Плач Абалона - Джейн Уэлч

Вот у Трога, при всех его недостатках, блох никогда не заводилось. Брид об этом заботилась, время от времени смазывая псу шкуру смесью лавандового и кипарисового масла. Терьер так часто забирался к ней в кровать, что уж блох бы она никак не потерпела. Пфе!.. И еще. Брид обращала на Трога больше внимания, чем на Халя. Пес вырос таким упрямым, что Халь вообще сомневался, что когда-нибудь сумеет его отвадить от постели своей невесты. Интересно, не было ли у Кимбелин такой же собаки. Хорошо бы, чтобы не было.

Он принялся разглядывать других посетителей. Все это были одни мужчины, по большей части с косматыми бородами и въевшейся в натруженные ладони грязью. Наверное, торговцы, подумал Халь, судя по тому, сколько мулов ревело и кашляло в стойлах. Однако три человека в поношенных и грязных куртках из медвежьего и волчьего меха явно занимались другим ремеслом. По спокойным рукам и быстрым взглядам Халь тут же признал в них охотников. Чувствовалась в их движениях некая терпеливая уверенность. Все трое сидели за одним столом с хорошо одетым господином. Его явно сшитый на заказ плащ был сколот дорогой фибулой. Тудвал опустился на скамью напротив Халя.

– В холмах к югу от Троллесья можно недурно по охотиться на козлов, – сказал он. – Но места там дикие, нужен проводник.

– На козлов! – удивленно повторил Халь. Что интересного в охоте на козлов?

– Вы, бельбидийцы, не знаете настоящей дичи. Кеолотианские козлы, которые там живут, велики. Больше оленя. – Тудвал кивком указал на голову, висевшую неподалеку на стене. Морда у нее была размером как у пони, а огромные витые рога – не меньше, чем у барана-великана.

– Это козел, что ли? – не поверил своим глазам Халь.

Принцесса Кимбелин изящно спустилась по ступенькам и села рядом с братом. Халь тут же заметил, какие у нее серьги – огромные солнечные рубины вспыхнули в отсветах пламени. Любопытно, куда запропастился Ренауд… Впрочем, молодой человек тут же забыл о принце и сосредоточился на том, чтобы наполнить чашу Кимбелин сладким кеолотианским медом, разбавленным молоком, этот напиток предпочитали дамы. На вкус Халя, дрянь получалась редкостная, но Кимбелин нравилось. У нее на щеках заиграл румянец.

Серьги принцессы не давали Халю думать ни о чем другом. Их цены хватило бы на покупку полного набора стальных доспехов для Тайны. Ах, как замечательно было бы въехать в Фарону, словно один из гордых рыцарей древности, чтобы все видели отметины на искусно сработанных латах знак того, что хозяин лошади только что сразил в бою дракона или вивьерну.

Он не раз просил Бранвульфа дать денег на то, чтобы заказать у кузнеца доспехи для Тайны, однако в ответ лишь слышал от брата назидательные слова о дороговизне восстановления крепости.

Даже одной такой серьги вполне хватило бы, подумал Халь.

Наконец к ужинающим присоединился чисто выбритый принц Ренауд, за которым тенью шел Хардвин. Идя через зал, бельбидийский принц предпринимал огромные усилия, чтобы не коснуться никого из бородатых простолюдинов, а потом заставил трактирщика лишний раз поскоблить стол.

– Заразные болезни, – объяснил он. – Лучше не рисковать.

Хардвин заметно просветлел ликом при виде еды и дружески улыбнулся Халю. Тому нелегко, оказалось, ответить такой же любезностью, ведь он подозревал писцерца в двуличии. Хардвин опустил голову, покраснев, и попытался завязать разговор с принцессой Кимбелин.

– Фарона вам понравится, госпожа моя. Все дамы при дворе с нетерпением ожидают встречи с вами. К тому там есть на что посмотреть: гобелены, розовые сады, пышные процессии… А еще у нас множество шутов, акробатов и мимов. Они устраивают увлекательнейшие спектакли. Фарона – город искусств и веселья.

Забавно, подумал Халь. Лично ему столица показалась довольно скучной по сравнению с диким раздольем гор, где сам воздух заставлял человека, будто звенеть от жизненных сил.

Тудвалу надоело их слушать, и он стал молча разглядывать богато разодетых господ, вернувшихся с охоты. Один поднял голову, встретился с ним взглядом, и челюсть у него отвисла на целый дюйм. Он поспешно вскочил и отвесил глубокий поклон.

– Ваше королевское высочество!.. Простите, я вас не узнал.

Тудвал отмахнулся от извинений и спросил:

– Хорошо ли поохотились?

– Прекрасно. Собираемся снова выступить рано с утра. В холмах испортилась погода, так что мы решили укрыться в лесу.

– Разумно, – кивнул принц. – Славные собаки. – Он взглянул на рыжих гончих, к немалому смущению хозяина принявшихся на него рычать. Слегка улыбнувшись, Тудвал завел долгий разговор об охотничьих делах.

К разочарованию Халя, вечер клонился к раннему завершению без каких-либо заметных событий он-то надеялся, что-либо принц Ренауд, либо ходящий за ним хвостом Хардвин случайно проронит какое-нибудь слово, которое изобличит заговорщиков. Недовольно хмыкнув, Халь поднялся и двинулся в комнату, которую должен был делить с Кеовульфом, Тапвеллом и Хардвином. Простыни на кровати оказались сырые и пахнущие плесенью. Дрожа от холода, он лег и вскоре уже видел сны о лошадях, доспехах и солнечных рубинах.

К утру постель так и не просохла. Халь выкарабкался из кровати. Ничего хорошего еще один холодный промозглый день не обещал. Кеолотианцы почему-то волновались о предстоящем пути, проверяли и перепроверяли упряжь и оружие. Даже Тудвал проявлял беспокойство, переводя взгляд бледно-голубых глаз с одного солдата на другого и отдавая приказы. Такого Халь не мог ожидать от принца, постоянно выставлявшего напоказ свою кеолотианскую отвагу. Принц Ренауд и Хардвин не отходили от дам, благодаря чему оставались в самом безопасном месте колонны.

– Надо обеспечить им надежную защиту по дороге через лес, – громко говорил Ренауд.

Вокруг самой Таллаксы росли по большей части огромные дубы, но вскоре им на смену пришли более привычные высокие сосны с красной корой. Прочные ветви защищали путешественников от ветра и постоянной мороси. Однако под ними было темно, и люди невольно теснились возле грохочущих в тиши повозок. Халь ненадолго задержался послушать лес. В кустах щебетал в поисках пищи черный дрозд, откуда-то издалека доносилась барабанная дробь дятла, рыжая сплетница-белка с кис точками на ушах деловито лущила сосновые шишки. Сладко пахло смолой. Один из солдат раскашлялся.

Деревья Халю не нравились. За любым мог легко спрятаться хищник, и он не забывал о странных следах, приписанных Кеовульфом небывалому зверю леквусу. С холма, где стволы были потоньше, Халь с недоверием взглянул вниз, где лес скрывал свои тайны под густым слоем растительности. Тяжелые повозки неспешно катились сквозь полумрак.

Затем сосны опять стали уступать место дубам, древ ним и могучим, с кривыми сучьями и морщинистой корой. К собственному удивлению Халь вспомнил, что дуб – дерево силы и мощи, а также врата в мир таинственного. Еще Брид говорила, что из дубовых досок часто делают двери домов, потому что они защищают живущих внутри. Наверное, Халь тогда обратил на ее слова больше внимания, чем думал.