Забудь меня. Если сможешь - Юлия Михалина

- Все еще плохо? - обеспокоеннопереспросил Макс, на что получил ответ в виде согласного кивка, - тогда вотвыпей, - мужчина протянул Нине стакан с водой и несколько таблеток. И когдадевушка, без лишних слов, выпила, налил две чашечки кофе. Садясь напротив, онсерьезно сказал

- Нин, может, конечно, ты сейчасне в самом лучшем состоянии, но нам нужно серьезно поговорить. И чем быстрееэто произойдет, тем лучше.

- О... Виктории? - опустив глазав чашку с горячим напитком, выдавила Нина.

- И о ней тоже, - обреченновздохнул Авдеев, - я просто хочу, чтобы ты все знала. Чтобы между нами большене было никаких секретов и недомолвок, - заметив, как Нина поджалась и открыларот, чтобы что-то возразить, быстро добавил - только не возражай! Мне этоправда, очень нужно.

- Хорошо, - выдохнула Нина,одновременно и, желая поскорее узнать и понять Максима до конца, но, все ещебоясь, что услышит что-то, что может оказаться не самым приятным, или что-то,что заставит изменить её отношение к Авдееву...

- В общем... - Максим поднялглаза на Нину, словно ища у неё поддержки. Очевидно, девушка поняла это, и,протянув руку, ободряюще сомкнула её с рукой мужчины, тем самым показывая, чтос ней ему не стоит ничего бояться и стесняться. Она все постарается понять иесли нужно, простить. Чувствуя тепло маленькой ручки, Максим решительно началсвой рассказ - все началось почти семь лет назад...

Стоял холодный январский вечер.Если быть точным не совсем вечер, но так как зимой солнце садилось рано, тосоответственно уже в четыре часа на улице было темно. Снег, от почтидвадцатиградусного мороза, здорово скрипел под ногами, а с неба то и делопролетали небольшие снежинки, кружась в веселом хороводе.

Это был вечер, когда Максимвозвращался домой, в родительский дом. Правда, не на совсем, а всего лишь назимние каникулы, потому как все еще учился на втором курсе факультетажурналистики в Пражском Карловом университете. С детства Авдеев любил Прагу,поэтому вопроса, где учиться, даже не стояло. И вот уже почти два года онкруглогодично жил в Чехии, приезжая в Киев к родителям только на новогодниеканикулы и на пару недель летом, после практики. Мама уже давно смирилась стаким положением вещей, хотя и очень скучала. А вот отчим все время донималМакса расспросами о том, зачем ему эта Прага, где он по сути, никто, в товремя, когда здесь со связями Старшова у парня может быть влиятельное положениев обществе. Но Максима подобные перспективы не трогали, и он снова и сноватактично отказывался от предложений вернуться в Киев, предпочитая властисамостоятельность, надеясь исключительно на свои силы.

И вот только сегодня, 6 января,Максим вновь возвращался в родной дом. С одной стороны, он хотел увидеться сматерью, с которой не виделся с лета, но опасался, что отчим вновь возьмется засвои нравоучения. Нет, Максим не мог сказать, что Олег был плохим. Напротив, онзаботился о Максиме, как о родном. Воспитывал с четырех лет, ничем не выделяя,и Максим всегда воспринимал мужчину, как второго отца. Потому что первым длянего, не смотря ни на что, оставался его родной отец Александр Авдеев. Егопарень не помнил, потому, как тот разбился в автокатастрофе, когда самому Максубыло чуть больше года. Мать рассказывала, что в тот роковой осенний вечер она смаленьким Максом чудом не оказалась в той машине, иначе неизвестно чем бы этомогло обернуться и для них. Тогда Александр Авдеев ехал за своей женой, Анной,которая с маленьким Максимом была у своего отца. Но, из-за нелепого стеченияобстоятельств и какого-то пьяного водителя, что выскочил на встречную полосу,столкнувшись, лоб в лоб с Авдеевым-старшим, им больше не суждено было большевстретиться. Максим всегда знал, что мать даже спустя долгие годы продолжалалюбить его родного отца. Сам Макс был, как две капли воды, похож на отца.

Но время шло, жизнь продолжалась.Нужно было как-то справляться со своим горем. И спустя чуть больше двух лет,Анна Владимировна познакомилась с Олегом Старшовым. Точнее как познакомилась?Их познакомил дед Макса, который в то время был владельцем одного, популярногов советское время издания для женщин, который назывался не иначе, как просто'Женский журнал'. Олег был каким-то знакомым деда, и после немногочисленныхвстреч с матерью Макса, он сделал ей предложение, обещая заботиться как о нейсамой, так и о сыне. Понимая, что уже просто нет смысла горевать, им нужна былаопора, мужское плечо, да и Максиму нужен был отец, и видя, как ребенок тянулсяк Олегу, женщина согласилась.

Отчим работал у деда. Но когданачалась перестройка, дело практически развалилось и издательство пошло смолотка. Это было слишком большим ударом для деда. Вдобавок ко всему больноесердце... Таким образом, единственным близким для Максима и его материчеловеком остался только Старшов. Это было, пожалуй, самое трудное для их семьивремя. Но им удалось выкарабкаться и, имея некоторые связи, в 1993, послеобретения независимости в Чехии, Старшов увез туда свою семью. Каким-то чудомим удалось там устроиться, а отчиму даже открыть какое-то дело. НасколькоМаксиму было известно, то оно так же было связано с полиграфией.

Вот так вот они прожили околосеми лет в Чехии. Но потом что-то не заладилось. В этот момент появился шансвернуть в Киеве издательство деда, которое все эти годы существовалоисключительно выпуском какой-то бульварщины и желтой прессы. И уже вдвухтысячных, по настоянию матери Макса, их семья вновь вернулась в Киев, гдепосле неких манипуляций удалось-таки выкупить издательство. Так появился журнал'Fatal Lady'. И вот уже четыре года, как успешно существовал. Точнее не совсемуспешно, журнал все еще развивался, но хотя бы стал приносил стабильный доход.Наверное, большей частью из-за журнала, Старшов и настаивал на возвращенииМаксима из Чехии. Но Максим был непреклонен. Окончив школу и обретясовершеннолетие, парень просто поставил родных перед фактом, что уезжаетучиться в Прагу. В некоторой степени ему было трудно убедить мать и отчима, чтоон давно самостоятельный и может справиться сам. К тому же за годы жизни вЧехии он успел полюбить эту страну и обрести многих друзей, что не мог сказатьо Киеве. Здесь ему делать было практически нечего. Тогда по этому поводу былграндиозный скандал, устроенный отчимом, но после недолгих уговоров самойматерью Максима, его-таки отпустили.

Но, похоже, что сегодня ему опятьпредстоит выслушивать очередные нравоучения. Особенно если учесть то, что онобещал прилететь еще на Новый год, но планы сложились так, что Максу удалосьвыбраться только накануне Рождества. Все-таки этот праздник они всегдастарались отмечать исключительно в полном семейном составе. Теплые посиделки унаряженной ёлки, праздничный ужин. И даже не смотря на то, что Максим не был такимуж домашним мальчиком с детства, но семейный вечер на Сочельник он любил. Вот исейчас, пробираясь через большие сугробы во дворе до дома, с некимпредвкушением ожидал этого вечера. И когда до двери оставалось около десяткаметров, из дома выскочила мать с возгласами: