Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 2. 1651-1806 - Джонатан И. Израэль

Убийство братьев де Витт придало новый импульс народному движению по всей Республике. Поддерживаемые массовыми демонстрациями, капитаны роттердамского ополчения заставили vroedschap собраться на заседание 22 августа и отправить в отставку оставшихся «предателей». Люди, изгнанные из состава муниципалитета под давлением ополчения — ван дер Аа, Биссхоп, Пессер, Паэц и Вройсен, — были несомненными сторонниками де Витта и его режима, но считались также защитниками веротерпимости и главными покровителями коллегиантов, ремонстрантов и других диссентеров. Опасаясь нападения, коллегианты на несколько недель прекратили свои собрания. После консультации с принцем вакантные места во vroedschap'е заняли признанные оранжисты и ортодоксальные кальвинисты.

27 августа Штаты Голландии уполномочили штатгальтера «путем уговоров, убеждений и, при необходимости, в принудительном порядке» провести такие изменения в городских советах, которые он считает необходимыми для восстановления порядка. Принц поручил эту задачу двум доверенным лицам из своего окружения — своему казначею Йохану Виртсу и члену Hof'а Голландии Альбрехту Ньиропу. Как раз за несколько дней до основного ряда чисток — между 5 и 8 сентября — народное движение достигло своего апогея в серии массовых демонстраций, состоявшихся в Делфте, Лейдене, Харлеме и Амстердаме. Участники этих крупных ненасильственных протестных акций требовали полного устранения «лувейстейнской фракции» из общественной жизни, но вместе с тем подали городским советам массовые петиции, или «требования бюргеров», охватывавшие целый спектр проблем. Эти «требования» отчасти носили политический характер. Те, кто созвал собрания бюргеров и ополчения, на которых были составлены данные петиции, в большинстве своем представители свободных профессий — юристы, печатники или, как амстердамский писатель Абрахам Пот, врачи, — стремились более тесно связать регентские правительства с определенным настроением, царившим в среднем слое общества. Они требовали восстановления старинных привилегий и независимости городских ополчений, считая их главной преградой для власти регентов и выразителями интересов граждан в целом, которые, в прошлом, с полным правом обладали влиянием в муниципалитетах, не в последнюю очередь в Амстердаме, в 1578 г., когда ополчение сыграло ведущую роль в замене состава vroedschap'а и придало Амстердаму его реформатский облик. Здесь содержался намек на демократические тенденции, которые к 1672 г. были неотъемлемой составной чертой нидерландского оранжизма.

Некоторые «требования» также подтверждали значение конфессионального фактора и церковной политики в формировании народного движения. В Амстердаме и Роттердаме многие ведущие представители партии Штатов довольно прохладно относились к реформатской Церкви, и в 1660-х гг. коллегианты и другие диссентеры получили больше свободы и приобрели больше влияния в массах. Петиционеры желали, чтобы в городских советах находилось больше твердых кальвинистов, и преобладали реформатские тенденции. Издателем нескольких оранжистско-воэцианских памфлетов и требований в Роттердаме был Йоханн Борстий, сын проповедника, который был одним из главных вдохновителей агитации в городе.

Чистки, проводившиеся по указанию принца, обратили на себя большое внимание в сентябре 1672 г. Процесс начался 9 сентября в Дордрехте, где были смещены 14 из 40 членов vroedschap'а. Среди них были лица, которые навлекли на себя особый гнев народа, но далеко не все те, кто поддерживал прежний режим. В Делфте на следующий день лишилась своих мест половина vroedschap'а из 40 человек. В Амстердаме, также 10 сентября, были заменены 10 из 36 членов муниципалитета. В их число не вошли Валкенир и другие, которые летом 1672 г. поспешно переметнулись в лагерь оранжистов, а также некоторые умеренные республиканцы, за исключением бескомпромиссных республиканцев из фракции де Грефа. В Лейдене и Харлеме не понадобилось больших усилий — были отправлены в отставку только 5 регентов в первом случае, и один — во втором. В Гауде чистка также была сравнительно легкой, только 6 членов vroedschap'а потеряли свои места.

Отстранение от власти республиканских регентов произошло также в малых голландских городах, хотя и не везде. В Брилле были заменены 8 из 18 членов vroedschap'а, в Схонховене — 9. В Хорне чистка также была основательной, но в Пурмеренде, несмотря на то, что ополчение составило петицию с требованием изгнать из vroedschap'а «особ, которые следовали принципам Яна де Витта», штатгальтер не произвел никаких изменений. В Монникендаме, одном из самых раздираемых противоречиями среди малых городов, принц отстранил 12 регентов. Но в Схидаме, в котором также происходили сильные беспорядки, только бургомистр Ньивпорт был отправлен в отставку.

В нескольких зеландских городах произошли массовые чистки в ответ на обширное движение народного протеста. В Зирикзее, который долгое время был оплотом поддержки партии-фракции Штатов, штатгальтер по настоянию ополчения сместил восемь регентов. Напротив, в Мидделбурге чистка произошла не в результате вмешательства штатгальтера, а напрямую под нажимом цехов, которые здесь были традиционно сильнее, чем в голландских городах; семь регентов были уволены под давлением цехов, несмотря на то, что принц выразил неодобрение тем способом, которым это было совершено.

Не менее важным, чем вопрос о том, кто был удален из состава городских советов, является выяснение, кого принц ввел на освободившиеся места. Здесь следует проводить различие между Амстердамом и другими городами. В Амстердаме не существовало оранжистского партийного блока, и здесь новых членов муниципалитета избирал не столько принц Оранский, сколько Валкенир; шесть из «новичков» в Амстердаме, в том числе протеже Валкенира Луис Трип, были купцами, принадлежавшими к городской элите. Но в других местах чистки привели к идеологическим изменениям и усилению власти принца. В Роттердаме, городе, где, как в Утрехте и Лейдене, остро ощущалось идеологическое давление, новые члены муниципалитета были, как утверждалось, не столь богатыми, как те, кого они сменили, но считались ревностными оранжистами и воэцианцами — среди них бывший заговорщик Йохан Кевит, ставший отныне городским пенсионарием вместо де Грота. Начиная с 1672 г., на протяжении многих лет Роттердам оставался под властью оранжистско-воэцианского блока. Дордрехт также оставался покорным принцу на протяжении значительного периода. Повсеместно республиканцам, «лувестейнской фракции», пришлось претерпеть значительное поражение и унижение.

За катастрофой июня 1672 г. последовали новые поражения. В июле французы захватили Неймеген и часть северного Брабанта, тогда как мюнстерцы опустошили Коворден, Дренте и значительную часть Гронингена. К концу лета большая часть Республики была оккупирована французами или мюнстерцами, а остальная охвачена бунтами или политической смутой. Единственной провинцией, не захваченной врагом и не затронутой мятежами, была Фрисландия. Но даже здесь сложилась довольно напряженная обстановка, вызванная реформатскими проповедниками. Изгнание «арминиан», как их продолжали называть, из городских советов Голландии и Зеландии под давлением народа, убежденного в том, что «лувестейнцы» предали родину вследствие коррупции, откровенно пренебрегали обороной границ страны по причине предательства и намеревались «изменить реформатскую религию, установленную Дордрехтским синодом, и вернуть папистам свободу отправления их культа», вызвало сильные отголоски и во Фрисландии. Проповедники и «réformateurs» («реформаторы» (фр.)) требовали углубленных реформ администрации провинции и борьбы против коррупции. Критика встревожила и Делегированные Штаты, и фризское дворянство в целом, которое с середины XVII в. все более и более укрепляло власть над сельскими магистратурами провинции. В этот момент великий фрисландский юрист Ульрих Хубер анонимно опубликовал во Франекере, где он преподавал право, получивший широкую известность памфлет, призывавший к успокоению и объявлявший, что политика и конституция Фрисландии полностью отличаются от политики и конституции Голландии, и что неизбежно произойдет катастрофа, если беспорядки и неуважение к властям, захлестнувшие Голландию, распространятся и на Фрисландию.