Первый крестовый поход. Зов с Востока - Питер Франкопан

Несмотря на этот успех, первые этапы освоения крестоносцами завоеванных территорий были очень тяжелыми – мусульмане оказывали почти непрекращающееся давление на города, занятые европейцами в 1098–1099 годах. Пытаясь смягчить ситуацию, вожди крестоносцев обратились за срочной помощью к Европе. Весной 1100 года архиепископ Пизанский Даимберт, направленный на Восток папой в качестве своего представителя после смерти епископа Ле-Пюи, написал «всем архиепископам, епископам, принцам и всем католикам немецкой земли», прося их прислать подкрепления на Святую землю, чтобы помочь христианам удержать города и территории, которые они завоевали{780}.

Призыв попал на плодородную почву – многих европейцев очень увлекали вести о взятии Иерусалима и рассказы о деяниях участников экспедиции. Тот факт, что герои, освободившие Священный город, сейчас подвергаются серьезной опасности, в 1100 году вдохновил новую волну крестоносцев взять оружие и отправиться в Иерусалим. Отряды из Ломбардии, Бургундии, Аквитании и Австрии добрались до Византии на следующий год, так же как и несколько рыцарей – среди них были Гуго де Вермандуа и Стефан де Блуа. Они принимали участие в первой кампании, но возвратились домой, не добравшись до Иерусалима.

Полные решимости превзойти деяния своих предшественников, новые крестоносцы собрались недалеко от Никомедии в начале лета 1101 года. Проигнорировав совет императора Алексея I идти по самому прямому маршруту через Малую Азию, они устремились вглубь территории, занятой турками. Достигнув Мерзифона в Пафлагонии, они попали под удар многочисленной турецкой армии под командованием Клыч-Арслана и были почти все перебиты. Немногие уцелевшие, среди которых был Раймунд Тулузский, сопровождавший свежие силы в Иерусалим, возвратились в Константинополь. Попытка усилить позиции христиан на Востоке закончилась полным фиаско{781}.

Хроническую уязвимость крестоносцев на Святой земле подчеркнула смерть Готфрида летом 1100 года, почти ровно через год после взятия Иерусалима{782}. Примерно в это же время во время боя у Мелитены в плен к турецкому эмиру попал Боэмунд{783}. В результате крестоносцы лишились опытных и уважаемых лидеров, что, в свою очередь, еще более снизило их способность противостоять атакам турецких соседей.

Напряженность ситуации усугубили амбиции Танкреда, который быстро перехватил трон у своего дяди Боэмунда в Антиохии, и Даимберта Пизанского, сумевшего провозгласить себя патриархом Иерусалимским, едва прибыв на Восток{784}. Понимая, что после смерти Готфрида и попадания в плен Боэмунда образовался вакуум власти, эти двое попытались захватить власть в Иерусалиме. Их действия вызвали сопротивление со стороны влиятельной группировки рыцарей в Священном городе, которая отправила делегацию в Эдессу к Балдуину с просьбой прибыть как можно быстрее в Иерусалим и занять место брата{785}.

Традиционно историки не уделяли особенного внимания мотивам обращения крестоносцев к Балдуину, однако оно имело большое значение, потому что второй целью посольства было восстановить отношения с Алексеем I. Несмотря на победу крестоносцев над мусульманами при Аскалоне, последние оказывали постоянное давление на новые поселения, основанные европейцами. Кроме того, имели место частые перебои со снабжением. Прибытие флотов из Пизы, Генуи и Венеции позволяло надеяться на открытие новых маршрутов, ведущих на христианский Восток. Однако не менее важным было гарантировать, что после завоевания Иерусалима линии снабжения с Кипром с портами на южном побережье Малой Азии, находящимися под властью Византии, останутся открытыми. Балдуин, который действенно и четко выполнял свои обязанности представителя императора в Эдессе, был, очевидно, лучшей кандидатурой, способной помочь восстановить отношения с Византией.

Поручив родственнику, Балдуину из Ле-Бурга, управлять Эдессой в свое отсутствие, Балдуин отправился в Иерусалим. По прибытии он начал неустанно бороться с антивизантийскими настроениями, быстро распространявшимися в городе. За ними стояла группа во главе с Даимбертом и Танкредом, которая пыталась усугубить конфликт с византийцами. Она вынудила патриарха Антиохийского Иоанна летом 1100 года бежать в Константинополь и назначила на его место иерарха католической церкви{786}. Говорили, что, когда в ноябре Балдуин прибыл в Иерусалим, его встречали ликующие толпы, состоящие не только из европейцев, но и греческих и сирийских христиан{787}. В Рождество 1100 года Балдуин был коронован в Вифлееме и получил титул короля Иерусалима; его старшего брата похоронили у входа в храм Гроба Господня{788}.

Балдуин стремился ослабить антивизантийские настроения и помириться с императором, но напряженность в городе все равно ощущалась достаточно сильно. Так продолжалось до лета 1101 года, когда в Иерусалим прибыл папский легат, направленный на Восток после настойчивых обращений Балдуина к папе. Он отстранил от должности докучливого Даимберта{789}. Вскоре после этого Балдуин овладел Яффой, в результате чего крестоносцы получили прямой и так нужный им выход к морю. И то, что руководство портом передали в руки Эду Эрпену Буржскому – рыцарю, близкому к Алексею I (в начале XII века ему предстояло стать важным агентом императора в центральной Франции), – это не просто совпадение. Напротив, это был еще один позитивный шаг к восстановлению отношений с Византией{790}.

К весне следующего года потребность в поддержке со стороны империи еще сильнее возросла. Летом 1102 года еще одна арабская армия, направленная на север каирскими властями, чтобы изгнать крестоносцев из Иерусалима, нанесла мощный удар по европейцам у города Рамла и разгромила армию крестоносцев во главе с Балдуином. Европейцы совершенно не были готовы к войне и сильно проигрывали противнику в численности. Хотя королю повезло и он смог спастись, слабость крестоносцев проявлялась все сильнее. Их будущее виделось в очень мрачном свете: численность гарнизонов в городах, пока еще находившихся в руках крестоносцев, неуклонно сокращалась, то же относилось и к численности боеспособных рыцарей и пехотинцев – в результате поражений и из-за отсутствия подкреплений она становилась все меньше{791}.