Чисто семейное дело - Юлия Федотова

— Даже демонам-убийцам? — Хельги эффектно сверкнул желтым глазом, оскалил волчьи клыки. Конечно, стыдно и недостойно воина использовать подобные аргументы в спорах с существом, которое ростом тебе всего по колено, но ради спасения мира приходится порой поступаться принципами.

Бедный гоблин в испуге присел, сжался в комочек, вновь сделался маленьким и жалким, но упорно, как орк на допросе, стоял на своем:

— Даже демонам. Умрем, а не скажем. Традиция — это святое!

И что с таким прикажете делать? Не убивать же его, в самом деле?

— Ладно, живи, — махнул рукой подменный сын ярла. — Говори, за что скажешь? Хочешь, золота дадим?

Просто удивительно, как быстро способно меняться душевное состояние домовых гоблинов. Только что дрожал побитой собачонкой — и вот опять надулся важностью.

— Ха! Что я, гном какой-нибудь, чтобы на золото зариться? На кой оно мне? Другое сули.

— Ну давай пожрать принесу… поесть в смысле. Вкусного чего-нибудь. Что ты любишь?

Гоблин фыркнул. Теперь во взгляде его сквозила откровенная жалость, а в голосе — снисходительность.

— Уж не думаешь ли ты, неразумное чадо, что в оттонском замке хоть кто-нибудь может оголодать?! Да у нас, чтоб ты знал, мышиные ходы — и те вдвое шире, чем в других домах. Чтобы мыши сытым брюхом не застревали!

— Верно, — признал свой промах демон. — Это я не учел… Я вообще спать хочу, а не думать. Говори сам, чего тебе надо, хватит голову морочить.

Гоблин покрутил башкой:

— Э нет! Так не принято. Сперва ты мне должен сулить разное, а уж потом, когда у тебя фантазия иссякнет, я открою, что ты должен сделать. Традиция!

— Да иссякла она уже!!! — взвыл сотник Ингрем. — Начисто! Ничего больше придумать не могу!

— Что, правда? — спросил собеседник подозрительно. — Может, ты просто плохо стараешься? Поклянись!

— Клянусь! Золотой ванной моего брата! И всеми богами в придачу! Ни одной умной мысли в голове, хоть режь! Проси сам, или я пошел.

Гоблин недовольно поморщился, но уступил:

— Только потому, что ты демон. Из уважения к сильным мира сего… Короче, ежели угадаешь с трех раз мое имя — дам тебе книгу.

Такого поворота Хельги никак не ожидал.

— Не понял! А зачем тебе это? Какая выгода?

— При чем тут выгода?! О традициях речь идет! О священном и вечном! Отвечай, как принято: согласен или нет?

— А что будет, если я не угадаю? — решил проявить осторожность Хельги. Древние традиции, особенно такие вот забавные и на первый взгляд бессмысленные, очень часто в основе своей имеют магию, архаичную, ныне почти забытую, и от этого особенно опасную. Об этом в одной из своих лекций рассказывал профессор Перегрин, а Хельги, как ни странно, вспомнил. Вот она — польза высшего образования!

— Если не угадаешь — не дам книгу.

— И все? Ничего больше не потребуешь?

— Ничего, — заверил гоблин.

Правда, носик у него при этом нервно подергивался, в глаза он не смотрел, отворачивался. Но на такие мелочи Хельги обращать внимание не умел. Сами понимаете, напрасно…

Уговорились так: встречаются завтра, в это же время. И Хельги пошел спать. А гоблин довольно хихикнул, потер маленькие сухие ладошки и растворился в библиотечном мраке.

Хмурое, хмурое выдалось утро. Ветер подвывал в каминных трубах уже по-осеннему. Небо висело низко, цеплялось тучами за шпили замковых башенок. Дождь барабанил по черепице, стекал извилистыми дорожками по цветным стеклам витражей…

Вставать в такие дни хочется поздно, есть — много, а работать — совершенно не хочется.

Хельги выполз из спальни только к концу завтрака, благо завтраки в оттонском замке длились не менее полутора часов, а то бы и вовсе не успел, пропустил, съел колбаску и спросил у Рагнара так, между прочим:

— Ты случайно не знаешь, как зовут вашего домового гоблина? Того, что живет в библиотеке?

— А что, у нас в библиотеке живет домовый гоблин? — вяло удивился наследник престола. — Никогда не встречал!

— Естественно! — фыркнул демон. — Учитывая, как часто ты там бываешь… А как вообще принято называть домовых гоблинов в ваших краях? Есть какие-нибудь особенно распространенные имена?

— Да откуда мне знать?! — Удивление рыцаря стало нарастать. — Какое мне до них дело?! Сроду такие знакомства не водил!

— Между прочим, тебе-то какое дело до домовых гоблинов? — спросила Энка подозрительно. — С каких пор ты ими так интересуешься?

— Со вчерашнего вечера, — ответил Хельги и поведал свою полуночную историю.

А потом долго, долго выслушивал нелестные эпитеты в свой адрес. Нельзя было, оказывается, заключать такой договор. И профессор Перегрин предупреждал об этом очень настойчиво. В той же самой лекции.

Называется это — сделка с неназванным, и выполнить ее условия практически невозможно. Те народы, что практикуют этот вид колдовства, в быту используют прозвища, а подлинные свои имена держат в строжайшей тайне, их нельзя угадать даже случайно. Один шанс на миллион, что кому-либо по наитию удастся воспроизвести нужный набор звуков, столь непривычных староземскому уху.

Неназванный непременно остается в выигрыше, а проигравшего ждет большая беда. Выигравший забирает его с собой — в свои серые тени, в тайные убежища, по тропам, ведущим только в одну сторону. Что происходит с пленниками потом — неведомо. Никто из них еще не возвращался назад, уходили и пропадали навеки…

Вот о чем умолчал гадкий гоблин. Вот о чем поведал Аолен.

Эльф говорил, Энка ему поддакивала, а Меридит сидела молча, но с таким видом, что каждому знавшему ее достаточно давно, было ясно: еще немного, и она расплачется. Хорошо, Ильзы при этом разговоре не было — не вышла к завтраку, сославшись на временное нездоровье. Уж она-то непременно разревелась бы!

Однако Хельги воспринимать ситуацию всерьез никак не желал.

— Глупости! Бабкины сказки! Домовый гоблин — мелкое, безобидное существо. Он при всем желании не сможет увести меня силой. Я ему одной рукой шею сверну.

Аолен удрученно вздохнул:

— Силой — не сможет. А колдовством?

Подменный сын ярла был настроен беспечно.

— Да уж справлюсь как-нибудь и с колдовством. Через астрал уйду. Или разнесу его серые тени к демоновой матери! На худой конец, самого гоблина поглощу. Противно, конечно, но ради дела…

— Хельги, — тихо, проникновенно сказал Аолен, — ты, конечно, и грозный и могучий, этого никто не отрицает. Но беда наша в том, что мы слишком мало смыслим в колдовстве. Вдруг ты просто не захочешь этого сделать? Лишишься собственной воли, как принцесса-невеста, и пойдешь, куда поманят?..