Леопард охотится в темноте - Уилбур Смит

За час до заката Крейг споткнулся о высохшую коричневую лиану, протянувшуюся по серой земле. На лиане рос один-единственный плод размером с апельсин. Он упал на колени и взял плод в руки так, словно это был бесценный бриллиант Куллинан. Что-то бормоча пересохшими, потрескавшимися губами, он аккуратно разрезал плод штыком. Солнце нагрело его до температуры живой плоти.

— Пустынная дыня, — объяснил он Сэлли-Энн, смотревшей на него тупыми, ничего не понимающими глазами.

Концом штыка он сделал пюре из мякоти и поднес половинку плода к губам Сэлли-Энн. Она судорожно стала глотать прозрачный теплый сок, закрыв от блаженства глаза, когда он смочил ее распухший язык.

Очень осторожно Крейг выжал из плода четверть чашки жидкости и напоил Сэлли-Энн. От запаха жидкости его горло заболело и начало судорожно сокращаться. Тело Сэлли-Энн прямо на глазах наливалось силой, и только выпив последнюю каплю, она поняла, что он сделал.

— А ты?

Он положил в рот твердую кожуру и выжатую мякоть и попытался высосать из их остатки жидкости.

— Прости. — Она чувствовала стыд от своей неосмотрительности, но Крейг покачал головой.

— Скоро ночь. Будет прохладно.

Он помог ей подняться на ноги, и они побрели дальше.

Время потеряло всякий смысл для Крейга. Он посмотрел на закат и решил, что наступает рассвет.

— Неправильно, — сказал они отшвырнул компас в сторону. — Не туда идем. — Он повернул назад, и Сэлли-Энн послушно побрела следом.

В воображении Крейга возникали тени и какие-то темные фигуры. Некоторые были безликими и ужасающими, и он беззвучно кричал на них, пытаясь прогнать. Некоторых он узнавал. Мимо на спине огромной косматой гиены проскакал Эш Леви, поблескивая стеклами очков и размахивая рукописью нового романа Крейга.

— Книги в мягкой обложке не продаются, — прокричал он. — Они никому не нужны, мой мальчик. Тебе конец. Ты — писатель одного романа, Крейг.

Потом Крейг вдруг понял, что размахивал он не рукописью, а картой вин ресторана «Фор сизонс».

— Попробуем «кортон шарлеман»? — издевался над Крейгом Эш. — Или закажем большую бутылку «вдовы»?

— Только колдуны ездят на гиенах, — закричал Крейг, но пересохшее горло не издало ни звука. — Всегда подозревал, что ты…

Эш злобно захохотал, пришпорил гиену и высоко подбросил рукопись. Листы бумаги опускались на землю, как белые цапли на гнездо, а когда Крейг опустился на колени, чтобы собрать их, превратились в горсти пыли. Крейг понял, что не может подняться. Сэлли-Энн лежала рядом, они обнялись, и тут на них опустилась ночь.

Крейг проснулся утром, но не смог разбудить Сэлли-Энн. Она лежала и тяжело дышала через открытый рот и нос.

Стоя на коленях, он вырыл яму для солнечного дистиллятора. Работа продвигалась медленно, несмотря на то, что почва была мягкой и рыхлой. Потом, не вставая с коленей, он собрал чахлую растительность. Казалось, в этих стеблях не было и капли жидкости, но Крейг мелко порубил их штыком и положил на дно ямы.

Он срезал верхнюю часть алюминиевой фляги и поставил получившуюся чашку в центр ямы. Даже такая простая работа давалась ему с огромным трудом. Над ямой он растянул плащ-палатку, присыпав ее края землей* На плащ-палатку, строго над чашкой, он положил патрон.

Потом он подполз к Сэлли-Энн и сел так, чтобы заслонить ее лицо от палящего солнца.

— Все будет в порядке, — сказал он. — Скоро мы найдем дорогу. Она уже близко…

Он не понимал, что не произнес ни единого звука, а если бы и произнес, она бы их не услышала.

— Этот мелкий подонок Эш просто врет. Вот увидишь, я закончу книгу. Я расплачусь с долгами. Я заключу контракт на экранизацию и куплю «Кинг Линн». Все будет в порядке. Ты только не волнуйся, любимая.

С трудом сдерживая нетерпение, он переждал испепеляющий жар утра, а в полдень по своим часам открыл дистиллятор. Солнце нагрело сквозь плащ-палатку температуру в яме почти до точки кипения. Жидкость, испарившаяся из растительности, сконденсировалась на нижней поверхности палатки и стекла, благодаря углублению от пули, к центру. Оттуда она капала в подставленную чашку.

Ему удалось собрать полпинты. Он взял чашку обеими руками. Его так трясло, что он едва не пролил воду. Он сделал маленький глоток и задержал воду во рту. Она была горячей, но сладкой, как мед, он с трудом удержался, чтобы не проглотить ее.

Он наклонился и прижался ртом к потрескавшимся, почерневшим губам Сэлли-Энн. Очень осторожно он позволил воде вытечь на ее губы.

— Пей, моя милая, пей.

Он вдруг понял, что глупо смеется, глядя, как она судорожно глотает воду.

Буквально по каплям он переносил воду из своего рта в ее, и каждый глоток давался ее легче. Последний глоток он сохранил для себя и позволил воде пробежать тонкой струйкой по горлу. Вода ударила ему в голову, как крепкий спиртной напиток. Он сидел и глупо улыбался распухшими почерневшими губами. Его лицо распухло и стало лиловым от солнца, из ссадины на щеке сочился гной, а на воспаленных веках высохла слизь.

Он положил еще травы в дистиллятор и лег рядом с Сэлли-Энн. Он закрыл ее лицо от солнца оторванной полой рубашки и прошептал:

— Все хорошо… скоро я найду помощь… скоро… Только не волнуйся, любовь моя…

Но он знал, что наступил их последний день. Ему было нечем сохранять ей жизнь. На следующий день они умрут. Либо от солнца, либо от рук солдат Третьей бригады. В любом случае следующий день им не пережить.

На закате он достал из дистиллятора еще полчашки теплой воды. Они попили и заснули в объятиях друг друга мертвым сном.

Что-то разбудило Крейга, и он подумал сначала, что это был ночной ветер в кустах. С трудом он сел и стал прислушиваться, пытаясь понять, является ли этот то усиливающийся, то пропадающий звук реальным или это просто галлюцинация. Он понял, что проспал почти до рассвета. Горизонт уже превратился в отчетливую линию под бархатным занавесом неба.

Звук внезапно усилился, и он мгновенно узнал его. Это был шум четырех цилидрового двигателя «лендровера». Третья бригада не прекратила погоню. Они упорно шли к цели, как почувствовавшие запах крови гиены.

Он увидел фары. Машины ехала по неровной местности, поэтому лучи подпрыгивали и виляли. Он попытался нащупать автомат, но не смог. «Вероятно, Эш Леви украл, — подумал он с горечью. — Увез с собой на гиене. Никогда не доверял этому сукиному сыну».

Крейг безнадежно смотрел на приближающиеся фары. В их свете плясала маленькая похожая на эльфа фигурка, миниатюрный желтый человечек.

«Эльф, — подумал он. — Феи. Никогда не верил в фей. Не говори так. Когда так говоришь, одна из них умирает. Не хочу убивать фей. Я в них верю».

Он терял рассудок. Фантазия смешивалась с реальностью.