Отражаясь в тебе - Алла Дроздова

Барахтаясь на полу и путаясь в малоуправляемых собственных конечностях, Димка ненавидел себя. Так подставиться! У него даже сейчас не было сил подняться, чтобы плюнуть бывшему другу в лицо.

— Да пошёл ты, (ПИ)! — со вкусом выругался он. — Я тебя урою, падла! Только доберусь!

— Значит так! — жестко произнес Морозов, перестав глумиться. — Мить, уезжай из города! Всё! Баста! Держись подальше от моей жены! Хочу тебе напомнить, что у нас Варей сегодня была первая брачная ночь! И она моя любимая девочка!

Димка дернулся, но так и не сумев собраться, со злостью процедил.

— (ПИ)! Ненавижу тебя, сука! (ПИ). Да будь ты проклят, падла! Я всё равно заберу её у тебя… когда-нибудь!

— Варя любит меня, а я её, — повысил голос Михаил. — По крайней мере, я, если что, не бегаю по телкам зализывать раны.

Милославский молчал.

— Дим! Ты можешь ненавидеть меня сколько тебе будет угодно! Варя свой выбор сделала. Не береди ей душу, если по-настоящему любишь. Оставь девочку… Пожалуйста, уезжай! — по-хорошему попросил он.

И встав, быстро направился к двери, а дойдя до неё, остановился. Не поворачивая головы, громко и четко произнес.

— Будешь мешаться у нас под ногами… я тебя убью. Клянусь!

А ухватившись за ручку двери, добавил.

— Номер оплачен на трое суток… Развлекайся. Девочки, еда и выпивка за мой счет! А потом… уезжай!

Через три недели в СМИ появилась информация о трагедии, произошедшей в семье известного в стране человека — Ильи Владимировича Зарницкого. У него погибла дочь Лана. Двадцатитрехлетнюю красавицу, светскую львицу, настоящую представительницу «золотой молодёжи» нашли мертвой в собственной квартире в элитном комплексе столицы. Девушка умерла от передозировки наркотиков. Как установило следствие, перед смертью её сильно избили. В ходе расследования выяснилось, что Зарницкая беременной никогда не была. Следствие длилось долго, муторно. Были опрошены сотни свидетелей, но результат оказался нулевым.

Дима Милославский действительно исчез из города на долгие месяцы. Поговаривали, что парень уехал назад в Лондон.

Полгода семейной жизни для Вари пролетели как сказочный, волшебный сон. Она была счастлива. За всё это время ей ни разу не пришлось пожалеть о своём выборе мужчины. Спокойный, уравновешенный, рассудительный Михаил по ночам превращался в страстного, неутомимого любовника. При первых же поцелуях мужа она теряла разум, тело становилось безвольным, податливым, и они превращались в одно целое. Его потребность любить, желать её просто поражала Варю.

Михаил же, видя и чувствуя, как любимая реагирует на его прикосновения и ласки, несомненно, гордился собой. Хотя, если честно, первое время ему было нелегко. Несмотря на бесспорное умение доставлять женщине удовольствие, он контролировал каждое своё действие. И дело было совсем не в том, что он боялся сорваться и, вернувшись к старым привычкам, сделать возлюбленной больно. Нет! О том, что любимую женщину можно «использовать» как-то иначе, он даже и не вспоминал. По отношению к Варе это желание вообще не работало. Ему хотелось любить её так, как может только он: самозабвенно, чувственно. Чтобы она плавилась под его умелыми руками и смелыми губами. Чтобы теряла голову, растворяясь в сумасшествии, когда сердце бьется где-то в горле, дыхание останавливается, а тело накрывают волны жара и дрожи.

Он безумно любил её.

Ночами, когда Варя, уставшая от ласк мужа, засыпала, Михаил долго лежал без сна, ловя неровное дыхание жены, трепет её опущенных ресниц, дрожание опухших от его ненасытных поцелуев губ. Её запах, смешанный с его, возбуждал эго самца, заставляя внутреннего монстра таять, словно ночной туман под первыми лучами утреннего солнца.

Варя же, купаясь в любви супруга, практически не вспоминала о так внезапно исчезнувшем из её жизни друге детства. По этому поводу она не испытывала ни грусти, ни горечи. Михаил полностью доказал свою состоятельность, как любимый и дорогой для неё человек. Лишь иногда несоответствие слов Димы о безумной любви к ней и его столь неожиданное и скорое исчезновение из её жизни вызывало у неё лёгкое недоумение.

Что касается родителей, то с ними у молодых отношения сложились достаточно добросердечные. В жизнь детей они не вмешивались, и два поколения за общим столом пересекались только на совместных семейных праздниках.

Родители Вари души в зяте не чаяли. Помимо его целеустремленности, ответственности, серьёзности их очень подкупала откровенность и трогательное отношение Михаила к дочери. Тем более что в том, как это между ними происходило, Архиповы видели себя, свои отношения. Нежность, взаимная привязанность и ощущение второй половинки с каждым днем проявлялись в этой молодой паре всё сильнее и сильнее. Единственное, что немного смущало родителей Вари, так это тотальный контроль Михаила за ней, порой граничащий с манией. И самое странное, что это и ревностью назвать нельзя было. Он просто хотел знать о ней всё поминутно: что надела и как оделась, что ела и сколько съела, что читает, что смотрит, что слушает, что делает сейчас. Егор даже попробовал поговорить с парнем на эту тему.

— Миша! Ты душишь Варю своим отношением к ней.

— Что не так?

— У каждого человека должно быть личное пространство, личное время…

— У неё есть и личное время, и свое пространство, пока меня нет рядом…

— Так ты же смс ей каждые десять минут шлешь…

— Нет. Уже не шлю. Я теперь её дергаю не часто. Только раз в час звоню, а так у меня геолокация и видеонаблюдение на её телефоне стоят.

От признания молодого человека Егор впал в ступор.

Увидев реакцию отца девушки, парень не смутился, а только хмуро парировал его молчаливый укор.

— Зато я Варю беспокою не часто.

— А Варя знает?

— Нет. А зачем? Она не спрашивала, а я не говорил…

— Если спросит — лучше не признавайся, — посоветовал мужчина.

А вот у Вари отношения с родителями мужа складывались по-разному. Что касается матери Михаила, Евгении Аверьевны, то она девушку приняла как дочь. Ей также, как и Архиповым, импонировали отношения этой искренней девочки с её сыном. Свекровь и невестка часто и с обоюдным удовольствием разговаривали по телефону, да и общие интересы у них, как ни странно, обнаружились. Михаил, воспитанный на любви матери к старинным украшениям, перенес её увлечение на Варю. Не было и недели, чтобы молодой муж не притаскивал жене какое-то старинное или эксклюзивное украшение. Она сначала сопротивлялась, а потом, поняв, что помимо радости от подарка для неё, Мише доставляет огромное удовольствие ещё и сама охота за раритетами, смирилась. Варя научилась с благодарностью принимать от любимого мужчины все, что он ей дарил.

А вот Морозова — старшего Варвара не понимала, считая про себя свекра очень странным мужчиной. Она часто ловила на себе его пристальный и задумчивый взгляд. И всё бы ничего, но иногда ей казалось, что отец мужа смотрит на неё как на любимую, обожаемую им женщину, а иногда — как на заклятого врага. Но Михаилу она ничего о своих сомнениях не говорила. Не хотелось вносить в их доверительные отношения эти странные домыслы и неуёмные фантазии. Для того чтобы не испытывать дискомфорта, Варя постаралась минимизировать своё общение со свекром.