наших тел одеяло, впуская нежелательный прохладный воздух.

– Эй! Довольно жестокий способ вытащить меня из постели. Особенно после комплимента, который я тебе сделала. – Я попыталась выхватить одеяло, но он держал его вне моей досягаемости, приподнявшись на предплечье и похлопывая матрас вокруг моего тела.

Когда я поняла, что он проверял, не упало ли перо, я закатила глаза.

На губах ангела заиграла довольная улыбка, и он откинулся назад, подоткнув мне одеяло.

– Я не очень люблю трофеи, но мне нравятся рукописные записки. На случай, если захочешь изложить свои чувства на бумаге.

Я улыбнулась.

– Приму во внимание твою просьбу.

Его рука скользнула между моих бедер.

– Пожалуйста, сделай это. – Когда Ашер начал выводить медленные, сосредоточенные круги подушечками пальцев, он прошептал: – Раз уж ты не хочешь расправить крылья, то хотя бы раздвинь ноги.

– Ашер… Мне больно.

– Это всего лишь мои пальцы. Пусть мне будет о чем подумать во время одинокого полета обратно в гильдию.

Я издала тихий стон и перевернулась на спину, предоставляя ему доступ. Он погрузил два пальца в меня, затем вернул влажные кончики к пульсирующей плоти и прильнул своим ртом к моему, целуя меня так сладко, что я даже подумала показать ему крылья, чтобы он остался рядом. Ашер не стал бы смеяться над ними. Я это знала. И все же после того, как он довел