Ключи от рая - Мейв Бинчи

Когда я закончила и сделала ее настолько страшной, насколько это было в моих силах, она с сомнением посмотрела на себя в зеркало.

— Вы говорите, что это классический стиль?

— Он самый, Бренда, ему понравится.

— Надеюсь на это, он, знаете, очень элегантен. Как и положено французу.

— Он француз?

— Ну да, разве я не сказала, его направили к нам из парижского офиса! Представить только! И я, похоже, ему нравлюсь… — Она радовалась просто по-детски.

Я в ужасе смотрела на нее.

— В вашем офисе вы знаете кого-нибудь по имени Иен? — неожиданно спросила я.

— Иен? Иен Бенсон? Конечно, знаю. Он отличный парень, этот Иен. Откуда вы его знаете?

— Я знакома с ним, — мрачно произнесла я.

— Его жену зовут Ви, он все время говорит о ней.

— И что же он про нее говорит?

Я так себя презирала в этот момент, что была готова упасть перед ней на колени и, рыдая, просить прощения за то, что придала ей вид сбежавшей из сумасшедшего дома.

— О, многое, он хотел уехать с ней на этот уик-энд, а его послали на конференцию. Это почетно, конечно, но он сказал, что предпочел бы поехать с Ви в это место с озером и встретить там молодой месяц. И загадать желание.

— Как вы думаете, что он хотел загадать?

— Он не говорил, но, по-моему, он мог думать о том, чтобы в скором времени завести детей. И о том, чтобы приобрести для Ви салон поближе к дому. Он без конца работает сверхурочно. Он определенно копит деньги для чего-то…

И она ушла, со своей ужасной прической, гарантирующей полный провал уик-энда с этим утонченным парижанином.

Я думаю, что мне напоминали про клиентку, записанную на одиннадцать тридцать, но я ничего не слышала. Как почти ничего не слышала и позднее.

Возможно, святая Анна проявила милосердие, ответив на мою просьбу. Но на самом деле она ведь ничего не сделала, не так ли? Я думаю, что Иен никогда не переставал любить меня, так что я молилась за то, что мне уже даровано. С другой стороны, все получается так, как мы хотим.

Что ж, продолжим работать.

Это лишь деньги для наших будущих детей.

Это не конец жизни, как казалось пять минут назад.

Мое настоящее имя Джордж. Это мало кто знает. С двух лет меня называли Крепышом. А в салоне меня зовут Фэбиан.

В нашей школе в Россморе все имели прозвища, и, к сожалению, они однажды услышали, что мама назвала меня Крепышом. Ничего не поделаешь. Я был невысокого роста, но коренастый и сильный, и прозвище прижилось. В конце концов, это не такое уж плохое прозвище. Новые знакомые решили, что моих кулаков следует побаиваться, и не трогали меня, что облегчало мне жизнь.

Мне было десять, когда мой друг Хоббит сказал мне, что мой отец бегает. Я был настолько наивен, что решил, будто он действительно бегает кругами или трусцой по дороге. Но оказалось, что Хоббит имеет в виду беготню за девушками. Он, по его словам, видел моего отца в машине с блондинкой, которая была гораздо моложе его, и они быстро куда-то умчались.

Я не поверил Хоббиту и ударил его. Хоббит разозлился.

— Я сказал тебе, чтобы ты был готов в случае чего, — недовольно сказал он, потирая плечо, куда я его ударил. — Я не удивлюсь, если твой отец сбежит с ней.

Чтобы его утешить, я угостил его печеньем с шоколадом из своего чемоданчика для завтраков, и все было улажено.

У меня в чемоданчике всегда были разные вкусности, потому что мама знала, как я люблю шоколад и бутерброды с арахисовым маслом. Бедный Хоббит носил с собой ужасную еду вроде яблок, сельдерея, сыра и кусков очень жесткой курицы.

Вскоре моя мама обнаружила, что отец действительно бегает, и все у нас в семье изменилось.

— Мы сами виноваты, Крепыш, — объяснила она. — Мы не способны привлечь внимание твоего отца и вызвать его интерес. Все должно быть по-другому.

И все стало по-другому.

Первым делом она потащила меня к источнику Святой Анны, чтобы обсудить вопрос со статуей.

Потом содержимое моего чемоданчика для завтраков поменялось, и оно стало еще хуже, чем у Хоббита. Каждое утро я должен был пробежать четыре автобусные остановки, прежде чем сесть в автобус. После школы мы с мамой шли в гимнастический зал. Это стоило дорого, поэтому мы подрабатывали там же, за что нас пускали на тренажеры. Она в течение двух часов стояла за конторкой, а я собирал полотенца.

Мне это нравилось, мне нравилось разговаривать там с людьми, они рассказывали мне свои истории и почему они пришли сюда. Там был парень, который мечтал встречаться с девушками, но у него это плохо получалось, там был мужчина, который боялся, что у него откажет сердце; была женщина, которая готовилась к свадьбе и хотела хорошо выглядеть, и певица, которая, посмотрев свой клип, обнаружила, что у нее слишком большой зад, что более или менее соответствовало действительности.

Поскольку меня на самом деле интересовали их истории, они продолжали их рассказывать и говорили тем, кто собирался прийти в гимнастический зал, что я ценный кадр. И хотя я вообще не должен был там работать из-за своего возраста, мне разрешили дольше находиться в зале. Они не решались мне платить, потому что закон запрещал это, но зато дарили мне хорошие вещи, например совершенно новый школьный пиджак, купленный в магазине, или фотоаппарат, и это было здорово.

Мама сильно сбросила вес, и папа, по-видимому, закончил свои прогулки и сказал, что невозможно переоценить роль святой Анны и здорового питания. И дома все опять стало хорошо.

В школе тоже все было хорошо, потому что я заметно окреп. Когда нам исполнилось тринадцать и мы пошли на дискотеку, Хоббит сказал, что я понравился большинству девочек. Это было хорошо для меня, а не для Хоббита.

Ни Хоббит, ни я не могли решить, где работать после школы и как делать карьеру. Мой отец занимался сбытом электротоваров, и мне очень не хотелось заниматься тем же. Родители Хоббита владели мелким магазином, и он ненавидел саму мысль о работе в нем. Мама устроилась в гимнастический зал на полный рабочий день, она читала лекции и вела занятия по аэробике. Но все это не облегчало выбор профессии для нас с Хоббитом. Даже мисс Кинг, консультант по профессиональной ориентации, приходившая к нам в школу, затруднялась посоветовать что-то.

Она сказала мне, что, раз я люблю общаться с людьми, я должен это учитывать при выборе профессии. Я прямо сказал ей, что не хочу быть социальным работником, я ненавижу такую работу. Она сказала, что не это имела в виду. Преподавание также не подходит. Я не выдержу. Она понимающе качала головой. Она, мисс Кинг, всегда была добра к нам.

— Нужна какая-то работа, где бы ты мог разговаривать с людьми и улучшать их настроение, — предложила она.