Леонардо да Винчи - Уолтер Айзексон

До 2010 года Лондонская национальная галерея утверждала, что принадлежащий ей вариант «Мадонны в скалах» был выполнен лишь при участии Леонардо, но главным образом другими художниками. Однако после доскональной очистки и реставрации картины Люк Сайсон, тогдашний хранитель фондов галереи, и другие эксперты заявили, что, оказывается, почти всю картину написал сам Леонардо. Сайсон соглашался с тем, что кое-где в трактовке растений и камней допущена неточность, но, по его словам, это отражало более зрелый и «метафизический» подход к изображению природы, который постепенно выработался у Леонардо в 1490-х годах: «В этой картине уже нет дотошного натурализма. Леонардо отбирал те компоненты, которые считал существенными (а иногда просто самые красивые), чтобы изображать предметы — растения, пейзажи, людей — еще более совершенными, более похожими на самих себя, чем если бы их создала природа»[432].

В лондонском варианте (особенно после недавней очистки) действительно заметны особые характерные черты, говорящие в пользу авторства Леонардо. Прежде всего это относится к ангелу: его сияющие кудри кажутся несомненно леонардовскими, а тонкий рукав, на который падают солнечные лучи, получился удивительно прозрачным благодаря мастерской манере Леонардо накладывать один тонкий слой масла на другой. «Ни один человек, видевший эту картину вблизи, не станет сомневаться в том, чья рука написала этот рот, этот подбородок и характерные завитки золотистых волос», — писал об ангеле Кеннет Кларк[433]. То же самое относится и к голове Мадонны: она, как и ангел, явно свидетельствует о типичном для Леонардо методе размазывать краску пальцами. «Все эти эффекты ясно говорят о его участии, и ни об Амброджо, ни о ком-либо из других известных учеников тут и речи быть не может», — считает Мартин Кемп[434].

Второй вариант картины, как и первый, вызвал финансовые споры с заказчиками из братства, и переговоры велись долго, что тоже косвенно свидетельствует: в окончательной работе над картиной принимал участие лично Леонардо. В 1499 году, когда он уехал из Милана, картина все еще считалась недописанной, а в 1506 году завязалась очередная перебранка из-за последнего платежа. В конце концов Леонардо вернулся и нанес завершающие мазки. Лишь после этого картину наконец сочли законченной, и Леонардо с Амброджо получили от братства долгожданную выплату.

Вопросы об участии коллег Леонардо в создании второго варианта «Мадонны в скалах» заставляют задуматься о роли совместной работы в его мастерской. Мы как-то привыкли представлять себе художников одинокими творцами, которые сидят себе в мансарде и дожидаются, когда на них найдет вдохновение. Но, как явствует и из рукописей Леонардо, и из истории создания его «Витрувианского человека», он часто мыслил не в одиночестве, а в обществе товарищей. Еще в юности, работая в боттеге Верроккьо, где производилось множество произведений искусства, Леонардо полюбил работу в команде и оценил ее преимущества. По словам Ларри Кейта, который руководил реставрацией лондонской «Мадонны в скалах», «Леонардо необходимо было быстро обзавестись мастерской, где можно было бы создавать картины, скульптуры, изготавливать бутафорию и декорации для придворных зрелищ и прочих представлений, а значит, он не только обучал собственных подмастерьев, но и трудился сообща с признанными миланскими живописцами»[435].

Ради заработка Леонардо иногда помогал своим подмастерьям производить картины почти поточным методом, как это обычно делалось в мастерской Верроккьо. «Ученики получали от мастера готовые шаблоны и занимались монтажом отдельных элементов изображения, пользуясь рисунками и картонами учителя», — пояснял Сайсон[436]. Леонардо придумывал композицию, выполнял картоны, эскизы, наброски. Ученики копировали эти работы, намечая контуры булавками, и сообща писали окончательный вариант картины, причем сам Леонардо часто подходил к ним, добавлял собственные мазки и делал поправки. Иногда возникали разные вариации, а порой на одной картине происходило смешение разных стилей. Один из посетителей мастерской рассказывал, что «два ученика Леонардо писали портреты, а он изредка сам касался их кистью»[437].

Подмастерья и ученики Леонардо не только слепо копировали его эскизы. В 2012 году в Лувре демонстрировались картины, которые ученики и помощники из его мастерской выполнили по мотивам его шедевров. Многие из этих работ представляли собой варианты, созданные одновременно с оригиналом учителя, и это указывает на то, что Леонардо с товарищами сообща отрабатывали различные подходы к задуманной картине. Пока Леонардо писал основной вариант, параллельно под его наблюдением создавались другие версии[438].

В зависимости от того, какой из религиозных текстов брать за основу сюжета, ангела, изображенного на картине «Мадонна в скалах», можно считать или Гавриилом, или Уриилом. (На сайте Лувра он назван Гавриилом, а на пояснительной табличке рядом с самой картиной в зале музея — Уриилом, что показывает, что даже среди сотрудников Лувра по этому поводу нет единого мнения.) Так или иначе, Леонардо придал ему настолько женственный облик, что даже некоторые искусствоведы называли его женщиной[439].

Этот ангел, как и тот, которого Леонардо написал на картине Верроккьо «Крещение Христа», свидетельствует о склонности Леонардо стирать различия между полами. Некоторые критики XIX века видели в этой особенности признак его гомосексуальности, тем более если учесть, что местоположение и устремленный на зрителя взгляд этого волнующе-привлекательного ангела делают его как бы двойником самого художника[440].

66. Этюд к «Мадонне в скалах».