Сын цирка - Джон Ирвинг

Американка дотронулась до необычной шариковой ручки, сделанной целиком из серебра. По всей длине ручки тянулась надпись «Сделано в Индии». Внизу имелись буквы «Сделано в», а на верхней части стояло окончание — «Индии». Ручка закрывалась лишь в том случае, когда обе надписи находились на одной линии друг с другом. Нэнси подумала, что безделушка не имеет смысла, поскольку при письме надпись переворачивалась вверх ногами.

— Самое лучшее качество. Сделано в Англии, — сказал ей хозяин лавки.

— Здесь написано, что сделано в Индии.

— Да, в Индии их тоже делают, — согласился владелец лавки.

— Ты — вонючий лжец, — улыбнулся Дитер хозяину, но все же купил женщине ручку.

Американка захотела найти где-нибудь прохладное место и написать домой почтовую открытку. Вот удивятся в штате Айова, когда узнают, куда она забралась! Но тут же она подумала, что родители не получат от нее больше ни строчки.

Бомбей одновременно и вдохновил и напугал ее. Город выглядел очень необычным и казался местом полного беззакония. Казалось, здесь она может делать все, что душе угодно. Американка искала такое место, где можно начать жизнь заново. Удивительно, но в глубине ее сознания настойчиво всплывала мечта о непорочном и чистом инспекторе Пателе.

В драматическом духе, свойственном многим молодым падшим женщинам, американка представляла, что для нее в жизни остались только две дороги. Либо она будет падать до тех пор, пока ей не станет безразличным собственное растление, либо вдохновится на какое-то действие на пользу обществу. Дело окажется величественным и требующим самопожертвования, в результате чего она восстановит утраченную невинность и заново переделает жизнь. В том мире, где она очутилась, было только два варианта: оставаться с Дитером или уйти к инспектору Пателу. Но что лично она сможет дать Вайджелу Пателу? Нэнси боялась, что этому добропорядочному полицейскому от нее ничего не требовалось.

Несколько позднее, когда они зашли в публичный дом трансвеститов, один хиджра открыл перед ней свои «прелести» настолько нагло и быстро, что американка не успела отвернуться. Даже Дитер был вынужден признать, что в срамном месте не осталось даже намека на крошечный пенис. Нэнси не смогла сказать точно, что там было, а Дитер предположил, что Рахул мог быть похож на такого же «радикально настроенного евнуха».

На вопросы торговца наркотиками о Рахуле люди отвечали угрюмо или даже со злостью. Только один хиджра разрешил им зайти в свою клетку. Этот неряшливый трансвестит средних лет сидел перед зеркалом, горюя по поводу парика. В этой же комнатке хиджра помоложе кормил разбавленным молоком из детской бутылочки с соской новорожденного козленка.

— Он совсем не такой, как мы, — ответил более молодой хиджра на вопрос о Рахуле.

Пожилой сказал, что сейчас Рахул в Гоа. Ни один из них не захотел объяснить кличку Рахула. Едва услышав слово «Милашка», молодой выдернул бутылочку изо рта козленка так, что раздался хлопок и козленок от неожиданности заблеял. Этот хиджра указал бутылочкой на Нэнси и сделал непристойный жест.

Американка интерпретировала жест таким образом, что она не настолько красива, как Рахул. После такого враждебного выпада Дитер все же не стал ввязываться в драку, хотя он очень разъярился. Немец так и не выступил в ее защиту как галантный кавалер, однако хорошо было и то, что он разозлился.

На улице Нэнси захотела продемонстрировать компаньону свое философское отношение к инциденту и дух терпимости.

— Хотя они вели себя не очень красиво, — заметила женщина, — однако эти люди хорошо ухаживали за козочкой.

— Не будь дурой. Одни мужики спят с бабами, другие трахают в зад евнухов, а третьи делают то же самое с козочками, — огрызнулся Дитер.

И тут Нэнси с волнением поняла, что обманывает сама себя, думая, что ее падение на дно жизни закончилось.

В районе Каматипура они зашли в другой бордель. Перед анфиладой маленьких комнат, скрестив ноги, сидела толстая мадам в сари. Веревочную кровать снизу поддерживали плетеные корзины от апельсинов. Либо кровать, либо женщина слегка покачивалась. Эта мадам отвечала за проституток более высокого разряда, работающих на Фолкленд-роуд и Гранд-роуд. Вполне естественно, Дитер не стал рассказывать Нэнси, что именно здесь он трахнул стояком тринадцатилетнюю девочку-проститутку всего за пять рупий.

Американке все-таки показалось, что Дитер знал эту мадам огромных размеров. Однако она не могла их понять, так как ей мешали подошедшие поближе две наглые проститутки, которые начали в упор ее разглядывать. Третья, девочка двенадцати-тринадцати лет, проявляла к ней особенный интерес, так как прошлой ночью она запомнила Дитера. Нэнси обратила внимание на татуировку в верхней части руки девочки, которая оказалась просто ее именем. Какую роль выполняли другие наколки на ее теле, были ли они просто украшением или несли сокровенный смысл, так и осталось неясно. Косметическая точка «бинди» у нее на лбу была шафрановая, с золотистыми краями, а в левой ноздре девочка носила золотое кольцо.

Нэнси ее любопытство показалось слишком настырным, и она отвернулась, пока Дитер все еще разговаривал с мадам. Тон их беседы все более накалялся, поскольку никто не мог сказать ничего определенного о Рахуле, а Дитер никогда не любил неопределенности.

— Езжайте в Гоа. Говорите всем, что ищете Рахула, тогда он сам найдет вас, — посоветовала толстая мадам, но Нэнси поняла, что в этой ситуации Дитер сам хотел диктовать условия.

Как она и предвидела, в гостинице «Си Грин» безрезультатные поиски кончились тем, что Дитер просто помешался на сексе. Злость его всегда возбуждала. Вначале он заставил Нэнси мастурбировать, а затем довольно грубо обработал ее пластмассовым членом. Нэнси удивилась, что это на нее почти не подействовало. После полового акта Дитер все еще злился.

В ожидании ночного автобуса на Гоа американка начала мечтать, как она бросит своего партнера. Однако эта страна казалась такой страшной, что было трудно представить, как в одиночку пробираться обратно домой. В автобусе они увидели американку маленького роста, к которой приставали какие-то индийцы.

— Ты трус, Дитер? Почему не скажешь, чтобы эти парни отвязались от девушки? Почему не пригласишь ее сесть рядом с нами? — вызывающе спросила Нэнси.

Нэнси плохо

То, как ее отношения с Дитером дошли до такого умопомрачительного поворота, в ванной отеля «Бардез» Нэнси вспоминала спокойно. Если она сейчас не сможет раскрутить дилду? Тогда найдется кто-нибудь с сильными руками или даже с парой гаечных ключей. С такой расслабляющей мыслью она откинула пластмассовый половой член, который ударился о голубой кафель и снова плюхнулся в воду. Нэнси вытащила затычку, и вода с шумом стала сливаться в дырку. Доктор отпрянул от двери.

— Кажется, она наконец кончила. Похоже, бросила член об стенку. Что-то там она швырнула, — сообщил он жене на балконе.

— Эта штуковина называется дилду. Не стоит называть ее членом, — попросила Джулия.