Нянька для Радуги - Татьяна Зинина

— Но вы же приняли Иру! А она всего лишь тётя! — её возмущение было таким диким и искренним, что проняло даже Миру. Только теперь девушка окончательно удостоверилась, что эта женщина вообще не признаёт собственной вины. Она действительно считает, что Макс с Машей должны быть безмерно обязаны ей уже за факт их рождения. А их обиды она расценивала не иначе как простые капризы.

— Ира — наша семья, — Максим напрягся ещё сильнее и теперь в каждом его слове слышался звон натянутых нервов. Мирослава высвободила свою руку и обняла его за шею, уложив подбородок на его плечо. Она продолжала молчать, понимая, что любое её слово может сработать как спусковой механизм в том взрывном устройстве, которым сейчас являлся Макс.

— А я — нет? — выкрикнула Наталья, резко поднимаясь на ноги. — Я могу дать вам всё! Деньги, образование за границей, машины. Всё, что только пожелаешь! И взамен прошу всего лишь уехать со мной. Мы станем жить как настоящая семья.

После этих слов напряжённо застыл, а Мире показалось, будто каждая мышца на его теле вылита из стали. Говорить спокойно он уже не мог, а от срыва его удерживало только присутствие Мирославы и её тёплые объятия. И теперь, поняв, что Максим на грани, продолжать хранить молчание стало для неё невозможно.

Девушка медленно выпрямилась, упёрла в пышущую гневом женщину поистине ледяной взгляд и, демонстративно достав из кармана мобильник, набрала номер службы охраны. Но прежде чем нажать на кнопку вызова, всё-таки сказала:

— Уходите по-хорошему. Сами… или я вызываю ребят в масках, и они выведут вас отсюда силой. Только не жалуйтесь потом, что вам помяли платье или испортили причёску.

— Да как ты смеешь? — повысила голос Наталья, безумно желая придушить эту наглую вертихвостку, что не отходит от её Макса.

— Смею, — гордо отозвалась Мира. — Это мой дом, и у нас договор с охранной службой. Один звонок и… у вас появится возможность близко пообщаться с крепкими молодыми парнями и опробовать на себе их методы работы. Так что… даю вам десть секунд.

На этот раз ответа не последовало, а спустя половину отведённого на раздумья срока, Наталья просто встала и быстро вышла из кабинета. И только когда дверь за её спиной с грохотом захлопнулась, Максим позволил себе расслабиться и начал, наконец, нормально дышать. Мира же бросила свой мобильник на стол, а сама бесцеремонно забралась на колени к притихшему парню и обняла его за шею.

Говорить ничего не стала, прекрасно понимая, что сейчас это слишком неуместно. Сегодня и так было сказано слишком много, и теперь любые слова могут оказаться болезненными. Вместо этого, Мира уложила голову на его плечо, а руками принялась медленно поглаживать напряжённую спину. Иногда, особенно осмелев, запускала пальцы в его волосы на затылке. Нежно массировала плечи, а потом так увлеклась, что поцеловала его в шею и, не встретив ни возмущения, ни сопротивления, опустилась к ключице. Макс постепенно успокаивался, и она прекрасно это чувствовала. Но теперь ей оказалось мало просто избавить его от нервного напряжения, порождённого общением с матерью. Мира хотела, чтобы мысли об этой женщине убрались из его головы. Наверно, именно поэтому, сама прильнула к его губам, и её поцелуй уж точно не был невинным.

Но Макс и не думал возражать. Сейчас, как и всегда после разговоров с матерью, он чувствовал себя крайне паршиво. Возникало ощущение, что его просто взяли и макнули в помои, причём несколько раз. А Мира… она была его лучиком, его персональным спасательным кругом, а её осторожные касания и поцелуи кружили голову так, что из неё мигом вылетали все посторонние ненужные мысли.

Девушка действовала крайне осторожно, будто боялась, спугнуть его резким движением. Она с какой-то наивной непосредственностью расстёгивала пуговицы на его рубашке — медленно, одну за одной. А справившись с последней, попыталась стянуть мешающую ткань и с замираем сердца провела ладонями по загорелой коже на груди Макса.

А он не мешал… но и помогать не стремился. Почему-то ему стало интересно насколько далеко она готова зайти в своей самодеятельности. Руки Максима крепко сжимали её талию, не давая девушке окончательно соскользнуть с его колен. А когда тяжело дышащая Мира в своих поползновениях добралась до его ширинки и попыталась её расстегнуть, Макс поймал её ручку и вернул к себе на плечо. Поцелуй прервался, а раздосадованная таким обломом девушка, уткнулась лицом в его плечо.

Несколько минут в кабинете стояла тишина, в которой было отчётливо слышно сбившееся дыхание обоих.

— Принципиальный ты мой, — буркнула девушка ему в шею. — Только дразнишь…

— Я? — усмехнулся Макс, касаясь её щеки. Ловя его ласку, Мира приподняла голову и посмотрела в затуманенные желанием тёмные глаза.

Она прекрасно поняла всю обоснованность этого намёка, поэтому предпочла опустить взгляд.

— Мне просто очень нравится тебя целовать, — сказала, снова укладывая голову на его плечо. — Очень-очень. Это ведь не преступление, — а помолчав немного, добавила. — Ты мне нравишься, Макс. Я… сама в шоке от того, насколько сильно. Я помню, что мы не всегда ладили, и что говорила тебе очень много обидных слов, но мне не по силам отмотать время назад и всё исправить. Я уже извинялась и могу повторить, но разве это важно? Пусть старые обиды остаются в прошлом, а в настоящем я… — она облизала губу и провела языком по его шее, — млею в твоих объятиях. Теряю голову.

Он осторожно отстранил её от себя и с сомнением взглянул в лицо. Несмотря на все её сладкие заверения, обещания и прочее, у Максима не было повода доверять ей. Слишком уж хитрой и расчётливой она показала себя в начале их знакомства. Он не сомневался, что ради достижения своих странных великих целей, Мира пошла бы на всё. Даже в постель бы с ним легла, несмотря на истинное отношение. А потом с той же лёгкостью заявила в полицию о том, что Макс взял её силой. Принуждал… издевался. Тем самым обеспечив ему целый вагон и маленькую тележку жутких неприятностей.

Он не верил ей. Ни единому её слову, ни взгляду. Ведь разве можно сначала называть человека «уродом», а потом заявлять, что он тебе нравится? Как-то это сомнительно и неправдоподобно. И пусть у него перед глазами до сих пор стоял образ этой девушки в его ванной, пусть ощущение близости её тела, сводило с ума, а от её поцелуев напрочь сносило крышу, но Макс не собирался сдаваться. Он был уверен, что это игра. Уловка, направленная на то, чтобы выдворить его из этого дома. Но ведь и он играл, правда, в отличие от Миры действовал в открытую и своего отношения ко всей этой ситуации не скрывал. Он сразу дал ей понять, что видит её мотивы и действия насквозь, и теперь Мирослава из кожи вон лезла, чтобы убедить его в обратном. Но что самое интересное, на фоне такого положения вещей у них, наконец, получилось нормально общаться. Им на самом деле оказалось довольно комфортно вместе, и темы для разговоров находились, и никакого напряжения не чувствовалось. Им даже молчать вместе было легко, будто знакомы они не пару недель, а как минимум, вечность. Но, несмотря на все потуги своей подопечной Макс продолжал воспринимать её, как изворотливую лгунью, способную на всё, ради того, чтобы добиться желаемого результата. И только та ночь, когда он увёз её от Гарика, никак не желала вписываться в созданный им образ Мирославы. Ведь тогда она была настолько напугана, что просто не могла контролировать ни себя, ни свою игру. Именно та ночь вселяла в мысли Максима сомнения и заставляла снова и снова присматриваться к Мире. Выискивать в её словах и поступках фальшь, которой, как назло, почти не было.