Лесные тайны - Наталья Витальевна Меркулова

– Понятно, вопросов нет, до свидания, – ответила Даша, выключила телефон, взяла рюкзак и вышла из вагона.

Быстро разделавшись с юридическими делами в офисе у Костяна, Даша, благополучно взяв документы, отправилась домой. Такси только заезжало во двор, когда девушка заметила, что в беседке Сплетснаба что-то не так. Вместо трёх традиционных макушек там торчала одна. Девушка ещё и сама не поняла почему, но она сразу догадалась, что эти изменения неспроста и точно касаются её. Она даже не стала подходить к подъезду, а сразу направилась в беседку. Там было непривычно тихо и на лавочке с несчастным видом, обнимая сумку с вещами, сидела её мать.

– Блин, как знала, что нужно быстрей домой идти, – сказала Даша, как ни в чём не бывало, – ты долго тут сидишь?

Мама подняла на дочь глаза и отрицательно покачала головой.

– Сплетснаб тебя видел?

– Нет, – еле слышно ответила та, – я только что приехала.

– Вот и хорошо, что тебя никто не видел, пошли быстрей, – Даша развернулась и пошла домой.

Женщина тяжело вздохнула, встала и поплелась следом за дочерью, как побитая собака.

Когда они зашли в квартиру у Даши снова зазвонил телефон. На этот раз это был Пашка.

– Дашка, привет, ты куда ключи от машины дела? – строго спросил он.

– Никуда я их не девала, их дед Матвей взял, сказал, что за машиной уход требуется и что я этого ухода обеспечить не могу. А ты что, с больницы всё-таки свалил? – сказала она с укором.

– Не-не-не, меня отпустили, – соврал Пашка и тут же отключил телефон.

– Ага, как же, а я такая дура, взяла и поверила, – ответила Даша уже вникуда…

– Это твой парень? – тихо спросила мать.

– Пашка? Мам, да ты что, с ума сошла? Это же наш непутёвый Пашка, какой с него парень?

– Ох, дочь, да хоть Иванушка-дурачок, пусть хоть самый никудышный, да жених. В нашем положении выбирать не приходится, – сказала мама, – пока берут замуж – иди. А там стерпится – слюбится. А то будешь всю жизнь одинокая и повенчаешься только со смертью, как я, – мама как-то странно, очень грустно засмеялась.

– Мам, да как ты можешь такое говорить? Ты что, думаешь, что на тебе что-то из заклятий и из-за этого ты с этим козлом? – из глаз Даши брызнули слезы, – Мамочка, бедная ты моя, ну так же нельзя. Ты сама себе всё это внушила и теперь цепляешься вот за таких подонков. Ты же лучшего достойна, мам.

– А где они, лучшие-то? Одни подонки и цепляются.

– Как где? Рядом с тобой! Ты просто их не замечаешь, мимо проходишь, да вон такие вонючки, как этот Валентинчик их отгоняют от тебя. Мам, живи нормальной жизнью, не швыряйся деньгами, не кидайся на кого попало, я и подружек твоих имею ввиду, и всё изменится.

– Да уж… Как оказалось, подружки у меня ещё те… Как только сказала, что деньги закончились, так и выставили за дверь: «Вау, детка, ты что, теперь нищая?» – мама передразнила одну из своих подруг.

– Да я так и знала, что этим кончится. Поэтому и отправила тебя погулять. Погуляла? Поняла, кто есть кто? Мам, ты же ещё молодая, красивая, дите у тебя взрослое, работа хорошая, жить есть где, всё стоит на своих местах, живи для себя и радуйся. А ты гоняешься за какой-то мифической синей птицей. Ты же всю жизнь искала для себя интеллигентного мужчину, так почему же ты его ищешь в салонах красоты, кабаках и на каких-то диких вечеринках? Такие, как тебе нравятся, водятся в театрах и библиотеках и не просят денег взаймы… И не разводят женщин на бабки…

– Какая ты у меня взрослая стала, дочь… – тоже заплакала мама, – когда же ты мудрости этой успела набраться?

Даша крепко обняла маму:

– Мам, мне уже двадцать три, я внучка хитрющей ведьмы, у меня проснулся дар и мне нужно куда-то его пристроить, чтоб не оказаться в рядах черных, тут не захочешь, а мудрость сама придет. А замуж я пока не тороплюсь, тут, знаешь ли, такое вокруг творится, что сейчас мне не до женихов, – Даша чмокнула маму в щеку, – мам, прости меня, засранку, но я по-другому не могла. До тебя же невозможно было достучаться.

– Это ты меня прости, мудрая девочка, – мама погладила дочь по голове, – и когда ты успела вырасти?

– Ладно, мам, всё, – засмущалась Даша, прихватила рюкзак и шмыгнула в свою комнату.

В комнате стало пусто и неуютно, Даша поёжилась. В принципе, её здесь уже ничего не держало и можно было возвращаться домой, но, во-первых, девушка не хотела идти по темному лесу и не из-за страха, а элементарно из-за того, что в темноте все носы у кроссовок о корни собьёт, а во-вторых, она хотела поговорить с мамой, потому что вот этот спонтанный разговор в коридоре она посчитала незаконченным. Даша бросила рюкзак на кровать и тут же подпрыгнула от неожиданности. В рюкзаке кто-то ойкнул и запыхтел как ёжик. Она взвизгнула и отскочила, но любопытство тут же взяло верх и девушка вернулась обратно, перевернувши, схватилась за дно рюкзака и начала его трясти. На кровать начали падать вещи, лежащие внутри: телефон, зеркальце, помада, документы, полученные у Кости и… домовой.

– Етить-колотить, – ругнулся он и схватился за место чуть пониже спины, – а поаккуратней нельзя?

– Не поняла, а ты тут что делаешь? – ошарашено спросила девушка, – А на хозяйстве кто остался?

– На хозяйстве остался временно исполняющий обязанности домового – кот Василий, – чинно ответил домовой, – а я, стало быть, с тобой поехал.

– А зачем ты поехал со мной, разве не положено домовому дома сидеть и за хозяйством приглядывать? Ты же нарушаешь какие-то там ваши правила и законы.

– А что мне оставалось делать, если ты, как только из дома выходишь сразу приключения на свою з… сама знаешь чего находишь. То у тебя машины взрываются, то руки ломаются. Тебя страшно одну оставлять. А кого с тобой отправить, говорящего кота? Извините, но кандидатура совсем неподходящая, слишком болтлив, вот и пришлось мне нарушать…

– Бабку видел в вагоне, такую всю из себя старушку – божий одуванчик?

– Ну, видел.

– Что думаешь о ней?

Домовой ответить не успел, дверь в комнату открылась и мама, зайдя, ахнула:

– Доча, а где всё?

– Всё в доме у бабушки, я переехала туда.

– А как же я?

– Вот на счёт этого я и хотела с тобой поговорить, может пойдём чаю попьём?

– А лучше давай ужин приготовим, – предложила мама, – я так картошки жареной хочу.

Она вышла