Застенец - Дмитрий Билик

И тут случилось чудо. Норов сторожа куда-то улетучился и у него появилось искреннее желание помогать.

— Второй этаж, Вашблагородие. Семнадцатая палата. Она за истощенными ухаживает.

Я похлопал сторожа по плечу, после чего вернулся к подполковнику, и наша нестройная компания двинулась к цели. Встречный персонал шарахался от казаков, как от чумы. И лишь один доктор попытался остановить нас. Но, наученный горьким опытом со сторожем, я просто проигнорировал его. А он почему-то не захотел бежать вслед за хмурыми и наглыми магами.

Нет, все-таки, власть развращает. Думаю, окажись я в городе без титула и охраны, не зарывался бы подобным образом. А если так пойдет, глядишь и мигалки на экипаж потребую. Вот, блин, а я еще наших чиновников и депутатов ругал. Глазом не успел моргнуть, как сам стал таким. Ладно, это исключительный случай, больше так делать не буду.

Госпиталь оказался больше, чем я представлял. Даже подумать нельзя, что такое красивое здание с высоченными потолками могут отвести под нужды больных. С другой стороны, и пациенты тут не совсем простые. Либо маги, либо военные. В городе было еще несколько больниц, в том числе для недомов и простолюдинов. Что-то мне подсказывает, что уровень комфорта там значительно ниже.

Знакомую фигуру я нашел в семнадцатой палате. Варвара Кузьминична, вместе с еще одной медсестрой, намного старшее ее, занималась довольно интимным делом — мыла обнаженного коматозника. Правда, встреча оказалась не такой теплой, на которую я рассчитывал.

— Кто вас пустил сюда? — в ее прекрасных голубых глазах сверкнули молнии.

— Я искал вас. По одному делу. Важному, — начал я чувствовать, как краснеют уши.

— Выйдете вон, — не произвело мое сопровождение на девушку никакого впечатления. — Немедленно!

— Господа, пойдемте, — совсем смутился я.

И уже оказавшись за дверью, обратился к подполковнику.

— Ваше Высокоблагородие, позвольте я поговорю с ней наедине. Видимо, большое количество людей вводит ее в замешательство.

Нет, я вполне себе ожидал, что подполковник сейчас встанет в позу. Но Черевин вдруг посмотрел на меня с довольной ухмылкой, которая мне очень не понравилась. А после благодушно кивнул.

— Только недолго, Николай Федорович.

Я набрался храбрости, проскользнул обратно и затворил за собой дверь.

— Я вроде вам все уже сказала, — крайне однозначно встретила мое появление Варвара.

— Позвольте мне хотя бы слово вставить.

— Я знаю таких как вы. Вы всегда все привыкли получать. Явились сюда, хотя приемные часы закончились. Наплевали на все нормы. Потому что вам надо!

— Видимо, разубеждать вас не имеет смысла, так? Все, чего я прошу, выслушать меня, а потом уже делать выводы.

Варвара Кузьминична все еще сердилась, однако в ее глазах мелькнула едва заметная искра любопытства.

— Марфа, принеси чистой воды, — сказала она медсестре. — Говорите.

— Понимаете, я хочу устроить спортивные состязание на своем заводе…

Я принялся сбивчиво рассказывать о цели своего мероприятия, то и дело заикаясь и перескакивая с одного на другое. К чести девушки, она слушала меня довольно внимательно и даже не перебивала. И только когда я закончил, выдала свой вердикт.

— Мне это не интересно, Ваше Благородие. И в следующий раз, когда решите посетить госпиталь, сделайте это с трех до пяти вечера.

— Вы не понимаете, я вам заплачу.

Варвара Кузьминична даже пятнами пошла. После глубоко вздохнула, чтобы выдать гневную тираду, но тут же выдохнула. Сдержалась.

— Первый раз, когда я вас увидела, граф, — последнее слово она произнесла с легкой издевкой, — там, у стены, то подумала, что вы очень приятный молодой человек. Вы были таким растерянным, настоящим. Однако теперь стали одним из этих дворянских хлыщей. Жаль разочаровываться в людях.

— Но я…

— Всего доброго, — отрезала она и демонстративно отвернулась от меня к подоспевшей с теплой водой медсестре.

От досады я хотел пнуть что-нибудь. А план казался таким неплохим. Я нанимаю Варвару Кузьминичну, мы начинаем чаще видеться, потом сближаемся и… Вдруг что получится?

Пацан к успеху шел, не фортануло, не свезло. Я развернулся и зашагал к выходу, когда мой взгляд упал на знакомое лицо. В кровати лежал мой штабс-капитан. Тот самый, с кем мы сражались против Слепцов возле дома. Только теперь выглядел он заметно хуже. Побледнел, осунулся, лишь нос торчит.

Внутри всколыхнулось непонятное чувство. Смесь жалости и признательности. Он находился здесь, потому что пожертвовал своим магическим благополучием, чтобы спасти меня. А теперь… непонятно сколько понадобится времени, чтобы поставить его на ноги. И произойдет ли это вообще.

Я оглянулся на сестер милосердия, но те делали вид, что меня уже нет в огромной палате.

Мне не была свойственна благотворительность. В нашем современном мире я давно понял, что каждый сам за себя. Никому нет дела до твоих проблем. За очень редким исключением.

Но я был должен этому человеку. Именно из-за меня он сейчас лежит здесь. Теперь его кормят из ложечки, выносят судна и моют, как какого-нибудь коматозника.

Пальцы легли на его холодную руку. Это не было похоже на ту самую процедуру с Будочником. Он тянул силу из меня намеренно, зная, что делает. Теперь же я делился ею добровольно, с трудом выталкивая наружу. Даже не совсем понимая, делаю все верно или…

Сила бурлила, выходила нехотя, напоминая слипшуюся манную кашу и так же неохотно заполняла новое вместилище. Процесс давался с огромным трудом. Несмотря на довольно прохладную температуру в палате, у меня на лбу выступил пот, а руки свело от судорог. Однако все было не зря.

Прошло всего пару минут и штабс-ротмистр внезапно открыл глаза, обвел взглядом палату, а потом остановился на мне.

— Ваше Благородие, — слабо улыбнулся он. — Выжили, значит.

Я чувствовал себя, словно пробежал километров десять. А потом меня заставили играть в футбол. Однако сил, чтобы согласно кивнуть хватило.

— Выжили.

Странное ощущение, но несмотря на общую слабость я был доволен собой. Потому что сделал то, что должен. Передача сила не значила, что сейчас штабс-ротмистр вскочит и побежит вновь на службу. Однако это сильно ускорит его восстановление.

— А как я? — наконец осмотрелся полицейский.

— Истощились, поэтому совсем немного. Вы мужчина крепкий, быстро пришли в себя.

Рассказывать, что именно я помог ему, не хотелось. Нескромно все же. Как у нас говорят: «Делай добро и бросай его в воду».

— А вы тут как же? — спросил он.

— Пришел о вашем здоровье справиться. И надо же как повезло. Думаю, теперь все будет отлично. Несколько дней и на ноги встанете. Лекари тут хорошие.