Испытание богов - Дана Мюллер-Браун

Возможно, он сумеет разорвать эту связь, если вы спасете наш мир. И может быть, тогда ты сможешь продолжить жить как альб.

– Вы довольно много знаете обо мне, не так ли?

– Киран много говорил о тебе. – Гера бросает быстрый взгляд на Реда и Медису. Они стоят рядом с ней и наблюдают за ее работой. – И о вас тоже.

Мое сердце пропускает несколько ударов, когда я замечаю их виноватые лица.

– Значит, вы тоже знали об этой связи?

Я вздрагиваю, когда Гера делает первый стежок.

– Тебе нужно получить парочку даров, чтобы ты могла исцеляться так же легко, как Киранат.

– Нет необходимости, – с горечью говорю я.

После того как Гера заканчивает обрабатывать рану, я встаю, но не знаю, куда идти. Чувствую себя потерянной.

– Вы можете остаться здесь на ночь. Но прежде, чем взойдет солнце, вы должны исчезнуть, – говорит Гера.

– Вы можете… – Я с трудом сглатываю, глядя на трупы. – Не могли бы вы отвести меня в другую комнату?

– Я полагаю, проблема не в мертвецах? – спрашивает она, но явно не ждет ответа. Только коротко кивает, веля следовать за ней. Никто мне не мешает. Наверное, потому, что моим спутникам ясно, что иначе я им врежу.

Даже если они просто хотели защитить меня, я чувствую себя преданной. Как будто в мире нет никого, кто был бы полностью честен со мной. Даже Ярруш скрывал от меня правду.

Гера приводит меня в маленькую камеру в задней части подвала.

– Хорошо, когда есть люди, которые заботятся о тебе, Сари. Ты должна знать это лучше, чем кто-либо другой.

– А еще хорошо, когда твои друзья честны с тобой. Все они знали, кто я на самом деле, и знали, что Киран связал свою жизнь с моей. И никто не счел нужным рассказать мне об этом.

Гера кивает, но затем укоризненно смотрит на меня.

– Неужели ты сама можешь похвастаться откровенностью? Ты всегда была честна с ними?

Не дожидаясь ответа, она закрывает дверь и оставляет меня наедине с собой. Одиночество, которое отпугнули Ред, Медиса и Киран, снова возвращается в мое сердце.

Я сажусь на прохладный пол и закрываю лицо руками. Я была честна с ними. Даже если не рассказала им с самого начала, кто такой Ярруш.

– Нет, – шепчет тихий голос в моей голове. Я хочу подавить его, как делаю это уже много лет. Но сейчас он такой твердый. Такой сильный. Такой разрушительный, что я невольно начинаю рыдать. Этот голос – моя совесть.

Настоящая причина, по которой эта лечебница пугает меня, – воспоминание о той ночи, когда умерла моя Марра. Я побежала к Варре, но он уже был не от мира сего, поэтому я сама вытащила Ярруша из его укрытия. Он был таким громким. Таким чертовски громким и никак не хотел замолкать. Страх охватил каждую клеточку моего тела. Снова и снова я шептала ему, что он должен молчать. Но он не слушал. Он не переставал кричать, пока я не заткнула ему рот.

Воспоминания обрушиваются на меня, разрывая сердце. В какой-то момент я поняла, что чуть не задушила брата. Испугавшись, я схватила его и несколько часов бежала с ним на руках, пока не прибыла сюда, в Лечебницу света. Я положила Ярруша перед дверью и одна вернулась домой.

Варра по-прежнему сидел в хижине и даже не спросил, где его сын. Только тогда я поняла, что натворила, и побежала обратно. Ярруш все еще лежал на крыльце лечебницы, завернутый в свою тряпку, и молчал. Он спал, устав от плача. И тогда я поклялась себе никогда больше не подводить его.

Это то, о чем я никогда никому не рассказывала. Но это не делает меня нечестной. Эта тайна принадлежит только мне.

Стук вырывает меня из потока мыслей. Я откашливаюсь, поднимаю глаза и вижу в дверном проеме Кирана, мощного и мрачного. Он ничего не говорит, просто входит, закрывает дверь и садится напротив меня, лицом к стене.

– Ты… – Я пытаюсь бороться со страхом и чувством вины внутри себя. – Ты читал мои мысли? – Кажется, будто я рассказала историю своей худшей ошибки вслух. Темные глаза Кирана задумчиво останавливаются на мне, он кивает и смотрит поверх меня на стену.

– Просто… – Я пытаюсь придумать объяснение, но тут его взгляд снова встречается с моим.

– Мне все равно, откуда ты родом или что ты сделала в момент слабости, Сари.

Жжение пронзает мое тело и поднимается от сердца к горлу, заставляя его сжиматься.

– Важно только то, кто ты есть. И я знаю, что ты каждый раз спасала меня, когда я был потерян.

Я тихо смеюсь.

– Ты спасал меня.

– Возможно, поэтому я до сих пор жив. – Его голос как всегда хриплый. Словно крик его души, который я слышала в храме Мури, был настоящим и повредил горло. – Иногда мне кажется, что эта история никогда не закончится. Как будто я обречен разбить твое сердце. И даже тогда ты все равно будешь верить в меня. Каждым отдельным осколком.

Я шумно дышу и смотрю на Кирана, чувствуя тяжесть в сердце.

– Ты меня даже не помнишь. Так же, как ты не помнил Алишан, но все равно знал, что любишь ее.

Его черные глаза сверкают, когда я называю это имя.

– Я помню тебя, Сари, – хрипит он, немного наклоняясь вперед.

Он опирается локтями о колени, и я вижу его руки, испещренные черными прожилками.

– Для этого мне не нужно носить в себе каждый момент, который мы провели вместе. Моя душа и сердце помнят тебя.

– И что они говорят обо мне, кто я для тебя? – спрашиваю я с безрадостной улыбкой.

– Ты та, что прогнала мое вечное одиночество.

Киран вздыхает, а затем смеется, прежде чем снова взглянуть на меня.

– Одиночество, Сари, – это единственное, что я помню на протяжении всей своей жизни. Это мой постоянный спутник. Оно казалось таким же неотделимым от меня, как мои руки или эмоции.

– Но мы вообще знакомы, Киран? – продолжаю я допрос. – Разве ты не знаешь Медису и Реда намного лучше? Почему они никогда не давали тебе этого чувства?

– Монарх подарил мне кое-что, прежде чем запер, – презрительно говорит Теневой маг. – Это было воспоминание о