Афган. Разведка ВДВ в действии. Мы были первыми - Валерий Марченко

— Ну, да.

— Направление выхода к объекту задачи примерно на север. Вот и держись ее при следовании в кустарнике.

— Понял.

— Но главное, Андрей, не выскочи на «духов». Ляжем все.

— Я понимаю, товарищ лейтенант.

— Сокуров, ближе.

— Слушаю, товарищ лейтенант.

Голубоглазому и в последнее время очень разговорчивому блондину я показал кулак.

— Суть понял?

— Так точно.

— И не сверкай белками, накроют.

Сокуров с Ивониным хмыкнули смешком. Взбодрил парней нехитрой шуткой, но пора и вперед.

— С Богом. Поехали.

Дозорные шмыгнули вниз по обрыву, где, как мне виделось в «ночник», стеной стоял суходол. Они исчезли в песчаном русле речонки, высохшей после дождей. Группа двинулась следом, сохраняя дистанцию и боевой порядок во время движения. Успели. Мы не рейнджеры из дешевеньких американских фильмов, поэтому смотрим на вещи реально: противник коварен и очень опасен. Его надо почувствовать, вовремя обнаружить и косить огнем автоматов. Не получится внезапно — уходить, уносить ноги, потому что он не выпустит нас: достанет, не отпустит и будет преследовать до полного уничтожения. Зная о своем превосходстве в силах, «духи» зажмут и будут атаковать с воздействующим на психику криком «Аллах Акбар». От «духовского» визга сознание мы не потеряем, прижмем к земле огнем и броском ему навстречу несколькими тройками одновременно прорвемся через их боевые ряды. Одна из моих домашних заготовок, которую я отрабатывал с разведчиками на Ходжа-Раваше — ошеломить «духов» жестким ударом в лоб и сразу в прорыв: оторваться, уходить. Терять уже нечего: бездействие — верная гибель, а внезапный удар собьет их с ритма атаки, ошеломит, а дальше — судьба…

Узкая долина, ограниченная обрывами — удобное место для тайных операций разведчиков. Уже около трех часов крались мы по самой нижней линии ее рельефа. Душновато. Шириной не более четырех километров, где-то больше или меньше, заросшая высокой травой и кустами, долина была удобна возможностью скрытого выдвижения к нашему лагерю. «Духам» было выгодно по ней подбираться к нам, и наоборот — моей группе к ним. Действовали мы на встречных курсах в узкой полосе, заросшей высоким сухостоем.

Выходить к противнику по верхнему плато вдоль обрыва овражной расщелины — значит, двигаться по открытому месту. В случае встречи с душманами даже укрыться негде: ровная местность просматривалась на приличное расстояние. В высокой же траве, если нарвемся на «духов», большая гарантия потеряться и ускользнуть от цепких лап противника. Соблюдая осторожность, мы пробирались через стебли высокого хмызника, росшего по всей ширине высохшего русла реки. Размышляя о возможном характере действий противника при его выходе к нашему лагерю, я бы на месте «духов» выбрал маршрут по верхней части долины: все же родная вотчина, знакомая местность. Тем более, мне не думалось, что «духи» после интенсивного обстрела артиллерией боялись нас настолько сильно, чтобы позволить себе тернистый путь сухих кустарников и жесткой травы. Хотя, кто его знает? Пренебрежение правилами разведки смерти подобно.

Полыхнувшие за спиной зарницы возвестили об открытии огня артиллерией группировки по разведанным накануне целям противника. Канонада орудийной стрельбы свалила нас на землю, мы упали, изготовившись к бою. Освещенный залпами 122-х миллиметровых гаубиц небосвод виден был душманами за многие километры, пусть вспоминают Аллаха и делают выводы о собственном коварстве и желании отомстить «шурави». В трудный момент артиллерия была с нами, от этого стало, если не веселей, то гораздо спокойней. Великое дело — поддержка, а с ней пришло вдохновение, кураж, второе и третье дыхание.

Одной из задач разведывательной группе было наведение огня артиллерии по обнаруженному противнику. Со мною была карта, на которой имелась кодировочная сетка, действительная только на время задания. По ней в нужное время я буду определять положение противника на местности и наводить на него огонь артиллерии, передавая по радиостанции шифрованные координаты на пункт управления огнем. И в другой ситуации, если понадобится помощь артиллерии, я ее вызову по радио таким же образом. Разорвавшиеся под ногами у «духов» несколько снарядов, уменьшат их «духовскую» активность и позволят нам уйти без потерь. Ребята мы ходкие, в чем убедился афганский спецназ, уйдем и от «духов»…

Но засадные действия, нанесение противнику урона в живой силе было определено командиром дивизии главной задачей. Командование дивизии предполагало внезапным огневым налетом нанести поражение живой силе противника, тем самым лишить его способности к активному сопротивлению. Выполнение задачи планировалось завершить быстрым уходом по верхнему плато левого обрыва долины с корректированием огня артиллерии для прикрытия отхода группы к базовому лагерю.

Потянуло ветерком — первый признак выхода на открытое место, где есть возможность ему разгуляться. Долина, похоже, заканчивалась, начиналась пойма реки Гильменд, создававшая турбулентность воздушным массам. Русло реки сопровождалось мощной «зеленкой» и кишлаками. Стоп! Лучшее время, чтобы оценить обстановку, уточнить координаты по карте: противник находится рядом и поддержка артиллерии может понадобиться в любой момент. Мне не составило труда подготовить данные о нескольких заградительных рубежах на случай, если противник нас обнаружит, чтобы огнем артиллерии отрезать противника от группы. Пойдет. Осмотревшись, просигналил «к бою» и выдвинулся к парному дозору.

— Андрей, «ночничок».

Выглянув из травы, я оценил полоску местности перед «зеленкой», которая показалась мне довольно открытой. До зеленой зоны было метров триста, за ней кишлаки и река. Выйдя из поросшего сухостоем русла бывшей реки, мы оказались метрах в четырехстах от левого обрыва верхнего плато равнинной местности, с которого должна была просматриваться кишлачная цепочка, растянувшаяся вдоль берегов реки. Отрезок пути к обрыву мне не понравился, он был покрыт жухлой травой, на нем не было ничего такого, за что можно было укрыться. Обстановку усугубляло наше положение относительно местности — мы находились ниже общего уровня рельефа, значит, были уязвимы с верхнего рубежа обрыва. Если бросок в район засадных действий я устроил в режиме максимально скрытого выдвижения, то выход на боевые позиции нас открывал и ставил в опасное положение. Оценив местность с нескольких направлений, пришел к выводу, что выступ обрыва — лучшее место для устройства засады. Оно доминировало над равниной, что позволяло контролировать широкий овраг и выходы из «зеленки». Да и кишлаки должны были просматриваться в ночной прицел.

Не задерживаясь, вперед — к выступу обрыва. Именно там удобное место засады. С него открывалась возможность просмотра всех направлений и контроль низа долины до 500 метров и плато до начала поймы реки. Мы оказывались в выгодном тактическом положении: на нашей стороне находился базовый лагерь, артиллерия и не самый плохой путь отхода.

Расположение засады выбрал непосредственно на местности, что в данной ситуации являлось ключевым звеном в цепочке выполняемого задания. Следующим шагом было уточнение по карте рубежей прикрытия отхода группы дивизионом гаубиц после выполнения мероприятий, предусмотренных задачей. «Пробежавшись» по координатной сетке карты, я «привязал» ее к нескольким видимым на местности ориентирам, прикинув резервный маршрут ухода по оврагу. Если что-нибудь пойдет не по плану, координаты нескольких рубежей на случай отхода были уже подготовлены, отойдем к своим под прикрытием артиллерии. Подготовив отход группы, я пришел к окончательному решению о выводе группы к месту засады, обрыву, нависшему над выходом из оврага и открытого участка равнины перед «зеленкой». Чувствуя явную опасность, исходящую именно оттуда, я нервничал и торопился: