Врата скорби. Следующая остановка – смерть - Александр Афанасьев

Офицер поднялся. Прошел в угол кабинета за своим столом, открыл какой-то ящик. Абу услышал, как булькает наливаемая в сосуд вода.

– Видишь? Смотри, смотри…

Офицер поставил на стол стакан воды. Поставил его перед Абу

– Возьми его. Посмотри. Вода холодная.

Абу помедлив, все-таки взял сосуд. Вода и в самом деле – была холодной даже ледяной.

– Это холодильник. Я теперь могу пить холодную воду, когда захочу. И у моего господина – много таких чудес. Хочешь колбасы?

Офицер снова повернулся к своему шкафчику. Достал оттуда какую-то продолговатую палку, издающую очуменный мясной запах. Положил рядом с ней карандаш и лист бумаги.

– Попробуй. Ты живешь впроголодь, а можешь жить как король

Али ничего не ответил

– Попробуй, попробуй. Ты голоден, я знаю. А потом – пиши. Пиши все, о чем знаешь. И клянусь Аллахом, тебя никто не обидит…

Достаточно с нас Аллаха, он – прекрасный хранитель…

Али резким движением выплеснул ледяную воду мучителю в лицо. И, кажется, даже успел ударить его карандашом, прежде чем на него навалились вломившиеся в кабинет конвоиры…

* * *

Пытка электрическим током – применялась редко, а в таком захолустье как задний двор Адена – тем более. Еще двадцать лет назад – в США рекламировали электрический ток как средство от всех болезней, им лечили все – от простуды до половой истерии. Шарлатаны разъезжали со своими динамо-машинами, и никто не считал – сколько человек в результате такого лечения и вовсе преставились. Еще, в качестве орудия казни использовали электрический стул, изобретенный великим Томасом Эдисоном – в деле экзекуций это считалось такой же революцией, какой в свое время считалось изобретение гильотины. Некий Гильотен, то ли доктор, то ли парикмахер – движимый самыми добрыми чувствами и побуждениями (в их европейском, конечно же, варианте) решил изобрести некое приспособление, которое устраняло бы из жизни человека посредством простой и безбольной операции. Его изобретение оказалось как раз кстати – во времена французской революции красные комиссары истребили не меньше полумиллиона человек изобретением доброго доктора – парикмахера. Гильотину переняли и немцы – правда, у них она стояла в единственном экземпляре, в тюрьме особого назначения в Моабите, где казнились государственные преступники – остальным светило банальное повешение или не менее банальный расстрел. А вот честь изобретения пыток электрическим током – сомнительная во всех отношениях – принадлежит, кажется русским офицерам. В русской армии – в первой в мире появились искровые, то есть телеграфные роты, а потом, уже в двадцатых – офицеры русской армии, ведущие войну внутри собственной страны открыли, что телеграфный аппарат можно прекрасно использовать для пыток. Наверное, это тоже было мировое открытие: в Германии, и в Англии, в нашем главном враге – пытки сводились к тупым избиениям[97]. Озверевшие офицеры и сотрудники только что созданного гестапо – часто забивали заключенных до смерти… при этом, как потом часто выяснялось, сильнее всего зверствовали те, кто тайно сочувствовал красным и заботился о том, чтобы сохранить тайны, которые знали схваченные. В отличие от избиений – пытка электротоком почти не оставляла следов, и в руках опытного человека – почти никогда не заканчивалась смертью. Раньше было… и напряжение не могли подобрать, и например, один кавказский политический бандит по прозвищу Камо откусил во время пытки язык и захлебнулся кровью. Сейчас было все продумано – даже специальной конструкции назубник, который вставляли в рот, чтобы не повторилась история Камо.

В темной комнате – ярко горела лампочка без абажура. Комната была большой, что удивительно для тюрьмы, здесь ни для чего не хватает места. В центре – стояло что-то среднее между операционным столом и крестом для распятия, покрытым панцирной сеткой. Это устройство было сварено из стального проката и вцементировано в пол. Место для головы – было сделано из дерева и кроме того – покрыто резиновой изоляцией, вырезанной из автомобильной камеры. Те, кто пытал, знали, что на голову давать разряды нельзя, иначе никаких ответов не получишь, заключенный просто потеряет память[98], и оставлять голову незафиксированной тоже нельзя – заключенный может разбить голову об дерево во время пытки. Поэтому – голову удерживала сложной системы подвязка, тоже из вырезанных из камеры кусков резины. Резина – лучший диэлектрик.

В комнате было душно, и стоял такой запах, который бывает после того, как сгорит проводка на электродвигателе, такой запах горелого металла. Заключенный, привязанный к столу – был полностью обнажен, ему привязали руки, ноги, а так же перехватили поперек тела в двух местах толстыми резиновыми жгутами, тоже вырезанными из старой, автомобильной камеры. От стола для пыток – отходили два провода, они шли к странному аппарату, напоминающему кассовый, с ручкой сбоку, а оттуда – куда-то за стену. Там – работал на холостых мотором грузовик, вырабатывая электричество. У них был для этих целей дизель – генератор, отдельный от тех, которые обеспечивали тюрьму – но он сломался, а новый до сих пор не привезли: требование на него затерялось где-то в бюрократических кабинетах. Поэтому – для генерации использовали грузовик, обеспечивая при этом перерасход топлива и головную боль при отписках. Топливо – отпускают по нормам, и то, что не по своим делам ездили – не докажешь…

Заключенный весь дрожал. Он пережил три удара током и дрожал как сильно избитое животное, ожидая четвертого. Страшнее боли было непонимание. Цивилизованные люди – живут в мире, где электричество – норма, они понимают, что это такое многих – дергало током. А те, кто родился и вырос в горах, никогда не видел электрической лампочки – у них понятие электричества не укладывалось в сознании вообще. Они могли стоически выносить ножевую или сабельную рану, терпеть пулевое ранение, отстреливаться, катаясь на собственных, вырванных осколком кишках. Но электрический ток и пытка им – приводила их в ужас. Они не могли понять, что – может причинять такую безумную, рвущую все тело боль. В сочетании со стрессом от тюрьмы – действовало почти безотказно.