Твой ход - Дания Аувэст

Тот в ответ что-то прошелестел, но никто кроме него самого ничего не смог понять.

На мгновение комната погрузилась в напряженную тишину, которую в дребезги разбила белая фигура. Королева.

Она без дозволения двинулась вперёд, непонятным образом оказавшись недалеко от, вот ирония, черного Короля. Но тот, вопреки словам Судьбы, двинулся навстречу, игнорируя возможность убить вражескую фигуру и уверенно встал рядом, прямо посередине поля. Они оказались друга напротив друга.

У белой королевы была возможность убить черного Короля в тот момент, но она не стала отбирать жизнь. Вместо этого ещё одна фигура, все время покоившаяся на месте и не двигавшаяся вовсе, сделала свой ход.

Белый король, всем своим видом выражавший скорбь и печаль, почему-то направился за своей королевой.

— Нет, Судьба, — хмыкнула Счастье, со счастливой улыбкой наблюдавшая самовольные поползновения фигур. — Это тебе стоит лучше следить за своими фигурами, а то твоя любимая фигура вот-вот покорится чистоте и красоте моей Королевы.

Внезапно судьба злобно зашипела, не хуже гадюки кидаясь вперёд. Дымчато-серые глаза сверкали и обещали расправу непокорным марионеткам.

Но не долго бесновалась женщина, словно бы что-то поняв, она расслабленно откинулась в кресле и рассмеялась сама над собой и над глупыми эмоциями, что так внезапно вырвались наружу.

Судьба кое-что поняла в тот момент. Помимо того, что сейчас её очередь ходить, женщина почувствовала колебания своего короля. В его возможности сейчас было убить вражескую королеву, но он сомневался, метался и не знал, как поступить. Хотя где-то глубоко внутри уже все для себя решил.

Судьба-то как раз и увидела это решение парня.

— Глупцы, — прошелестела Смерть, опять никем не понятая.

***

Сон отступал медленно, словно дымка рассеивалась, одеялом с головой укрывавшая меня.

Разлепила глаза и осознала, что действительно с головой укрыта шерстеным одеялом.

Уж не Яр меня так заботливо укрыл?

Скинула с себя мешающую дышать вещь и встала, потянулась.

Солнышко, лениво заглядывающее в окно, приласкало меня, запутало свои лучи в русых волосах.

Как же приятно проснуться по своему желанию, никем не разбуженная, и вот так спросонья потянуться, размять тело.

Не ожидала я, что мне будет так приятно после проведённой вместе ночи с Яром. А он действительно всю ночь рядом спал, крепко обнимая меня и не выпуская из объятий почти. В какой-то момент, правда, мне это надоело, захотелось на другой бок перевернуться. Поэтому я случайно локтем под дых парню зарядила. И, вау, сразу ведь отпустил, словно и не спал в тот момент. А я довольная повернулась на другой бок и уже сама обняла его, снова заснув.

Кстати, мне сегодня такой странный сон снился, если кратко: в прекрасном ярко-синем небе летела белая-белая птица, что своими крыльями бороздила воздушные просторы. И летела бы она дальше ни на что не обращая внимания, безмятежная, устремленная в только ей одной виданом направление, если бы внезапно не наткнулась на что-то.

Я так и не смогла во сне понять, какая именно деталь помешала гордому полету птицы. Просто в одно мгновение крылатая красавица камнем начала падать вниз. Разбилась ли она, я уже не видела, сон прервался, но помимо яркой картинки, отложилось и у меня в памяти ещё кое-что: противный писк. Иногда бывает же, что у человека внезапно стихают все звуки и начинает пищать в одном ухе, вот и у меня так во сне было, только сразу с двумя ушами.

В общем, странный сон, до омерзительного реальный и надоедливый, как муха. Всю ночь мучил, паразит.

Тряхнула головой, прогоняя из головы реалистичные картинки, слезла с кровати, на ходу ещё раз потягиваясь.

— Ой, — простонала, зевая так, что чуть рот не порвала.

Следующий час я провела в ванной, нежась в теплой водичке. Пока лежала среди кучи пузырьков, разглядывала парез на руке, который сейчас выглядел не так плачевно.

Интересно же я умудрилась руку рассечь. Не абы где, а поперёк линии жизни. Красный след рассекал прямо по центру белую полоску, что с рождения у меня чётко вырисована.

Я никогда не увлеклась хиромантией, но вот мамочка моя, когда дочь заболела анорексией, к кому меня только не таскала.

Ага, врач-нейрохирург обвел свою дочь по всем встречным и поперечным бабкам.

Тогда-то я и узнала, что у меня будет длинная жизнь. Все как один твердили: «Ой, какая красивая девочка, а глазки-то, глазки, загляденье!». Но стоило им глянуть на ручки, то всё, начиналось: «Долгая жизнь вас ждёт, ой, а ума-то сколько, да и сердечко доброе, большое и светлое, а это что же, судьба…». И вот тут все одинаково мяться начинали, но в итоге говорили, что судьба у меня рваная. Что это значит — не знаю и, честно говоря, не хочу знать.

Ну, нафиг эту бредятину!

Хлопнула рукой по воде в подтверждении своих мыслей и поспешила вылезти из ванной.

Мысли о отце я решила гнать из головы до его возвращения. Как только он появится передо мной, вот тогда все и решится. Но скрывать от мамы правду я не собиралась, это точно. Ясен пень, что в лоб ей не расскажу, постепенно информацию преподнесу, а дальше посмотрим, как оно будет.

— Интересно, а где Яр? — Рассуждала вслух, пока металась по комнате, одеваясь.

Натягивала гольфы и одновременно скакала на одной ноге по комнате, и старательно балансировала. Плакал по мне Мариинский театр в этот момент со всеми их примами-балеринами, так громко и грациозно не многие могут падать.

Напялив на себя гольфы и накинув красную майку до пупа с рукавом до локтя, встала и основательно так задумалась.

— Он же дома, ведь так? — Сама у себя спросила и положительно кивнула, соглашаясь. — Вот сейчас и узнаю!

Уверенно направилась к двери и уже схватилась за ручку, как до меня дошло, что я вообще-то до сих пор в трусах.

— Вот дура-то! — Хлопнула себя по лбу.

Подбежав к так и не разобранной сумке, выудила оттуда чёрную короткую юбку, одним ловким движением натянул её. Потом стянула.

На полу валялись чёрные тканевые шортики, которые я случайно вытащила вместе с юбкой, ну очень короткие и обтягивающие. Я их обычно надеваю под юбку, чтобы где не надо не засветить нижним бельем.

— А почему бы и нет, — задумчиво пробурчала я, наклоняясь за вещью.

Усиленно кусая губу, натянула их на себя, взглянула в зеркало и поняла одну вещь: сексуальнее я ещё никогда не выглядела.

Почему-то мне даже кажется, выйди я сейчас голой, то произвела бы меньший фурор, чем вот в этих вызывающих шортиках.

Да они же прямо-таки кричат: «Сними меня!»

Ох и чертовка, однако, я. Как ещё объяснить, что в таком вот виде я уверенно направилась к двери. А потом и вышла за неё, сама ещё не зная куда направляюсь.