Цена страсти - Селеста Брэдли

Серена молча погладила его по руке – любые слова утешения были бессильны против очевидного. И она оставила его в прихожей одного, давая возможность подслушать разговор, происходящий за тяжелыми старинными дверями…

Вдруг эти самые двери распахнулись – и он увидел Электру. Узловатая рука старого графа галантно поддерживала ее под локоток.

– Благодарю вас, дорогая, – произнес граф. – А теперь пусть мальчик войдет…

И двери вновь затворились.

Заметив Эрона, спрятавшегося в тени, Электра поманила его пальчиком:

– Теперь твой черед войти в львиное логово. Впрочем, лев – милейший старичок, ты не находишь?

Эрон покачал головой:

– При мысли о дедушке мне вовсе не такие слова идут на ум…

Он взял Электру за руку, и она ответила ему пожатием. Кожа ее была теплой, а пожатие – твердым. Похоже, она вообще ничего на свете не боится!

– Что ты ему рассказала?

Электра озадаченно заморгала:

– Как – что? Все!

– Так и все? – Эрон испуганно сглотнул.

– Ты боишься, что я чем-то оскорбила его невинный слух? – усмехнулась Электра. – Да, я рассказала ему обо всем с той самой минуты, когда увидела тебя на постоялом дворе «Зеленый Ослик», до того, как мы отправили восвояси Картера Мастерсона. И знаешь, он живо интересовался деталями!

Эрон опустил глаза:

– Я поклялся Уэллсу вечно хранить его тайну…

Электра беспечно махнула рукой:

– А-а-а, ты об этом… Но про это твой дедушка уже знал. Леди Серена сегодня поведала ему обо всем сразу после того, как он получил это дурацкое разоблачительное послание от Картера Мастерсона и старика едва удар не хватил…

Эрон затаил дыхание:

– Она мне не говорила… Это… это поистине великая неожиданность.

Электра грозно насупилась:

– Ей-богу, найду мальчишку и выпорю! Знаешь, как он назвал меня в письме? «Девочка, наивная сверх всякой меры!»

Помимо воли Эрон улыбнулся:

– Да как он посмел!

Тут Электра весьма чувствительно ткнула его в бок:

– Иди! Не заставляй дедушку ждать. Он каждую минуту рискует испустить дух. В жизни не встречала столь древнего старика…

Открывая тяжелые двери, Эрон все еще улыбался. Однако заметив печать суровости на челе деда, тотчас посерьезнел и учтиво поклонился:

– Милорд, вы желали меня видеть?

Граф жестом указал ему на стул у огня:

– А ну-ка присядь!

Эрон подчинился. Старый граф изучал его так долго, что Эрону захотелось заерзать на стуле, как в глубоком детстве.

– Я услал тебя прочь.

Эрон бестрепетно выдержал ледяной взгляд деда:

– Да. Я прекрасно это помню.

Граф сгреб со столика пачку писем:

– Эти рекомендации… они подлинные?

Пораженный Эрон едва обуздал гнев:

– Почему бы вам не отписать всем этим людям лично, если вы не верите моему слову?

Старый граф махнул рукой:

– Не будь чересчур ранимым, малыш!

Эрон вздохнул:

– Я давно уже не малыш, милорд. Я провел десять лет, искупая ужасное преступление, однако со временем понял, что моя доля вины вовсе не заслуживает столь сурового наказания. Я был молодым идиотом. Возможно, я не всегда бывал безупречен и чересчур беспечно относился к мнению общества обо мне и моей чести, но я не соблазнял бедную девочку… и сделал все, чтобы ее не ославили. Впрочем, вам об этом уже известно. Почему в таком случае вы ведете себя со мной, как с лжецом и преступником?

Старый граф откинулся на спинку кресла:

– Что ж, ты на самом деле научился обуздывать эмоции, когда тебя задевают. А прежде был таким чувствительным мальчишкой…

Эрон едва не вскипел, однако вовремя прикусил язык. Граф тем временем продолжал:

– А эта девушка, конечно, отменно хороша собой, но даже вполовину не так умна! Рассказала мне сказку, рассмешила до слез…

Эрон нахмурился:

– Рад, что вы нашли это забавным, милорд, но…

– Но, разумеется, я ни единому слову не поверил. Похитить тебя? Ха!

И, все еще хихикая, граф отхлебнул чая.

Эрон окончательно смешался. В присутствии старого графа ему всегда хотелось украдкой осмотреть сюртук – нет ли на нем пятен… Старик всегда был прям как палка и консервативен, как и надлежит быть седовласому государственному деятелю. И все же общество самой непредсказуемой, самой взрывоопасной женщины из всех, кого Эрон когда-либо встречал, явно пришлось по душе старику.

А граф прихлебывал чай, все еще хихикая:

– Жирная Задница! Пф-ф-ф!

Эрон хмуро глядел на деда:

– Сейчас этот молодец отдыхает на вашей конюшне. Можете с ним повидаться, если хотите.

Граф погрозил внуку пальцем:

– Ха!

Наконец граф перестал хихикать и отставил чашку. Затем устремил не по-стариковски ясные глаза на Эрона:

– Итак, во всем виновен один Уэллс?

Эрон хмуро промолчал. Другие могут говорить что угодно, но давняя клятва призывала его к молчанию. Граф нахмурился – и тотчас морщины обозначились резче.

– Да расслабься, мальчик! Ты уже давно оправдан. И забудь всю эту чушь касаемо Черного Эрона: человек таков, каков он есть, кто бы что ни думал о нем и ни говорил! Я вот когда-то заслужил прозвище Дикий Уильям – меня обвиняли во всех смертных грехах, включая просрочку в уплате долгов! И все это было сущей правдой!

Эрон ушам своим не верил:

– Мое воображение пасует, милорд…

А старый граф вдруг озорно подмигнул:

– И лишь хорошая женщина заставила меня остепениться. Однажды твоя бабуля со всей дури запустила мне в голову скалкой. Вот это был звук, доложу я тебе! И я тотчас образумился. – Старик с минуту помолчал, глядя в огонь. – Она готова была проделать это еще раз в тот самый день, когда я услал тебя прочь из дома. И твердила, что я должен слушать собственное сердце, а не сплетни досужих кумушек…

Затем старик вновь устремил взгляд на Эрона – и у того сжалось сердце: в глазах деда он заметил вселенскую грусть.

– Знаешь, отчего Серена молчала все это время и открыла мне правду лишь сегодня?

Эрон отрицательно покачал головой, хотя уже догадывался.

– Она сказала, что боялась, как бы я и ее с малютками не выгнал вон. С какой стати она так думает обо мне, скажи на милость? А все потому, что в свое время я оказался упрямым кретином, вот почему!