Охотники на героев - Никита Сахно

иначе? Он мог в любой момент остаться один. Селина уже оставила их. Смерть всегда побеждает, а Рантар не мог отдать ей еще и сына.

– Я все сделал правильно, – произнес он в пустоту.

Никто ему не ответил, только веко начало дрожать еще сильнее. Он потер глаз и воткнул топор в трухлявую стену. Он так долго пытался найти свои воспоминания, вспомнить, куда исчез сын. Кем он был раньше. А теперь предпочел бы забыться. Потому что чем больше он вспоминал, тем сильнее дрожало тело и руки.

Снова заскрипели ступени, Рантар уже хотел рявкнуть, но заметил знакомые залысины Гуго.

– Решил заняться ремонтом? – спросил он, рассматривая топор и следы на досках.

– Я не в духе. Говори или выметайся.

– Вы подрались? На рогатом лица нет.

– Не думал, что ты за него переживаешь.

– Переживаю. Только не за него. Знаешь, когда я увидел тебя рядом со своим домом, то здорово струхнул. Те, к кому приходит Рантар Два Топора, редко оказываются живы. Или с целыми конечностями. Но ты пришел не от королевы. Я бы мог сдать тебя и расплатиться со всеми долгами, но не стал. В глубине души я все еще надеялся, что прежний Антар с нами. Он еще с нами?

– Антар – первая жертва Рантара. Он отрубил все лишнее, а остатки бросил в дальний угол.

– Все так плохо?

– Когда люди смотрят в отражение – они видят себя. А я не могу понять, кто передо мной. И что он от меня хочет. Ты это хотел услышать?

– Если ты это понимаешь, может, еще не слишком поздно? Ты наживаешь врагов куда быстрее, чем раньше. А заводить друзей так и не научился. Не хочешь – убери подальше этого амевана, но не надо издеваться над ним. Они все психи. Я хорошо помню, как они содрали кожу с моего брата.

– Твой брат записался в добровольцы, чтобы вернуть промотанное наследство. Он знал, на что шел.

– Мы все знаем. Даже если не признаемся себе. Разве кто-то загнал меня в этот крысиный угол специально? Я мог быть как все, проглотить боль и разочарование и жить дальше. Но я выбрал свою гордость. И теперь мы живем с ней вдвоем в этом милом доме. У каждого свой крысиный угол. Мне кажется, твой сидит у тебя в голове. Ты можешь туда забиться, но сможешь ли выбраться? Я не смог.

Гуго постоял молча, потом повернулся к лестнице и стал спускаться.

– Она закончила, если ты хочешь знать.

Рантар встрепенулся, позабыв свои топоры и тяжелые воспоминания, и почти побежал вниз. В зале сидела только Виктория, амевана видно не было.

«Обиделся, дурак, ну и ладно».

– Выкладывай.

Виктория почему-то медлила переходить к многочисленным листам и картам, разложенным перед ней, но потом устало ткнула в картинку, к которой были приложены знакомые желтые листы.

– Это тут, хотя я с трудом могу в это поверить.

Рантар впился глазами в место, что она показывала. Ее удивление было понятно – это была Расколотая башня. Центр города. Место, от которого все старались держаться подальше до сих пор.

– Если ты точно все проверила, значит, это не ошибка. Вполне в духе Семера. Сукин сын спрятался не просто там, где его будут искать меньше всего. Он выбрал самое заметное место в городе.

– Но это бред! Его бы давно схватили. В башне стража.

– А если это под башней? – Гуго подошел ближе. – После восстания магов Черного солнца землетрясение уничтожило не только башню. Полгорода сгинуло. Трещины раскололи землю, и кроме каналов, я слышал, там теперь множество ходов и пещер.

– Он там, – Рантар кивнул, ощущая дурной запашок обмана. Семер был живуч, как таракан, и никогда не был излишне горделив, когда вопрос касался выживания. Если он нашел способ спрятаться под башней и отправил послание, значит, мог оставаться там до сих пор.

– Может, это ловушка?

– Запросто. Но мы все равно туда пойдем.

– Я не ослышалась? Ты сказал «мы»? – Виктория застыла над столом.

– У тебя есть возражения?

– Шутишь? Да целая сотня! Если я правильно поняла, ты хочешь заявиться к беглому генералу, который регулярно поднимает восстания против королевской власти. Генералу, который считает тебя предателем и наверняка захочет поквитаться. Мне-то зачем туда идти?

Все тело Рантара дрожало, начиная от пяток и заканчивая затылком. Вот она, цель, так близко. Он не остановится ни перед чем. Тем более перед такими мелкими возражениями.

– Затем, что, если меня убьют, тебе никто не станет помогать. И куда ты пойдешь без денег и с обрывками памяти? Напомнить, что тебя разыскивают за убийство пастора и кучи людей?

Виктория несколько раз моргнула, вид у нее был такой, словно он ударил ее. Но не все ли равно? Пусть понимает, с чем имеет дело.

Она хотела что-то возразить, но ее взгляд переместился за спину, и Рантар повернулся вслед за ним. Перед лестницей стоял Имва с припухшей щекой. В его взгляде что-то изменилось, но это изменение было слишком неуловимым. Амеван старался не смотреть на него.

– Что случиться?

– Я нашла место. Это Расколотая башня. И Антар хочет, чтобы мы шли с ним.

– Большая башня пополам? – Амеван задумался и взялся за кулон, хотя тут же оторвал от него руку, будто обжегся. – Хорошо, я идти.

– Вот видишь, – повернулся Рантар, слегка смущенный тем, как быстро согласился амеван.

– Но ведь там должна быть куча стражи! – не сдавалась Виктория.

– Мы пойдем, когда стемнеет.

– И как мы найдем в этих ходах тот, что нужен нам? Как не заблудимся в подземельях? Я многое вспомнила, но я точно не любитель прогуляться по пещерам.

Внутри Рантара будто ожил зверь, который хотел выбраться. Его влек неутолимый голод. Жажда действия. И вправду, как отыскать путь? Зверь в груди метался, пока не напал на след.

– Бартес.

– Чего? – встрепенулся Гуго.

– Если кто-то и специалист в закоулках и тайных путях, то он. Уверен, ему известны все пещеры.

– Не знаю, что это – шок или безумная радость, но тебе напомнить, как вы давеча с ним расстались? Он наверняка думает, как именно будет резать тебя на лоскуты. И знаешь что? Семер ничем не лучше.

– Вот с этим я согласен. Но я кое-что знаю про эту породу, они любят наживу. Любую выгоду, которую смогут получить. Для них человек лишь товар. Твой Бартес не станет ничего делать, пока не будет уверен, что королева не придет мстить. И с радостью ухватится за возможность сотрудничать. И Семер тоже. Он не станет меня убивать, сначала придумает,