Жена волка - Сильвия Лайм

На этот раз Ранфер проспал еще дольше. Он очнулся к вечеру следующего дня ужасно злой на то, что его никто не разбудил.

Однако, хорошая новость была в том, что он смог ходить. Сам, без помощи трости.

За окном уже забрезжил закат, алые солнечные лучи тонули в фиалковом небе, раскрашивая его в самые невероятные оттенки.

Ранфер с удовольствием потянулся, сунул ноги в тапки и пересел на кровать спящей Лены.

Девушка была в магической коме уже три дня. Ранфер взял ее маленькую прохладную ладошку в свои руки и начал машинально разминать пальчики, вглядываясь в неподвижное лицо.

Его сердце стучало нервно и быстро, но он старался не позволять беспокойству проникнуть слишком глубоко.

Все должно быть хорошо. Все будет.

Мужчина закрыл глаза, постаравшись представить магические потоки, которые должны были циркулировать в их телах. Его собственные почти восстановились. Он чувствовал их все, кроме тех, что были связаны с лунным сплетением. Эти жилы безнадежно погибли, уже полностью рассосавшись, будто их и не было.

А вот магическое тело его возлюбленной было далеко от идеала. Жилы казались сухими и обожженными, как будто прежде по ним тек огонь.

Ранфер не должен был вовсе видеть их, ведь рассмотреть чужую колдовскую природу практически нереально. Лишь внешний слепок ауры обычно дает магам хотя бы какое-то представление о волшебстве его обладателя. Но Ранфера собственная осведомленность уже не удивляла. После того, как во время сражения Лена услышала его мысли, ничто не казалось больше невозможным. Они были связаны, и мужчина воспринимал это как данность.

Шло время, а Ранфер так и сидел на женской постели, не открывая глаз и сжимая маленькую ладонь. Ему так было проще. А еще он хотел, чтобы его собственная сила перетекала в девушку.

Неизвестно, сколько часов или минут длилась эта молчаливая связь, как вдруг произошло удивительное.

Перед глазами оборотня начали одна за другой мелькать странные картины вещей, домов, предметов и людей, которых он никогда не видел.

Лена едва заметно дернулось, и вдруг сжала его руку

В этот момент Ранфер понял, что проваливается в воспоминания своей возлюбленной.

Маленькая комната, подобных которой он никогда не видел. Низкий потолок, который будто давит на тебя, грозясь вот-вот упасть. Ни одного магического кристалла, но вместо них странная, массивная лампа, горящая сама по себе. Вроде бы и огонь в ней, но словно какой-то искусственный. Неподвижный.

Ранфер дал себе обещание спросить у Лены, что это за конструкция. И каким образом в ее мире смогли добиться освещения комнат без кристаллов.

Тут было много и других странных предметов. Квадратная коробка на стене, такая же на столике у окна. Крохотный диван, покрытый странной тканью. И большинство предметов имеют не привычные шесть углов, а всего четыре. Кругом кубы, квадраты и прямоугольники. Даже сама комната своей рубленностью больше напоминала вырытую могилу, чем нормальное помещение.

Ранфер встряхнул головой. Ему здесь не нравилось. Хотя в обстановке чувствовалось что-то теплое, словно к ней приложила руку его Лена. Этот факт немного роднил его с этим местом, но не более того.

В первую же секунду мужчина понял, что хотел бы забрать отсюда свою пару навсегда. И сделать все возможное, чтобы она сюда никогда не возвращалась.

К счастью, она и так уже была в его мире. Судьба сделала за него всю работу.

Или еще не всю?

Ранфер почувствовал укол боли где-то в груди, и перед ним из воспоминаний материализовались две фигуры, мужская и женская. Все вокруг было размыто, как часто происходит в воспоминаниях.

Раздались крики, жестокие смешки. Ранфер смотрел на все вокруг глазами Лены. И сейчас в ее руках, которые стали его собственными, возникли бумаги. Они были ужасно важны, хотя он и не слишком понимал, почему.

В любом случае, эти бумаги казались ему не важнее разбитого сердца. А именно оно сейчас у Лены обливалось кровью.

‘‘Что это значит, Рома?.."

"Скрывать больше нет смысла.."

В этот момент Ранфер понял, что перед ним тот самый Рома. Ее бывший жених, обманувший ее и едва не убивший.

Волна ярости всколыхнулась в груди, застилая глаза красной пеленой. Такая привычная вспыльчивость… Словно он все еще был оборотнем, способным одной своей злостью ставить на колени самых сильных волков Диархана. А людей пугать до дрожи в костях.

Силы альфы больше не было, но это не означало, что он не смог бы скрутить этого тощего червяка в бараний рог. Смог бы. Даже быстрее, чем успел бы получить от этого удовольствие.

"Ромчик, ты ее так и отпустишь?" — звучал звонкий голосок змеи, что стояла рядом с этим Ромой.

"Конечно, нет, дорогая…"

А затем мелькнувшая впереди дверь, поворот головы и смазанный удар пустой бутылкой по виску.

Все померкло, кроме боли, будто разорвавшей голову. Но больше всего Ранфера злило не это. А то, что Лена еще помнила, как болело ее сердце от предательства. Он чувствовал рану в ее груди и ощущал рассыпавшуюся на осколки душу.

Она любила это ничтожество, и бывший оборотень не мог понять, как. За что?

Когда он вновь открыл глаза, его Лена все также лежала напротив на больничной койке. Спокойная, спящая. Только хмурая складка между бровей говорила о том, что она тоже только что видела этот сон. Ее до сих пор терзали кошмары о том дне.

Почему она никогда не говорила, как это важно для нее?

Ранфер сжал зубы и встал с постели. Ноги слушались плохо, слабость давала о себе знать, но он не обращал внимание. Ему нужно было проветриться, пока ярость окончательно не взяла над ним верх, и он не начал крушить все вокруг. Не стоило пугать медиков. Еще подумают, что после Совета он умом тронулся.

В коридоре его никто не встретил, и лишь на выходе из медицинского крыла немолодая вахтерша-оборотень хотела поинтересоваться, куда он собрался в больничной одежде. Мол, пациентам запрещено покидать палаты. Но как только разглядела в мужчине ректора, с удивлением распахнула глаза.

— А я думала, тут человек какой… — забубнила она, — а тут вы… Прошу простить… Как же так вышло-то?..

Она все тараторила и тараторила, ощутимо принюхиваясь к воздуху, хотя это было не слишком-то прилично.

Ранферу было плевать. Он просто вышел прочь, остановившись лишь когда его кожи коснулся свежий ветер.

Да, теперь он пах, как человек. Потому что был человеком.

На улице стояла глубокая ночь. Огромная луна освещала каменные башни Арктур, серебрила растительность, отражалась от камней дорожек.

Ранфер сунул сжатые кулаки в карманы больничных штанов и шагнул на одну из тропинок, что вела в сады перед академией. Негромкое пение ночных птиц, прохладный воздух и одиночество немного привели его мысли в порядок. Неторопливо он дошел до той самой скамейки, где недавно они провели с Леной несколько таких приятных минут, и сел, раскинув руки по спинке.