Дракула. Последняя исповедь - Крис Хамфрис

Ему не требовалось много времени, чтобы сосчитать, что от четырнадцати человек, которые вошли сюда вместе с ним, осталось только десять. По пять на каждую дверь. Неужели все, неужели конец?

Но Влад не изменял себе, оценивая ситуацию все так же ясно, все с тем же хладнокровием. Он взял щит и поверх него взглянул в глаза первому противнику, оказавшемуся перед ним. Это был высокий, мощный воин с черной бородой, замешкавшийся в дверях. Что ж, долго возиться там ему не придется. Туркам никогда не следует задерживаться рядом с Дракулой.

Через мгновение рот мусульманина вдруг широко раскрылся, он выпучил глаза. Этот человек не заметил опасности, и стрела неожиданно вонзилась ему в горло. Несколько секунд он смотрел вниз, словно не веря в то, что случилось, потом упал. Товарищам приходилось перепрыгивать через него. Они старались спрятаться от стрел, которые теперь сыпались на них градом. Одна из них пролетела над головой князя, миновав ее буквально на ноготь.

Сзади послышался крик. Влад обернулся. Стрела врезалась в глаз турку, находящемуся неподалеку. Тот рухнул наземь. Рядом с ним воевода увидел Иона. За спиной друга плотно стояли воины, оттеснившие турок от западной двери.

Влад вдруг почувствовал невероятную усталость и опустился на колени. Многие товарищи, оставшиеся в живых, последовали его примеру.

— Ты ранен, мой князь? — озабоченно спросил Тремблак, наклоняясь к нему.

— Нет. — Дракула покачал головой. — Как крепость?

— Она почти наша. Немногие еще держатся, но Буриу расправится с ними. Остальные сбежали.

— А что Хамза?

— Он в надежном месте. Стойка присматривает за ним и за этим греком.

— Как мой Кара-хан?

— Сидит на жердочке и ждет хозяина.

Ион протянул Владу руку, и тот поднялся.

Князь понял, что наступил полдень, потому что как это ни удивительно, но муэдзин затянул свою песню, призывая правоверных к молитве. Валахи, захватившие замок, сочли призывы имама неуместными, так как замок теперь стал христианским. Несколько стрел полетели в священнослужителя. Скорее всего, он умер счастливым, несмотря на боль. Этот человек погиб за веру и попал в рай.

Влад только что закончил отдавать приказания. Скольких надо казнить и каким образом. Раненых и изувеченных лучше отпустить на все четыре стороны. Тех же пленников, которые здоровы и могут передвигаться самостоятельно, следует отправить пешком в Тырговиште. Если они смогут перенести тяготы пути, а дела у князя пойдут хорошо, то со временем можно будет поторговаться с Мехметом и обменять этих турок на христиан. Если обернется плохо…

Вот тогда и придется думать о том, что с ними делать дальше.

— Воевода! — позвал Ион.

Он вошел в главный зал Джурджу, обогнув эшафот, сооруженный перед дверью. Его начали возводить еще турки. Около этого возвышения виднелись разбросанные инструменты ремесленников.

— Ты хочешь видеть их прямо сейчас?

Влад смотрел в пол, раздумывая. При обычных обстоятельствах соблюдается особый порядок приема послов, да и обстановка подбирается подходящая. Никто не приветствует посланцев другого государства, даже не сменив одежду, на которой осталась кровь их солдат. Но сейчас, конечно, обстоятельства сложились особенные.

— Да, мой друг, — решительно ответил Дракула. — Веди их сюда.

Четверо турок вошли в сопровождении витязей, вооруженных мечами и луками. Валахи, одетые в привычные черные кафтаны, подвели послов к столу, заваленному картами, исписанными листами бумаги, недоеденными кусками хлеба и холодного просоленного мяса.

Влад внимательно посмотрел на турок, заметил синяк на лице Хамзы и неестественно красные волосы грека, не покрытые тюрбаном. Князь понял, что этот человек редко закрывал голову, несмотря на то что перешел в ислам. Тюрбан Хамзы где-то слетел. Возможно, его сбил тот же удар, который оставил синяк на лице паши. Волосы бывшего учителя стали теперь почти совсем седыми. Еще два посла были в тюрбанах, как и положено, хотя и перекошенных.

Влад перевел взгляд на стол. В зал через большую каменную арку дул прохладный ветерок и постоянно ворошил бумаги, поэтому Дракула прижал их молотком и несколькими большими гвоздями, брошенными каким-то рабочим, сбежавшим во время штурма. Князь нашел нужный лист и прочитал имена людей, стоявших перед ним.

Абдулазиза он смутно помнил. Тот служил еще при Мураде и за это время сделал неплохую карьеру. Абдулмунсифа, который был гораздо моложе своего компаньона, Дракула не знал.

Он взял перо, макнул его в чернильницу, немного подумал, перечеркнул одно из имен, а потом, не поднимая головы, негромко спросил:

— Разве не принято снимать головные уборы в присутствии князя?

Влад вскинул голову. Четверо пленников смотрели на него, недоумевая, к кому конкретно обращен этот вопрос.

— Абдулмунсиф, — продолжил он. — Если я не ошибаюсь, это означает «слуга справедливости»?

Турок взволнованно проглотил слюну, потом ответил:

— Да, так и есть, господин.

— У меня нет никакого сомнения в том, что ты во всем подчиняешься ей. Так поступи справедливо по отношению ко мне. Почему бы тебе не снять перед князем тюрбан, который украшает твою голову?

Турок растерянно моргал. За него ответил Хамза.

— Ты знаешь, почему они не снимают тюрбаны, князь Дракула, — хрипло сказал он. — Правоверные следуют примеру пророка и снимают тюрбан только в присутствии Аллаха, великого и всемогущего.

Влад встал перед послами, сложив руки за спиной.

— Но если здесь присутствует князь, то не значит ли это, что сам Аллах сошел с небес и находится сейчас рядом с вами?

— Ты богохульствуешь. — Хамза облизнул губы. — Сравнивать себя с богом считается грехом и в твоей религии, и в нашей.

— Я вовсе не уверен в том, что это богохульство, — ответил Влад. — Возможно, Господь, как бы мы ни именовали его, сейчас и не здесь, а где-то еще и очень занят с другими грешниками. Зато я здесь. — Он сделал шаг к Абдулмунсифу. — И я спрашиваю, воздашь ли ты мне по справедливости, именем которой осмелился назвать себя? Ты снимешь свою чалму?

Турок в отчаянии взглянул на Хамзу, начал дрожать и пролепетал:

— Эфенди! Милостивый князь! Я не могу! Аллах запрещает это.

— Понятно. — Влад кивнул и улыбнулся. — Я вижу, что ты настолько же смелый, насколько и справедливый.

Абдулмунсиф был вовсе не мал ростом и не хрупок сложением, но Влад схватил его за воротник, легко приподнял, поставил перед столом и сделал знак гвардейцам. Двое витязей приблизились и схватили турка за руки.

Влад взял со стола длинный, толстый гвоздь.

— Я всегда восхищаюсь истинным мужеством и помогу тебе еще больше укрепиться в вере, — сказал он вполне серьезно.