Пока не нагрянет любовь  - Ирина Ирсс

– Ночью…

– Молчи! Я ничего не хочу сейчас слышать. – Алек выждал несколько секунд. Гнев превращал его глаза в истинно черный цвет. – Забудь и выкинь все это из головы. И никогда! Запомни никогда, не повторяй попытки. – Его взгляд, голос и выражение лица кромсали мое сердце на кусочки. – Иначе, мне придется поселить к тебе домой Дама, а самому перевернуть этот чертов город в поисках твоего друга. Плевать как, но мне придется его найти и как можно скорее убить. Я делаю все возможное чтобы сохранить тебе жизнь, и не хочу стать тем, из-за кого ты ее лишишься! Поняла?

Я молчала, боясь, что вместо голоса из меня может вырваться всхлип. Алек смотрел на меня с неумолимой решимостью, отчего подступавшие слезы лишь сильнее сдавливали горло удушающим спазмом. Я кивнула, притягивая к себе дрожащие коленки. Я не ненавидела Алека. Понимала и все прекрасно осознавала, но видеть сейчас больше не могла. Точнее не могла позволить увидеть ему мои слезы и опустила голову, прильнув лбом к коленям. Спустя мгновение я услышала, как он вышел из комнаты.

Все изменилось до неузнаваемости. И если раньше я считала, что Алек относился ко мне холодно, то ошибалась. Настоящие холода выражались в полном отсутствии реакции с его стороны, если не считать коротких и обрывистых команд, которые выдавал он на утренних пробежках и вечерами на все тех же злосчастных тренировках с боевым посохом. Я по-прежнему их недолюбливала, но это был довольно неплохой способ избавиться от раздражения и злости.

Днем Алека вообще не было поблизости, и, очевидно, он поступил так, как и хотел, со мной проводили время Дамьян с Несс. Втроем мы пару раз выбирались в кино и кафе. Правда я воспринимала свое присутствие лишним, но хотя бы проводила время не в одиночестве, обрекая постоянно думать.

А ночами я очень много думала. Думала и думала до тех пор, пока не поняла, что другого выхода, как просто смириться, нет. Тогда я отбросила тщетные попытки и нашла утешение в тех вещах, без которых пару недель назад не могла представить свою жизнь. Я читала книгу, пересматривала старые сезоны сериалов, получая от них дозу приятных отвлекающих от реальности эмоций.

После выходных мне показалось, что дышать стало немного легче, но в понедельник неожиданно появился на пороге, вместе с Несс и Дамьяном, Егор. Однако именно его появление изменило окончательно убеждения, которыми я существовала восемнадцать лет. По мере нашего общения с ним, я все больше понимала, что это не мое. Нет, Егор по-прежнему был образом моего идеала. Но оказалось я гонялась за мечтой-призраком. Выдуманной сказкой в своей голове, а когда получила желаемое, осознала, что это была лишь глупая иллюзия счастья. Егор, казалось, разделял мое мнение. Он все больше молчал, и уже пропал тот блеск заинтересованности в его глазах, с которым раньше смотрел на меня. Но мы все равно продолжали делать вид, что все замечательно, не переставая общаться.

Правда, осознание окончательно перевернуло мой собственный мир. Теперь я точно знала, что мне нужен был только Алек. И если раньше получалось обманывать себя, уверяя, что во всем виноваты его невообразимая сексуальность и та редкая красота, нарушающая права всех девушек Земли, то сейчас это больше не работало. Алек Белинский еще и умен, заботлив и предан своим обещаниям – убойное сочетание стали и силы; и это ощущение безграничной защиты рядом с ним, мне никогда не было так внутренне спокойно, как последние недели. Но к сожалению, именно эти его качества делали его чувства ко мне невозможными.

Проснувшись в среду утром, я внезапно заметила, что глубокая всепоглощающая бездна, находящаяся в груди, вдруг растворилась. Пропала. А новый прилив чувств ощущался как бездонное море, наполненное новыми эмоциональными всплесками и желанием двигаться дальше. И глядя на Алека, я, кажется, поняла, что заставляло меня все эти дни чувствовать себя подобным образом. Это был сам Алек, в котором что-то изменилось. Его взгляд стал другим. В нем не виднелось больше того холода, как в ту ночь, когда он отверг меня. В его глазах отражались огни смятения. Алек боролся сам с собой, отчего и мне хотелось бороться с этим. Но для себя я все приняла, оставив ошибку в прошлом.

На пробежке я, наконец, смогла отключиться от гнетущих мыслей, предпочитая разглядывать сочные краски леса, пригретые жарко-пылающим солнцем. Погода стремительно черпала в себя прелести «Бабьего лета» набирая обороты, и мое настроение только улучшалось. Во время учебы наконец-то начала прислушиваться к тому, что говорят преподаватели, а не безмозглые одногруппники. Все перемены проводила с Лесей, как прежде, обсуждая новые сплетни. В том числе и слухи о Паше, иногда конечно и приходилось опускать глаза при вопросах: «интересно, что могло с ним случиться?»; которые подруга задавала сама себе, но я и виду не подавала, что меня это волнует. Мне самой было интересно, что с ним случилось. Несмотря на то, что подруга много разговаривала она так и не ответила, что же произошло у них с Кириллом. Я посчитала, что так выглядит ее протест на мое молчание о нас с Алеком. Просто я не знала, как на доступном языке объяснить Лесе, что все, о чем я думаю – это Алек; но быть с ним вместе все равно никогда не смогу.

В первый раз за все время домой меня подвозил Дамьян, и хоть внутренний голос озвучивал многочисленные вопросы, вслух я их так и не произнесла. Без Несс, Дамьян и так вел себя как настоящий телохранитель, словно он на самом деле выполнял ответственную работу. Он толком не разговаривал, отвечая на вопросы сухо и кратко, однако после звонка Алека немного расслабился, и мы вместе посмотрели телевизор. Сам Алек приехал ближе к семи вечера и, отправив Дамьяна, велел мне переодеваться к тренировке. На этот раз, из его уст прозвучали слова строже, чем обычно. Мне даже жутко захотелось возразить, но, понимая, что тогда придется вступить с ним в диалог, приложила максимум усилий, чтобы не поддаваться негодованию. А вот Алеку не удалось оставаться непоколебимым. Его раздражение становилось все более выраженным, а та сдержанность, в которой он прибывал все эти дни, начала давать трещину.

Мне стоило пропустить один удар, и Алек сорвался.

– Ты не серьезно относишься ко всему! – сказал мне он.

Его глаза осуждали так, словно я совершила непростительный поступок.

– Более чем серьезно, – начала отводить от себя нападение. Я не чувствовала себя виноватой, но под натиском такого взгляда, мне требовалась и себе доказать обратное. – Всего один удар, Алек.

– Этого недостаточно, – не отступал он. – Я даже половины своей скорости не использую.

Он почти переходил на крик. Мне показалось, Алека сейчас раздражала в том числе и моя фигура перед глазами.

– Я стараюсь, – продолжала его убеждать, придавая своей интонации мягкость. – Я выполняю все, что ты говоришь. Без капризов и нытья…

– По-твоему, это повод для гордости? – перебил он, выдав презрительную усмешку.

Контроль постепенно покидал меня.

– Да что с тобой? Я же говорю, что стараюсь.

– А я говорю, плохо стараешься! – произнес Алек достаточно грубо, откинув со злостью от себя посох. – У нас остается мало времени.