Цена свободы. Дверь через дверь - Андрей Александрович Прокофьев

вам будет место на самой вершине. Если доверитесь Свиридову, то умрете неминуемо. Он убьет вас, как только закроет двери. Ему и его подруге Елене нужны будут ваши тела. Да, да, не делайте, моя милая, такие выразительные глаза, я сейчас совсем не шучу. А через какие-то два-три часа вы сможете во многом убедиться. Впрочем, наш разговор затянулся. Настало время наглядного пособия. Дима, готова машина, Андрей где? – громко выкрикнул последние слова Возков.

– Всё готово Владислав Викторович – ответил Дима, заглянув в комнату.

Часть девятая

1

– Куда больше, чем вы можете подумать, господин Свиридов – напористо ответил Возков, не сводя глаз с озлобленного лица своего оппонента.

– Вы же были там, вы имеете возможность там находиться – замедленно, с наигранным выражением, произнес Егор.

– Конечно, иначе, о чем бы вообще могла идти речь. Мне, чтобы разговаривать с вами, необходимо находиться в одной с вами весовой категории – произнес Возков.

– С этого нужно было начинать. Теперь мне ясно, что движет вами, за что вы готовы отдать всё, что у вас есть. Поставить на карту, не о чем не жалея. А если это бред? Если после того, как откроются настежь двери, после того, как один мир уничтожит другой, если после этого ничего не случиться, если пропадет всё, на что вы рассчитываете. Что тогда? – безумием, уже нескрываемым безумием, были наполнены глаза Егора.

– Нет, вы знаете, что нет. Не пытайтесь разговаривать со мной таким образом, я не клюну на это, а если даже ничего не произойдет, то всё равно игра стоит свеч и назначенная цена адекватна. Какая-то жизнь, какого-то среднестатистического сотрудника, некоторых его помощников, в обмен на пришествие нового мира. О чем вообще можно рассуждать. Я готов заплатить эту цену, я готов сделать то, чего вы не смогли в своё время. Вы ведь тоже не сомневались – улыбнувшись, произнес Возков.

– Я нет, но я нес идею. Я делал это не для себя. Вы понимаете разницу? Вам может это прийти в голову? – в этот момент взгляд Егора смягчился, он скорее выражал интерес, а не надменность и злобу.

– Догадываюсь, а одного всё одно понять не могу. Зачем вам понадобилось тянуть время, ведь всё было в ваших руках. В этом я не могу ошибиться. Я сам был на той стороне, я сам видел и ощущал, что всё готово. Я видел собственного отца, через него можно было понять, он был совсем другим, он был спокоен и счастлив – нервно отреагировал Возков, он и Егор сохраняли прежнею дистанцию, и если бы, кто со стороны мог наблюдать эту сцену, то точно, свидетелю показалось бы странным, как разговаривали эти люди, как они смотрели друг на друга, каким неестественным стало пространство их разделяющее.

– Вы видели очередную проекцию, часть заложенной сущности, но не конечный результат. Конечно, может всё произошло бы удачно, возможно, что всё сработало, а может, что и нет. Я должен был рисковать. Слишком высока была ставка, ничего не изменить, ничего не переделать. К тому же, рукопись, она имела огромное значение. Вы же её даже не читали. И вот, что самое странное. Мы с вами похожи. Всё, что мы делаем – это не стоимость нового мира, это лишь цена свободы, что для меня, что и для вас. Для меня она конкретна – это сама жизнь, а для вас возможность другой жизни, которую вы никогда не сможете получить здесь. Между этими величинами огромное пространство – ответил Егор.

– Согласен, но времени на другой путь у меня нет, вы мне его не даете – произнес Возков, понимая, что сейчас озвучил то, что подсознательно не давало покоя, с чем приходилось бороться внутри собственного сознания.

– Где же ваш товарищ? Вы тогда были вдвоем – неожиданно спросил Егор, остановившись, перед этим он уже успел сделать пару шагов в направлении старого, вечно засыпающего проулка.

– Жив, здоров – ответил Возков, не будучи готовым к столь странному вопросу.

– Мне пора – произнес Егор и быстрым шагом начал выбираться с заброшенного участка исторических развалин.

“Прекрасно работает незримая составляющая, которая предчувствие, черт бы побрал, вот и Свиридов совсем не с проста вспомнил о Феликсе. Условие, необходимое мне условие” – размышлял Возков, возвращаясь к автомобилю.

2

– Здесь ничего не изменилось. Ты чувствуешь, только не говори мне, что я одна это ощущаю. Когда-то было, и было не один раз. Я приходила сюда. Я специально меняла свой маршрут, чтобы здесь оказаться и почувствовать эту неповторимую магию, но в те моменты, даже если очень сильно, если от всего отключиться, всё равно не было такого волшебства – улыбаясь, говорила Лена, держа Егора за руку.

Прямо над их головами, тихим шепотом двигалась от чуть заметного ветерка зеленая листва старого раскидистого клена. Большая, пыльная паутина вздрагивала сама собой, примостившись под окошком, единственным окошком, портившим собой монолитность кирпичной стены какого-то производственного здания, а широкий и совершенно пустой тротуар был отделен от стены двумя трамвайными путями.

Лена спиной прижималась к металлическому ограждению из давно некрашеных труб, кое-где помятых, кое-где нарушивших первоначальную симметрию, но избежавших внимания к необязательному факту постигших метаморфоз. Егор стоял рядом, он беззаботно улыбался, он временами крепче сжимал своей ладонью ладонь Лены, но при этом продолжал молчать, впитывая, наслаждаясь сумасшедшим блаженством, которое щедрым жестом дарило им с Леной давно ушедшее время. Да, Лена была во всём права, и он, спустя минуту, обязательно скажет ей об этом. Подтвердит то, что в подтверждении не нуждается. Сюда, нарушив всевозможные рамки, вновь вернулось лето их любви, только им принадлежащее лето. Оно здесь, оно в тихом шепоте листвы, оно, спрятавшееся за раскидистые ветви, солнце, оно этот чарующий воздух. Пусть накалившийся от дневной жары, пусть страстно требующий вмешательства опаздывающего порыва сильного ветра. Пусть, но ведь и в те волшебные дни было всё в точь-точь так же. Здесь ничего не изменилось. Здесь ничего не могло измениться, а всё от того, что они с Леной получили возможность оказаться там, куда дорога всем остальным надежно закрыта.

– Еще тридцать секунд, и мы услышим стук колес приближающегося трамвая – тихо прошептал Егор, притянув Лену к себе, чтобы поцеловать в губы.

– Да, а после этот звук случится с другой стороны, и два трамвая встретятся, двигаясь в противоположных направлениях, прямо за нашими спинами, но мы с тобой не будем их видеть, мы будем целоваться