Метро 2035. Стальной остров - Шамиль Алтамиров

Толку от подозрительно молчаливого паразита было мало, он будто находился в полудреме и отвечал неохотно. А обстановка тем временем давила своей неизвестностью: сколько здесь неживых бродит? Сколько из них работники и смертники вроде него, отправленные на разведку?

Отойдя насколько хватало длины копья, он подцепил дверь наконечником и потянул на себя – с громким скрипом та открылась полностью. Никто не выпрыгнул, желая сожрать печень Макара Северова? Отлично! Вот так бы всегда.

Сразу за комингсом виднелась небольшая площадка, кучей наваленное тряпье и лестница, идущая на нижнюю палубу. След тянулся по решетчатым ступеням до самого низа и терялся за пределом ночного зрения. В темноте, кстати, Макар видел не дальше, чем метра на три, маловато. Хотя и на том спасибо.

Спустившись, Макар оказался в просторном вытянутом помещении – разделочной. Зрение Макара ограничивалось парой метров, туши проступали из плотной темноты с каждым шагом. Лахтаки и косатки, подвешенные на крюках под самым потолком, поскрипывали в такт качке. Видимо именно здесь улов потрошили, отделяли требуху от чистого мяса, скидывая на ленту конвейера, который тянулся по всей длине, огибая видимое пространство, и терялся в темноте. А в прямоугольную дыру потолочного люка – сейчас закрытого – улов, очевидно, и спускали.

Кругом столы, ножи, топоры, пилы, горы закаменевшего мяса. Макар осторожно двигался, стараясь не нашуметь лишний раз. К глухому бульканью воды, вою ветра, и скребущих о борт льдин добавился гул. Где-то работал станок или агрегат.

Под ногами то и дело попадались кости, кучи каменных кишок, поскрипывали успевшие примерзнуть гильзы – здесь был бой. Но из трупов только моржи, белухи и какие-то огромные рыбины невиданных Макаром размеров покачивались на цепях, подвешенные за хвосты и лапы. Дышалось тяжело, воздух, несмотря на холод, был липкий, густой, как рыбная каша, после вдоха-выдоха оседал на языке сладковатым привкусом крови. Место смерти.

«Еда. Много еды», – проклюнулся голос Живого.

«Уймись. Не до этого сейчас»

Смертью здесь был пропитан каждый сантиметр, она въелась в инструменты, столы из нержавейки и стены. Макар не раз убивал доверчивых тюленей, дробил им тяжелой колотушкой хребты и черепа, гарпунил белух прямо с берега, подманивая на запах моржового мяса. Но добывал ровно столько, сколько было необходимо, чтобы жители Треугольника выжили.

«Зачем бить зверя больше, чем можешь съесть? Не бери лишнего», – вспоминались слова старого охотника-туземца из потрепанной книжки. Здесь же смерть была поставлена на поток, как промышленная заготовка. Вряд ли столько мяса съедали жители Стального острова, скорее, готовили для продажи.

А свежий кровавый след тем временем снова стал отчетливо виднеться на полу, среди обглоданных черепов и разбитых ради мозга костей. Широкий, будто кого-то волокли или кто-то полз, поворачивал за бочки с отходами и терялся где-то за огромным станком, высотой от пола и до потолка. Макар выставил копье перед собой, чуть помедлил и прыгнул, готовый ударить. В узком пространстве между стеной и массивной плитой машины сидел человек.

– Грек? – тихо позвал Макар. Чернявый больше походил на труп, чем на живого, бледный, почти синий, да и крови с него много натекло. Курчавая голова чуть дернулась, Грек открыл глаза. В тот момент Макар без раздумий ударил бы копьем, если бы не все еще открытая рана на животе Грека и свежая кровь, – у обратившихся раны затягиваются, он знал это по себе.

– Макар?..

– Да. Говори тише.

– Это правда ты?! – человек встрепенулся.

– Да, я. Не ори говорю, услышат. Что с остальными? – Северов догадался, что Грек попросту не видит его в полной тьме а лишь слышит голос.

– Да-да, конечно… Я уже думал, что умру здесь, Макар, – раздался всхлип. – Они напали, сразу несколько, там, на палубе. Я убежал, но меня зацепили. Не хочу умирать в одиночестве. Помоги мне выбраться, Макар.

– Нам с тобой не выжить. Давай перевяжем тебя, я помогу добраться до основного коридора – там чисто, я их убил. Ты выберешься…

– Мне х-холодно. Помоги мне, Макар!

– Не шуми, бля, – зашипел тот.

– Если ты меня бросишь, я заору. Слышишь? Эй! – во все горло рявкнул Грек. – Я буду орать, и твари придут. Эй, урод-ды, сюда-а!

– Не шуми… хер с тобой, давай руку. Ну, я туда не пролезу. Подними жопу-то с пола, встань.

– Ну, вот, – запричитал Грек, – мы вернемся к Бьярну. Расскажем все. Все, слышишь?! Гнид надо сжечь. Залить нефтью с танкера и спалить к чертовой матери…

Макар огляделся по сторонам, не явился ли кто на шум. Потянул успевшего примерзнуть Грека, помогая встать.

– Знаешь как страшно, Макар? – продолжал Грек. – Как страшно умирать одному.

– Знаю.

Когда долговязый встал и оперся на станину агрегата, Макар ударил. Шагнул вплотную, зажал ему рот, чтобы не шумел, и ударил ножом в грудь. Грек дернулся всем телом, промычал что-то, но Макар держал крепко. Грек не сопротивлялся, видимо, сил от кровопотери совсем не оставалось. В глазах чернявого читалось удивление и обида. А чего он ожидал, благодарностей и усиленного питания? Это после обещания сдохнуть самому и его прихватить с собой? Ну уж хрен.

Макар аккуратно уложил обмякшего Грека обратно в простенок и вытер нож об его куртку. Он, если честно, и сам не ожидал, что так поступит, думал дотащить до лестницы, проводить за первую дверь, дать пинка и задраить ее. Но сделал так, как сделал.

Подло? Жестоко? Да. Но в этом мире, как, наверное, и в любом другом, каждый в ответе за себя. Грек сделал свой выбор, а Макар сделал свой. И вообще, он был опасен, мог вцепиться, повиснуть гирей в самый не подходящий момент, уж больно любил себя поклонник крылатых членов. И в конце концов, возвращаться обратно к Федосееву и норвежцу Макар не планировал.

Скр-р-рт. Скр-р-рт. Скр-р-рт.

На шум, поднятый Греком, кто-то пожаловал. Макар фыркнул, подхватил копье и вжался в простенок вместе с трупом.

Скр-р-рт. Скр-р-рт.

Кто-то шел и тащил железное по стальному полу. Скрипел тяжелым. Макар не видел его из засады, и вообще ничего, кроме горы бочек и части стола с висящей на крюке тушей, видно не было.

Скр-р-рт. Скр-р-рт. Скр-р-рт.

Он (или оно?) не торопился. Скреб по мозгам. Шаркал ногами, пыхтел, грузно топая по решетчатой палубе разделочного цеха.

Ток! Ток! Ток!

Как рубят деревья, Макар слышал и видел только по телевизору очень и очень давно. Здесь вряд ли рос лес, и этот кто-то, очень похоже, рубил замерзшую тушу. Макар и сам так делал, когда вернулся с неудачной долгой охоты, привезя в Треугольник замерзшую в камень тушу моржа-подростка.

Ток. Ток. Дзинь. Скрт.

Последовавшее за этим урчание и хруст подтвердили догадку: некто рубил на куски и жрал замерзшее мясо.