Другая сторона - Дмитрий Колодан

– Что?!

Доктор кивнул.

– Я тоже удивился. Доза незначительная, но факт остается фактом. – Он на мгновение замолчал. – Я сперва не поверил, все повторил. И выяснилась одна интересная вещь. Яд есть, но каким-то образом он исчезает из крови. Думаю, дело в специфических антителах; другое в голову не приходит.

– Исчезает?

– Разлагается, – сказал врач. – Я бы предположил, что у вашего отца иммунитет к змеиному яду.

– Странно, – согласилась Николь.

– Не то слово, – вздохнул доктор. – Но на всякий случай я заказал сыворотку.

Николь кивнула и вернулась в палату. Пройдя на цыпочках, она села, не спуская глаз с отца. Змеиный яд? Откуда Наткет мог об этом знать?

Глаза Большого Марва распахнулись. Он подмигнул дочери и широко улыбнулся.

– И что там интересного?

Наткет проснулся оттого, что на первом этаже громко хлопнула дверь. Сон был сумбурный и беспокойный, но стоило открыть глаза – и он растаял без следа. Подступившая реальность смыла его, как волна слизывает рисунок на прибрежном песке.

И эта реальность была крайне жестокой.

Наткет громко застонал. Простейший вопрос – «Что болит?» – сейчас бы поставил его в тупик. Мышцы, включая те, о существовании которых он не догадывался, в грубой форме решили заявить о себе. Он боялся лишний раз пошевелиться – от каждого движения его простреливало так, будто ночью его нашпиговали электродами, а теперь забавы ради пускали ток высокого напряжения. Хорошо еще, он не видит себя в зеркале – наверняка бы не узнал. Небось, лицо опухло, а синяки налились, как спелые сливы. Наткет провел языком по внутренней стороне щеки и мрачно усмехнулся, нащупав рыхлую ранку. Разодрал-таки о собственные зубы. К счастью, кровь уже не идет…

В комнате висел тяжелый запах пота, гари и кладбищенской грязи. Обезьяний костюм неряшливой грудой лежал в углу – Наткет не помнил, как снял его. Но, глядя на торчащие в стороны сосульки рыжего меха, он отчетливо понял, что снова его не оденет. Лучшим выходом будет сжечь шкуру.

Вроде же был еще один костюм… И девушка в нем. Рэнди, а она где? Наткету стоило некоторых усилий вспомнить, что он отправил ее спать в бывшую отцовскую спальню.

События прошедшей ночи вспоминались как-то смутно, словно именно они и приснились. Кладбище, разрытая могила, Чудовищная Лапа и Калеб… Слишком невероятно, чтобы быть правдой.

Стоило пошевелиться, как мириады раскаленных иголок, вонзившихся под кожу, живо напомнили, что до сна здесь далеко. Стоп! Краузе ведь предупреждал его: нарушение заведомого порядка вещей – и голова не справляется. Если не прицепить воспоминание… Стоило признать, что отцовская методика с грибами была куда менее болезненной. Внизу раздавались шаги – кто-то прошел на кухню. Загремела посуда. Наверное, Николь вернулась из больницы.

Постанывая от боли, Наткет заставил себя подняться. Надо бы ее встретить, узнать, как там Большой Марв. Держась за перила, он спустился и прошел на кухню. Николь обернулась на шаги и вскрикнула.

– Доброе утро, – сказал Наткет.

– Что случилось?! Опять свалился с крыши? Выглядишь, точно с боксерского ринга…

Наткет выдавил улыбку.

– В некотором роде так оно и есть… Долго рассказывать.

– Сядь, – сказала Николь.

Наткет послушно опустился на стул. Николь смочила под краном кухонное полотенце и вытерла ему лицо. Холодная вода взбодрила. По щекам, щекоча, побежали крупные капли. Наткет утер их тыльной стороной ладони, мимоходом отметив порядочную щетину. Николь снова намочила полотенце и вручила ему в руки.

– Прижми и держи. У тебя здоровенный синяк, как ты умудрился?

– Помогли, – уклончиво ответил Наткет.

– Ты можешь объяснить, что происходит?

– Если б я сам хоть что-то понимал… – вздохнул Наткет.

– Постарайся. У отца в крови нашли змеиный яд.

Наткет вздрогнул.

– Удивлен?

– Да… Хотя – нет. Я ожидал подобного.

– Вот-вот, – сказала Николь. – И я хочу знать. Это мой отец, а я узнаю все в последнюю очередь.

– А он тебе не рассказал?

Николь мотнула головой, отбрасывая челку.

– Знаешь, что он мне сказал? Что это не женское дело и мне же безопаснее будет в него не лезть. Он слишком за меня переживает. Так вот, Наткет Лоу, хочу сразу предупредить: если и ты скажешь что-нибудь подобное, то к твоему синяку добавится еще парочка. В детстве я это несколько раз провернула и опыт есть.

После ночных событий угроза прозвучала так наивно, что Наткет едва не рассмеялся. Николь же была абсолютно серьезна, стояла, уперев руки в бока, и хмурила брови. Ну ладно, раз оказался замешан ее отец, она действительно имеет право знать.

– Я бы сейчас выпил кофе, – сказал он, откладывая компресс.

Николь не стала спорить, резонно решив, что в таком деле кофе – лучший помощник. Пока она доставала банку, Наткет обдумывал, с чего начать. С отцовских теорий Истинного полюса? Про них она слышала. Сразу рассказать про встречу на кладбище? Но как она отнесется к разорению могил? Да и поверит ли в Чудовищную Лапу? С другой стороны – это она показала ему капище енотов… Одно Наткет знал точно: встречу с Калебом он распишет во всех подробностях.

– Привет, – шлепая босыми ногами, на кухню прошла Рэнди.

Наткет проглотил вставший поперек горла комок. Вот и рассказал… Вселенная плавно покатилась к катастрофе.

Волосы у девушки были влажные – она только выбралась из душа. О том же свидетельствовало и голубое полотенце, в которое она обернулась. Начинаясь под мышками, полотенце едва прикрывало бедра.

Кофе вскипело, потекло через край турки, заливая плиту.

– Кто это? – растягивая каждый звук, спросила Николь.

Со все нарастающим ужасом Наткет понял, что, кроме полотенца, на Рэнди ничего нет. Проклятье! Неужели так сложно было одеться? Ну хотя бы чуть-чуть…

– Э… Это Рэнди. Рэнди – это Николь…

– Ясно.

– Вы не подумайте чего такого, – сказала Рэнди, осознав неловкость ситуации. – У нас чисто деловые отношения.

– Неужели? – процедила Николь.

– В точку, – сказала Рэнди. Она приложилась к крану, глотая жадно, словно выбралась не из ванной, а из Сахары. Полотенце задралось выше приличного, и Наткет поспешно отвернулся, хотя в подобной ситуации о приличиях думать уже поздно.

– Ну, мне-то без разницы, как это называется. Твой кофе готов, – Николь переставила турку на соседнюю конфорку. Даже чашку доставать не стала. Она демонстративно посмотрела на часы.