Мой неотразимый граф - Гэлен Фоули

Солдаты отправились выполнять задания.

— К вечеру мы вернемся, — сообщил Джордан дворецкому, — а может быть, завтра. Вдруг от герцога появятся известия.

— Вы сообщите нам, если найдете его, сэр?

— Да, если смогу. Кстати, настоятельно вам советую пока держать при себе сведения о тяжких обвинениях против герцога. Ради вашей собственной выгоды — жалованья и всего прочего. На вашем месте я бы защищал доброе имя Холифилда до последнего. Характер обвинений против вашего господина может в любой момент измениться, если поступит какая-либо новая информация. И сейчас следует предпринять все меры ради сохранения его репутации. Думаю, он оценил бы такие усилия.

— Да, сэр. От всей души благодарю вас, сэр.

С этим Джордан и покинул его. Графа не оставляли самые зловещие предчувствия, и с каждой минутой они становились все сильнее. Выйдя из дома, он натянул краги, вскочил в седло и оглядел окрестности. Здравый смысл требовал быстрее скакать в Карлтон-Хаус. Следовало прежде всего убедиться, что с регентом все в порядке.

Но интуиция подсказывала Джордану — что-то здесь не так.

* * *

Мара, наплакавшись, отправилась на долгую прогулку. Без Томаса в доме было так пусто. И без Джордана. Она опустила легкую вуаль на шляпке, чтобы спрятать опухшие глаза и чтобы знакомые ее не узнали. Мара была не в настроении вести пустые светские разговоры.

Благоухающий весенний ветер колыхал кружевную вуаль. Мара шла мимо клумб с распускающимися цветами, мимо маленьких лужаек ярко-зеленой травы вокруг особняков. Женщина направлялась в Гайд-парк, где просыпающаяся земля купалась в роскошном зеленом наряде. Весь мир в цвету, и лишь в ее сердце унылая осень.

Нигде не находя покоя, Мара всего на несколько минут задержалась в парке — посмотрела на то место, где несколько недель назад на нее напала неуправляемая толпа. Как кстати там оказался Джордан! Теперь она, во всяком случае, знает почему.

Мара направилась дальше, мимо витрин фешенебельных магазинов, где она могла купить все, что угодно, но, к несчастью, за деньги нельзя было купить единственное, что ее интересовало.

В голове все время звучали слова Джордана: «Если ты меня прогонишь, мне больше некуда будет идти». Пусть она лишилась иллюзий в отношении Джордана, пусть не могла отличить ложь от правды, но когда первая боль стихла, Мара уже не могла верить, что он ее не любит. Его решение прийти и признаться в таком ужасном обмане говорило о подлинной любви к ней. В нем проявилось уважение, доверие и надежда.

В конце концов, Джордан просто исполнял долг. Если в его задачу входила охрана регента, значит, его деятельность, хотя бы отчасти, служила добру. Но все-таки что за бездушное и холодное создание!

Возможно, при его образе жизни другим быть нельзя. Мара снова тяжко вздохнула и решила пройти еще пару кварталов, чтобы повидаться с Дилайлой.

Разумеется, она не скажет подруге, что Джордан шпион. Шпион, Боже мой! Просто Маре хотелось показать Дилайле, что она не сердится на нее за вчерашнее приключение.

Оказавшись у нарядного, как ювелирная шкатулка, особняка, Мара постучала в дверь. Дворецкий впустил ее в дом и провел в музыкальную комнату на втором этаже, которую хозяйка иногда использовала как гостиную.

— Мара! — воскликнула Дилайла, увидев, что в комнату, стягивая белые перчатки, входит подруга. Сама Дилайла лежала на диване в халате. — Как дела? — Мара подняла вуаль. — О, можешь ничего не говорить, — добавила она, увидев припухшие глаза и покрасневший нос. — Ты ужасно выглядишь.

— Это верно, — устало согласилась Мара.

Дилайла передернула плечами.

— Я бы навестила тебе раньше, но думала, что ты у родителей.

Мара, вздохнув, покачала головой:

— Сегодня я не смогла бы сдержаться. Послала одного Томаса с няней. — Мара опустилась в небольшое мягкое кресло.

— Я так за тебя переживала. Ужасная получилась история.

— Не нужно об этом. Ты не виновата. Я пришла как раз за тем, чтобы тебе это сказать. Я знаю, ты чувствуешь себя виноватой.

— Благослови тебя Бог! — Дилайла с сочувствием взглянула на подругу. — Я прикажу принести чаю.

— Нет, спасибо. Я ненадолго. Скоро вернется Томас.

Дилайла, перестав ее слушать, смотрела на дверь. Маара обернулась и увидела, как, на ходу застегивая жилетные пуговицы, вошел Коул. На лице Дилайлы расцвела восторженная улыбка.

— Дорогой!

Мара широко распахнула глаза. Похоже, Коул не заметил ее присутствия, а прошел к дивану, взял руку Дилайлы и поцеловал ее с мечтательным выражением на лице. Влюбленные не отрываясь нежно смотрели друг другу в глаза.

Надо же!

Мара, вспыхнув, опустила взгляд.

— Я вижу, вы помирились.

Коул с мягким смешком оглянулся на Мару.

— О да. Я очень обязан вашему другу Фальконриджу. — Коул спрятал руку Дилайлы между ладонями и улыбнулся Маре. — Что бы он ни наговорил ей вчера, это, сразу счастлив вам сообщить, привело мою милую леди в чувство.

— Это правда? — Мара изумленно уставилась на подругу.

— Ну хорошо, я признаюсь: так и было. — И Дилайла покраснела как девочка. — Когда ты убежала, твой Джордан ужасно со мной обошелся. Мы обменялись «любезностями». Но он заставил меня понять, что любовь хорошего человека драгоценна и рисковать ею нельзя.

— Вот как? — почти с негодованием воскликнула Мара. — Я тебе уже сколько месяцев это говорю, но ты не слушаешь. А Джордан сказал только раз и стал для тебя истиной в последней инстанции.

— Дело в том, как он это сказал, дорогая.

— Он ведь не стал щадить ее чувства, как это делаете вы, леди Пирсон. — Коул нежно улыбнулся Дилайле.

— В тот момент я его просто возненавидела, — согласилась та, — но как только ушла оттуда, сразу поняла, как он прав. Я просто трусила, делала вид, что мне все безразлично, а правда в том, что я боялась показать Коулу, как много он для меня значит.

— До вчерашней ночи, — не сводя влюбленных глаз с Дилайлы, закончил Коул.

— Благодарение Богу, что этот чудесный человек предоставил такой дурочке, как я, еще один шанс.

— Ты вовсе не дурочка, моя дорогая.

— Дурочка, дурочка. Ты просто очень добр ко мне.

Мару поразило это нежное воркование двух самых известных циников в свете. Но становилось ясно, что она здесь лишняя. Она прочистила горло:

— Вот и отлично. Я оставляю вас в мире и согласии. Очень рада за вас. — И Мара удалилась с наилучшими пожеланиями милующейся паре. Этот визит несколько поднял ей настроение, но с разбитым сердцем трудно долго оставаться в обществе влюбленных.

Теперь она поняла, что чувствовала Дилайла все те недели, что они с Коулом были в ссоре, когда Мара предавалась безмятежной любви с Джорданом.