Техподдержка. Мертвая зона - Олег Дивов

– Просил не беспокоить.

Леха посмотрел на Гейба пристально. Какие гарантии, что приказ лезть на гору исходит от Пасечника, а не от Бабы например?.. А почему сразу Баба, ты слишком высоко себя ценишь. Кто-нибудь из «капитанов» распорядился. Или это вообще самодеятельность «архангелов», обиженных на опалу Майка. Заведут на гору, дадут пинка, и полетишь оттуда вниз. Ничего личного, просто мелкая пакость в адрес Великой Матери, которой ты приглянулся для ритуального секса под луной.

Значит, свидание с Йобой тебя ожидает точно, в отличие от шагоходов. Им-то может еще повезти! А ты покойник при любом раскладе.

– Момент, – сказал Леха.

Он остановился, спрятал лицо в ладонях и принялся дышать, равномерно и глубоко.

– Извини, босс, пакета нет, – буркнул Гейб.

– Да ты продвинутый… – Леха еле-еле заставил себя опустить эпитет «гнида черножопая». – Какой пакет, откуда тебе знать, вы же, братья-разбойники, с другого факультета…

– Ты шутишь, босс, и это хорошо, – сказал Гейб негромко. – Расслабься. Дыши ровнее. Майк просил тебе передать… Если будешь о нем спрашивать… Что у него все нормально, и ты ни в чем не виноват. Майку оставили берет, а это главное.

Леха выглянул из-под ладоней. Гейб смотрел на него спокойно и привычно-ласково, совсем как вчера Майк на Пасечника. Как на капризного ребенка, что напрасно лезет во взрослые дела.

– Пехота… Это то же самое, что зовут «черной милицией», да? Парни в беретах, которые патрулируют город?

– Она самая, босс, но… Не совсем. На улицах в основном молодые бойцы. Хардкорной старой милиции, ветеранов пятидесятого года, осталось мало. Сегодня каждый опытный защитник Абуджи на особом счету. Поэтому Майку сразу дали взвод. Так что все у него в порядке. Тренируются, готовятся.

– К чему готовятся, прости мое любопытство?

– К битве за Абуджу, – ответил Гейб, пожав плечами с легким недоумением: типа, сам бы мог догадаться.

Леха красноречиво оглянулся на шагоходы.

Гейб не менее красноречиво пожал плечами снова.

Ничего себе, у них по плану локальный Рагнарёк с холокостом, и это называется «все в порядке». А у меня банальное похмелье, но я напуган до смерти, – подумал Леха. Обычное похмелье. В «басике» осталась бутылка… Не дай бог! Нельзя! Что за идиотизм, почему, как становится опасно, я всегда пьяный? От трусости, ясное дело. Спрятаться пытаюсь в водку, авось не так страшно будет, когда начнут убивать… Долбаная Африка, воистину место проклятое. Но еще раз этот фокус – нажраться от безнадеги и ждать, куда вывезет кривая, – не пройдет. И в Лимпопо я был с «Избушкой». А здесь я, по меткому выражению Смита, будто голый, потому что без машины. Два года назад все за меня сделала машина. И Рамона…

А ведь она была в Абудже. Почти наверняка – она. А вдруг это знак, что не все еще потеряно, остался смысл жить и надеяться?

А почему бы мне, собственно, не притвориться, не убедить себя, будто это действительно знак? И расправить плечи, и достойно провести еще один поганый денек в Нигерии.

Леха выпрямился. И расправил плечи.

– Пойдем, – сказал он.

В машине хмурый Ури не удостоил его даже кивком. Леха мог бы расстроиться, но вместо этого высокомерно задрал нос, напомнил себе, что проблемы индейцев шерифа не волнуют, и совершил подвиг: даже не потянулся к бутылке джина, торчавшей из кармана на спинке переднего сиденья, где он ее вчера оставил.

Почти час «басик», жужжа и бренча, катился в обход города, огибая центр по широкой дуге. Леха смотрел в окно. Погода была и правда отменная, никаких признаков харматана, чистое небо, всего-то тридцать два градуса. Только пейзаж не радовал: с одного борта виднелись далекие призрачные высотки, такие недоступные, что в их реальность трудно поверить, а с другого – пыльные халупы и сараюшки, уже привычные по западному предместью. И никаких признаков организованного хозяйства. Ничего даже отдаленно похожего на окрестности столицы Лимпопо, где куда ни глянь, круглые поля с автоматическим поливом, и на них вовсю растет еда. Там люди жили, а здесь – доживали, высасывая последние соки из смертельно раненого города.

«Наверное прав Дебанги. Как говорится, тут уже ничего не сделаешь, Господь, жги. Доломать город, вернуть в состояние большой деревни, что раньше была на этом месте, заодно выбить почву из-под ног у „Топоров“… А вот и они, легки на помине».

Под горой Асо, на узкой дороге, что вела мимо нее к востоку, стоял блокпост – несколько джипов с пулеметами. «Басик» затормозил, Гейб вышел, помахал людям в черных беретах. Леха подхватил сумку с аппаратурой и приготовился страдать.

Гора лежала на равнине огромным серым булыжником, совсем не похожая на то, что обычно зовут горой. Ни дать ни взять камень упал с неба. Возможно, камень уронил бог Ифа. И ушел спать. Леха тоже не отказался бы сейчас прилечь, его по пути слегка укачало. В этом был плюс: он совсем успокоился. Но и минус: он совсем не хотел наверх.

– Ненавижу Пасечника!

Гейб деликатно хихикнул.

Четыреста метров по узкой тропинке Леха преодолел в два приема, выпив по дороге бутылку воды, обливаясь потом и утешая себя тем, что идет налегке, а ведь строители горного отеля в прошлом веке тащили на своем горбу все до последнего гвоздя. Да и сейчас туда носят воду, еду и вообще расходники.

«А могли бы ничего не таскать. Ни в том веке, ни в нынешнем. Просто не надо было строить дом на горе. И вообще незачем туда лазать. Идеальное решение проблемы: не создавать проблему. Сиди и ничего не делай. Махатма Ганди одобрил бы!»

Леха поделился этой мыслью с Гейбом. Тот сказал, что ему как филологу эта нелепая гостиница на вершине была глубоко неинтересна с раннего детства. Но, помнится, до конфликта основная часть снабжения поднималась наверх тяжелыми квадрокоптерами, а поскольку отель вовсе не ломился от туристов – сами посудите, босс, что за счастье тащиться туда пешком, – то и проблемы не было. А Ганди крут необычайно. Говорят, Муделе Баба очень его уважает. И Майк уважает. Хотя настоящие кумиры Майка это Троцкий и Че Гевара.

– Плохо без брата?

– Ури говорит, я привыкну, – Гейб отвел взгляд.

Только взобравшись на гору, переведя дух, стряхнув со лба пот и оглядевшись, Леха подумал: мучительная дорога, особенно в жару, но дело стоящее. Махатма тоже сюда залез бы.

Он бы просто обратно не слез.

Потому что был мудрый политический деятель.

…Леха шел к смотровой площадке, невольно замедляя шаг. Вместо того, чтобы разглядывать панораму города, которая была отсюда воистину роскошна, он глупо таращился на незнакомца, сидевшего у обрыва.

Немолодой черный дядька, откровенно толстый, чем-то напоминающий всех африканских диктаторов сразу – ах, ну конечно, сытой и довольной лоснящейся физиономией, вот чем, – вальяжно развалился на складном стульчике. В руках у него был глянцевый журнал, и как раз сейчас дядька с неподдельным интересом изучал центральную вкладку. Леха не поверил своим глазам. Бумажный «Плейбой»?! Абуджа, ну ты даешь. Возможно, конечно, это африканский нелегальный принт-он-деманд для олдскульных фанатов (дорого), однако чутье нашептывает про ограниченный тираж в девятьсот девяносто девять нумерованных экземпляров с автографом редактора. Коллекционеры берут их себе, но по большей части такие журналы – изысканный презент истинному ценителю прекрасного.