Король эльфов - Филип Киндред Дик

Солдаты тут же защелкнули на нем наручники и силком поставили на ноги. Тело Рейнхарта оцепенело, взгляд помутнел, губа кровоточила. Он сплюнул на пол осколки зубов. Открыв рот, Диксон стоял, не шелохнувшись, пока солдаты защелкивали наручники на его запястьях и лодыжках.

Один из старейших членов Совета поднял отлетевший в сторону бластер, внимательно осмотрел и аккуратно положил на стол.

— Надо же, полностью заряжен, — пробормотал он, — да еще и снят с предохранителя.

Лицо Рейнхарта потемнело от ярости.

— Жаль, что я не перестрелял вас всех. Всех до единого! — Нехорошая ухмылка раздвинула окровавленные губы. — Были бы руки свободны…

— Не надейтесь, — сказала Маргарет Дюффе, кивнув солдатам, которые, не церемонясь, поволокли по полу яростно бранящихся и отбивающихся арестованных.

Некоторое время в комнате было тихо. Затем советники облегченно заерзали, переводя дыхание.

Шериков положил огромную лапищу на плечо Дюффе.

— Как вы, Маргарет?

— Все хорошо, благодарю, — слабо улыбнулась она.

Шериков на миг коснулся ее мягких волос, затем отвернулся и начал складывать бумаги в чемоданчик.

— Мне пора. Свяжусь с вами позднее.

— Куда вы? — спросила она. — Может быть, останетесь и расскажете…

— Я должен возвращаться на Урал, — Шериков улыбнулся ей поверх кустистой черной бородищи, направляясь к двери. — Есть одно неотложное дело.

Когда Шериков вошел в комнату, Томас Коул сидел на кровати. Половина неуклюжего сутулого тела была запечатана в тонкий прозрачный конверт из воздухонепроницаемого пластика. Два робота, издавая легкое гудение, методично проверяли пульс, кровяное давление, дыхание и температуру тела пациента.

Громадный поляк бросил на пол портфель и устроился на подоконнике. Коул слегка повернулся к нему.

— Как вы?

— Лучше.

— Наша медицина достигла впечатляющих успехов. Пара месяцев — и от ожогов не останется и следа.

— Как идет война?

— Войне конец.

Коул пошевелил губами.

— А Икар…

— Улетел, как и было задумано. Вами. — Шериков склонился над кроватью. — Коул, я кое-что вам обещал и собираюсь сдержать обещание, как только вы поправитесь.

— Вернуть меня в мое время?

— Да, теперь, когда Рейнхарт уже не может нам помешать, это легче легкого. Вы вернетесь обратно, в свой мир. Мы дадим вам с собой несколько платиновых дисков или что-нибудь еще, чтобы вы смогли организовать свое дело. Вам потребуется новая повозка, инструменты, одежда. Думаю, нескольких тысяч долларов хватит.

Коул молчал.

— Я уже связался с отделом исторических исследований, — продолжил Шериков. — Пузырь времени ждет вас. Как вы понимаете, мы у вас в долгу. Благодаря вам мы сможем осуществить нашу величайшую мечту. Вся планета охвачена воодушевлением. Мы уже перестроили экономику на мирные рельсы…

— Так они не сердятся? Не проклинают меня за то, что бомба не взорвалась?

— Проклинали, пока не поняли, что готовит им будущее. Жалко, что вы этого не видите, Коул! С планеты словно упали оковы, перед нами открылся новый мир. Они хотят, чтобы я построил им корабль на гипертяге к концу недели! Тысячи мужчин и женщин записываются добровольцами.

— Вряд ли там их ждет встреча с оркестром, — улыбнулся Коул.

— Все может статься. И первый корабль может приземлиться на пустынной планете, где только песок и соль. Впрочем, подобная перспектива никого не смущает. Происходящее похоже на праздник. Люди носятся по улицам, кричат, швыряют в воздух предметы. Однако мне пора в лабораторию, там начался ремонт.

Порывшись в своем раздутом портфеле, Шериков вытащил оттуда какие-то бумаги.

— Да, кстати, все равно вы пока ничем не заняты…

Он бросил на кровать пачку чертежей. Коул медленно поднял их.

— Что это?

— Я тут кое-что придумал. — Шериков встал, загородив дверной проем. — Мы реформируем нашу политическую систему, чтобы избежать повторения ситуации с Рейнхартом и не допустить захвата власти одним человеком. — Поляк постучал пальцем по чертежам. — Это устройство дает возможность участвовать в управлении всем гражданам, а не только избранному меньшинству, власть над которым может захватить один человек, как Рейнхарт захватил власть над Советом. Устройство дает возможность напрямую поставить и решить проблему. Больше не нужно ждать, пока Совет примет меры. Любой гражданин сможет довести до правительства свои желания. Когда значительное количество населения захочет изменить что-то, устройство установит между ними активное поле. Их решению не потребуется формального одобрения Совета. Граждане выразят свою волю, не дожидаясь, пока кучка седобородых старцев соберется ее обсудить.

Шериков нахмурился.

— Однако есть одна мелкая проблемка…

— Какая?

— Никак не получается запустить прибор. Есть парочка мелких деталей… я не силен в тонкостях… — У двери Шериков остановился. — Надеюсь, увидимся. Когда окончательно поправитесь, мы еще поговорим, возможно, пообедаем вместе, идет?

Томас Коул не слушал. Нахмурившись, он склонился над схемами, тонкие пальцы бегали по бумаге, губы беззвучно двигались.

Шериков подождал еще минуту, затем выскользнул из комнаты, аккуратно прикрыл за собой дверь и, весело насвистывая, зашагал по коридору.

© Перевод А. Корженевского.

— Зенон был первым великим ученым, — изрек профессор Харди, окидывая аудиторию суровым взглядом. — Возьмите, например, его парадокс с колодцем и лягушкой. Как показал Зенон, лягушка никогда не достигнет верхнего края колодца, если длина каждого ее нового прыжка составляет половину длины предыдущего: всегда будет оставаться малое, но вполне реальное расстояние до конца пути.

Пока студенты, пришедшие слушать лекцию по физике, осмысливали сказанное профессором, в аудитории царила тишина. Затем из задних рядов медленно поднялась рука, и Харди недоверчиво взглянул на ее обладателя.

— Ну? — сказал он. — Что еще, Питнер?

— На занятиях по логике нас учили, что лягушка достигнет верхнего края колодца. Профессор Гроут сказал…

— Не достигнет!

— А профессор Гроут сказал, что достигнет.

Харди сложил руки на груди.

— На моих занятиях лягушка никогда не достигнет верхнего края колодца. Я сам изучил эту проблему, и я убежден, что до края всегда будет оставаться маленький отрезок пути. Например, если она прыгнет…

Зазвенел звонок.

Студенты дружно поднялись со своих мест и направились к выходу. Так и недоговорив, профессор Харди нахмурился и, недовольно потирая рукой подбородок, посмотрел вслед шумной орде молодых мужчин и женщин с ясными пустыми лицами. Когда последний студент покинул аудиторию, Харди достал трубку и вышел в коридор. Он взглянул сначала в одну сторону, потом в другую: ну, так и есть — совсем неподалеку стоял профессор Гроут и пил воду из фонтанчика, утирая подбородок.