Непрощенные - Андрей Муравьев

Лукавил капитан. А-20 был, конечно, шустрым, но, как любой «кавалерийский танк», слишком уязвим. Двадцать пять миллиметров брони для этой войны маловато. Но и резон в словах Сыроквашко был. Не новичкам же такую ласточку давать! Они в ней точно сгорят. Ильяс вытер шею и кивнул. Осталось не ударить в грязь лицом.

Дальше полетели насыщенные дни. В июле бригаду бросили на деблокаду смоленского котла. Первый удар вышел неудачным, много танков сгорело. Командный состав танковой бригады был наполовину необстрелянным – спешно проэкзаменованные выпускники училищ. Бросать их в сражение означало лишиться техники и людей в первом же бою. Как могли, экипажи разбавляли опытными танкистами, отправляя молодняк за новыми танками или в резерв фронта. Тем, кто оставался, за неделю формирования приходилось наверстывать все, что знали ветераны, но не дошло до училищ: как встречать танк врага, как бить его из засады, как использовать местность, как маневрировать и стрелять на ходу. С последним, правда, вышла неувязка. Политработник бригады, полноватый майор с кривыми ногами и суетливыми движениями пухленьких ручек, потребовал не использовать этот прием. Страна надрывается, восстанавливая мощь, а тут такая растрата боеприпасов! Но полковник Михайлов идею поддержал. При атаке на позиции врага надо не только доехать до чужой линии обороны, но и подавить очаги сопротивления. Изрыгающий свинец и металл танк способен если не создать панику, то уж заронить сомнения и сдержать боевой порыв у противника. А там артиллерия с пехотой подберутся.

Ильяс включился в процесс обучения. Пересказывал все, что слышал от Олега, приводил примеры из своего опыта, делился ноу-хау: про всегда открытый люк, подпиленный разъем шлемофона, чтобы, выскакивая, не повиснуть на шнуре внутреннего переговорного устройства, про использование складок местности и маскировку. Слушали его охотно, много спрашивали и уточняли. На фоне остальных наставников, подбивших один-два-три танка, их с Олегом достижения казались невероятными.

Потом был марш на полигон и учебная стрельба. Новый наводчик, двадцатилетний Семен из-под Тулы, по первому впечатлению сметливый и ловкий, хвалил сорокапятимиллиметровую пушку за точность боя, но вот поразить цель на ходу не смог, как ни пытался. Ильяс вспомнил, как точно клал свои «гостинцы» Олег, и на душе стало смурно. Когда и с коротких остановок они смогли попасть только раз, Ильяс отстранил наводчика и взялся сам. По штатному расписанию командир должен следить за полем боя, выбирать цели, командовать танком и заряжать пушку, но уж очень неудачно шла пристрелка. Танк пошел на еще один круг. На этот раз они попали по всем макетам.

– В бою будем меняться местами. Я за наводчика буду, – резюмировал Ильяс. – А ты по сторонам крутить головой. И не в триплекс мутный, а из-под приоткрытой крышки посматривать.

Он кивнул на незакрытый люк.

Семен удивленно спросил:

– Это ж не по уставу! А если немцы, пехота, окружат? Или стрельнут в меня, когда я голову высуну?

– Ты сначала до немцев доедь! Бить будут пушки и танки, а уж потом, если не сгорим, твоей драгоценной головой немцы заинтересуются.

Наводчик поджал губы, но промолчал. Впрочем, ответ от него и не требовался. Это армия.

Климович довольно легко разобрался с управлением нового танка, оценил возможности движка и коробки, научился набирать и сбрасывать скорость, маневрировать и преодолевать преграды. Другие экипажи осваивали технику дольше. Молодежь, не привыкшая к капризным фрикционам несинхронизированных коробок, жгла их, но помпотех с безлошадными танкистами шустро меняли узлы, благо на складах запас был. В общем, армейская идиллия, если бы не сонмища мошкары и кровососов, атакующих по ночам.

Долго учиться не пришлось. Немцы, взяв Смоленск, перешли к обороне, подтягивая отставшие тылы. В штабе фронта понимали: если не сбить врага с занятых позиций, немцы накопят силы и пойдут на Москву. Все, что могло бить врага, шло в бой. Бригаде Ильяса и без того повезло – неделя учебы. Других бросали в сражение прямо с железнодорожных платформ.

Поздним вечером бригаду подняли по тревоге, дали час на сборы и подготовку. Какая подготовка в танковом подразделении? Чистка снарядов и укладка боезапаса, заправка танка, проверка агрегатов. Снаряды шли в ящиках густо смазанные, эту смазку приходилось щепками и ветошью очищать перед боем. Топливо поступало в бочках, заливалось ведрами. Сто литров – десять ведер, четыреста литров – сорок ведер, которые надо наполнить, подать на броню и залить через горловины. Помня проблемы с боекомплектом, Ильяс приказал взять внутрь и на броню дополнительные ящики со снарядами. Танки взвода получили почти полуторный запас бронебойных болванок и двойной комплект осколочных фугасов. Работали все члены экипажа: чистили, грузили, заливали, тягали. Устали очень.

Ночью двинулись к станции, где грузились на платформы. Выехали к фронту под утро. Недалекий путь одолели быстро. Обошлось без налетов с воздуха – повезло, проскочили. Разгрузились, приняли десант, вышли на рубеж, приготовились и… остаток ночи провели в окапывании танков. После дня, проведенного в таскании тяжестей и маршах, капонир стал для экипажа последней каплей. Под утро отрубились все. Позиции охраняла пехота.

На рассвете прошел слух, что бригада, приданная стрелковой дивизии, идет в контрудар. По плану штаба, их танки прорвут линию обороны немцев и, выйдя в подбрюшье растянутых вражеских коммуникаций, заставят тех развернуть основные силы. Фашисты здорово выдохлись в затяжном рейде от самой границы. Добрый пинок «под дых» может коренным образом преломить ход войны.

К обеду пришли заправщики, экипажи еще раз проверили танки, долились топливом. Командиров рот собрали на инструктаж, после чего началось выдвижение на позиции. Все с опаской посматривали на небо, но его затянуло облаками, пикировщиков не было.

В 13.00 лес за спинами бригады вспух дымом и свистом запускаемых ракет. По передней линии немцев «заиграли» «катюши». Еще не осел поднятый ракетами песок, как бригада рванулась в атаку. Немцы перед артподготовкой успели оставить первую и вторую линии окопов; потерь среди обороняющихся было немного. Однако эффект от ревущих ракет был таков, что атака советских войск не встретила сопротивления.

Пока десант зачищал блиндажи, вытаскивая на свет ошалелых выживших арийцев, бригада продолжила прорыв. Танки спешили занять перекрестки и ближайшие села, расширить и углубить брешь. В образовавшуюся щель уже спешили части 108-й стрелковой. При определенной удаче появлялась реальная возможность нанести чувствительный контрудар.

Рота, в которую входил взвод Ильяса, двигалась от прорыва вправо. Их задача состояла в том, чтобы, свалившись на головы окопавшимся на соседнем участке немцам, посеять панику и выйти к шоссе.

Поначалу шло успешно. Фашисты при виде танков у себя в тылу разворачивались и убегали. Рота встретила колонну из пяти грузовиков и бронетранспортера. Всю технику уничтожили, пехоту, которую перевозили грузовики, посекли пулеметами. Затем разнесли несколько штабных фургонов в каком-то селе. После чего на ближайшем холме нарисовался одинокий немецкий танк. Комроты передал приказ «делай как я» и повернул к холму. Свои быстрые, но легкобронированные танки Ильяс повел в обход с тем, чтобы пресечь возможность врагу ретироваться с поля боя.