Концы узла - Валерий Александрович Пушной

— И как вы себе это представляете?

Истолковав его вопрос, как отказ, Сергей Сергеевич взволнованно воскликнул:

— Я умею стрелять!

Неопределенно пожав плечами, ошарашенный предложением Гержавина стрелять, Глеб видел, что предложения исходило от чувства безысходности и желания разорвать порочный круг:

— Зачем это? — проговорил он. — Я, например, не стремлюсь к стрельбе!

Напряженно повысив голос, врач почти выкрикнул:

— А я хочу! Я хочу убить его! Я готов к этому! Вы увидите! Дайте мне пистолет!

Подойдя к двери, прежде чем открыть ее, Корозов внимательно посмотрел на Сергея Сергеевича:

— Вы не шутите? — спросил, и, видя, как лицо врача решительно налилось кровью, приоткрыл дверь, позвал Исая, а когда тот вошел из приемной, спросил. — Ты можешь выдать пистолет Сергею Сергеевичу?

Не раскусив сразу, что происходит, Исай глянул на Гержавина колким взглядом, потом смекнув, какого ответа ждет от него Глеб, проговорил:

— Нельзя! У него лицензии нет. А нас за это могут лишить лицензии.

Кивнув, Корозов отправил его назад в приемную:

— Ладно, иди! — и когда тот вышел из кабинета, повернулся к Гержавину. — Как видите, Сергей Сергеевич, все не так просто, как нам хотелось бы! — опять прошелся уз угла в угол, остановился у стола, постоял некоторое время молчком, снова вернулся к стулу, на котором сидел до того, разговаривая с врачом, вновь сел, шумно вздохнул. — Да, Сергей Сергеевич, все очень непросто! Давайте поговорим серьезно.

Вскинувшись, Гержавин насупился:

— А разве до этого мы разговаривали не серьезно? — обида сквозила в его словах.

— Серьезно, разумеется, до той минуты, пока вы не заговорили о пистолете, — сказал Глеб. — Ваше оружие — скальпель. А пистолеты пусть будут у тех, кто умеет с ними обращаться.

— Бандит понимает только язык ствола, — возразил врач.

— Согласен, — подтвердил Глеб, — но зачем же нам переходить на их язык?

— В экстремальных случаях это необходимо, — проговорил Гержавин. — А теперь именно такой случай.

Замолчав, Корозов сжал скулы. Несомненно, Сергей Сергеевич прав. Бесспорно, прав. С Хичковым надо разговаривать на его языке. И, безусловно, будет неправильно, если сейчас в полной мере отстранить Гержавина от участия в возмездии преступнику. Он должен быть причастен к этому, ведь его семья в руках бандита. Никто больше, чем он, не желает постоять за нее. Пусть без оружия, но уже без страха. И, не вдаваясь глубоко в подробности, Глеб рассказал, к чему сейчас готовился. Выслушав, Гержавин настойчиво попросил остаться с ним.

Когда стрелки часов показали восемнадцать, стали ждать посыльного с билетами в театр и схемой маршрута. С каждой минутой ожидания напряжение возрастало. Сергей Сергеевич начал шевелиться на стуле, скрестил пальцы, крепко сжал их в кулак, чувствуя, как влажными становились ладони. Кидал вопросительные взгляды на Глеба, точно от него ждал ответа, когда же, наконец, появится этот посыльный и появится ли вообще? Корозов продолжал двигаться по кабинету, не показывал волнения, сдерживая себя, на лице было невозмутимое выражение. Между тем, он не был полностью уверен в том, что Хичков сдержит слово, но и не мог в полной мере сомневаться, что тот не захочет завладеть уже приготовленными деньгами. Все-таки второе на весах перевешивало.

И вот дверь кабинета распахнулась, и из приемной вошел начальник охраны:

— Снизу позвонили, — сказал он, — какой-то пацаненок с конвертом в руках просит пропустить к тебе, Глеб! Обыскали. Ничего, кроме конверта.

— Пусть приведут, — распорядился Корозов.

Ввели мальчика лет двенадцати в серой дутой курточке, в натянутой на уши черной вязаной шапочке. Он сразу уставился сначала на Исая, встретившего его в дверях, потом перевел взгляд на Глеба, стоявшего посреди кабинета, протянул конверт:

— Вот, — сказал смущенно.

Спрашивать его Корозов ни о чем не стал. Понятно было, что это мальчишка с улицы. Сказал только Исаю:

— Дай ему на мороженое. Он заработал сегодня.

— Мороженое сейчас не по погоде, — заметил Исай.

— Тогда пусть сам решит, на что потратить, — сказал Глеб.

Открыв дверь, начальник охраны вывел мальчика из кабинета. Корозов вскрыл конверт. Вытащил билет и схему движения от офиса до театра. Все как обещал Хичков. Показал Гержавину. Тот всмотрелся и вопросительно поднял глаза:

— Вы говорили, что билет должен быть на двадцать один час тридцать минут.

— Да, — подтвердил Глеб.

Возвращая билет, врач произнес:

— Но этот билет на девятнадцать тридцать.

Выхватив из его пальцев билет, Корозов растерянно уставился на него. Нет, Гержавин не ошибся, все так и было. Глеб машинально глянул на часы. Времени оставалось меньше часа. И в этот миг в кармане у него зазвонил телефон. Глеб быстро вытащил его, догадываясь, от кого может быть звонок. И не ошибся. Звонил Хичков. Его уверенный нагловатый тон голоса заставил Корозова напружиниться:

— Ты получил билет и схему маршрута? — спросил Вадим.

Сдерживая ярость, Глеб ответил:

— Ты говорил о другом времени! Двадцать один час тридцать минут!

— Не было билетов на это время! — усмехнулся Хичков. — Пришлось переиграть на девятнадцать тридцать!

— Я не готов к этому времени! — повысил голос Корозов.

— Придется поспешить! — отрезал Хичков чеканно. — Если хочешь увидеть свою жену! Условия прежние! Не вздумай отклоняться от маршрута. И не опаздывай! — телефон умолк.

Щеку Глеба пробороздила нервная морщина, шея побагровела. Гержавин поднялся с места и тронул Глеба за руку:

— Здесь явно какой-то подвох! Он специально изменил время! Значит, все будет не так, как он говорит! Чует мое сердце! Я не верю Хичкову!

Сосредоточенно смотря перед собой, Корозов молчал. Врач ждал. Глеб, наконец, переступил с ноги на ногу, сделал снимок маршрута, отправил его Акламину, а потом набрал его номер. Тот, услышав о билетах в театр с новым временем и получив снимок маршрута, мгновенно вскочил из-за стола. Впрочем, в театре уже находились его люди. И готовы были к встрече. Но маршрут движения стал известен только сейчас, предпринять какие-то предупредительные меры за оставшиеся минуты он не успевал. Однако утвердился в мыслях, что на маршруте приготовлены каверзы. Сказал об этом Корозову, предупредив о вероятной опасности.

Выглянув в приемную, Глеб позвал начальника охраны. Показал схему маршрута. На узкое лицо Исая легла тень. Услышав об изменении времени встречи в театре, он задумчиво откинул челку, потер пальцами лоб, кивнул и только после этого проговорил:

— Я так и предполагал. Поэтому применим второй вариант.

— Какой еще второй вариант? — спросил Глеб.

— Я подготовил два варианта. Второй вариант с тобой обсудить не успел. По нему на твоей машине по маршруту выезжаю я с охранниками. Минут через пять в моей машине выезжаешь ты.

Прерывая начальника охраны, в разговор с горящими глазами вклинился Гержавин, волнуясь, воскликнул: