Брянский капкан - Александр Харников

Полковнику Мензис молча проглотил плохо завуалированный упрек. А королева Елизавета, увидев, что драгоценное время теряется напрасно, сказала супругу:

– Джордж, нельзя терять ни минуты, надо принимать решение!

– Лиззи, – растерянно сказал король, – но как я могу оставить свой пост в столь тяжелый момент?

– Вы в любом случае его оставите, – вмешался в разговор Громыко. – Или вместе с нами отправитесь в безопасное место, где встретитесь с товарищем Сталиным, или заговорщики отправят вас в Тауэр. Что потом будет с вами, вам должно быть понятно – они не оставят в живых никого, кто мог бы стать знаменем для британского Сопротивления.

– Если тебе не жаль нас с тобой, – решительно сказала королева, – то подумай о наших дочерях, Лиззи и Марго. Ведь они еще так молоды…

Несколько сильных взрывов со стороны парадного входа и звуки перестрелки во внутреннем дворе прозвучали как подтверждение ее слов.

– Хорошо, – принял, наконец, решение король, – я согласен. Что мы должны делать?

– Машина ждет вас, – сказал Громыко. – Надо спешить. Мятежники уже близко.

Король, взяв за руки детей и кивнув супруге, быстрыми шагами направился в сторону Мраморной галереи.

– Уходите отсюда все, – бросил он с надеждой смотревшим на него слугам, – через пару часов в этом дворце появится новый хозяин.

В аудиенц-зале их уже ждали несколько осназовцев, которые закрыли за королевской четой двери в Мраморную галерею и закрепили на них мину МОН-100. Вместе с королевской семьей в последний момент через полузакрытую дверь проскочил Стюарт Мензис.

– Кто эти люди, господин посол? – кивнув в сторону осназовцев, спросил король, садясь с супругой и дочерями в машину.

– Это моя охрана, – ответил Громыко, усаживаясь на место рядом с королем. – Они служат в спецгруппе ОСНАЗа Ставки. Надеюсь, вы о них уже слышали?

– О да, – сказал король. – Теперь я сам вижу, что они прекрасно вооружены и подготовлены.

– Ваше величество, – ответила Антонова, – мы вынуждены учиться воевать. За тысячу лет существования нашей страны Россия девятьсот пятьдесят раз становилась объектом внешней агрессии.

Водитель резко рванул машину с места и, развернувшись на лужайке, выехал в распахнутые ворота. Осназовцы, легко подхватив под локотки растерянно наблюдавшего за всем происходящим полковника Мензиса, помогли ему влезть в кузов фургона, который тут же тронулся вслед за посольской машиной. Впереди всех ждала самая тяжелая часть любой спецоперации – обратная амбаркация.

26 мая 1942 года, 12:05. Великобритания, Брайтон

Принцесса Елизавета Виндзор, для домашних Лилибет

Все было очень страшно… Когда по нашему дворцу стали стрелять из пушек и пулеметов, я сильно испугалась, и моя сестрица Марго тоже. Зачем папа разрешил приехать к нам на остров этим ужасным бурам, которые хотят всех нас убить? Бедный сэр Уинни, он бы ни за что не допустил ничего подобного. Я каждый вечер молюсь о его несчастной душе. Бедный, бедный сэр Уинни, как нам его не хватает в те дни, когда наша старая добрая Англия окончательно сошла с ума. Именно по вторникам, как сегодня, папа постоянно встречался с ним за ланчем и обсуждал важные государственные вопросы.

Мы уже думали, что для нас было все кончено, но тут пришли русские и убили всех буров, которые пытались залезть во дворец со стороны Гайд-парка. А специальный посланник вождя русских Сталина, господин Громыко, невозмутимый как истинный джентльмен, предложил нашей семье убежище в России. Оказалось, что Сталин прислал за нами самых лучших своих солдат OSNAZ Stavky. Это что-то вроде «старых ворчунов» у Наполеона.

Ходят слухи, что они вообще не из нашего мира и присланы к нам по прямому повелению то ли Всевышнего, то ли Князя тьмы. Папа тогда посмеялся над этими словами, сказав, что Всевышний не вмешивается в дела смертных, а Князь тьмы скорее стал бы помогать Гитлеру, чем Сталину.

Когда папа, по настоянию мамы, наконец-то решился принять предложение господина Сталина и бежать, то мы все дружно, через аудиенц-зал, в котором творился ужасный беспорядок, вышли из дворца на лужайку, где стояла машина русского посла.

Мы прошли через аудиенц-зал, и те люди в спецовках электриков, которые чуть раньше застрелили всех буров, закрыли и заперли за нами двери в Мраморную галерею, после чего начали крепить на них что вроде очень большой тарелки. Когда я спросила: «Что это и зачем?» – то госпожа Антонова ответила, что это подарок тем нехорошим людям, которые захотят нас преследовать. И при этом улыбнулась так зловеще, что у меня мурашки побежали по спине. Но какое я имею право плохо думать о тех, кто спас жизни мне, папе, маме и сестрице Марго. Самое удивительное, что именно русские большевики, которых в нашей семье так не любили, в этот тяжелый момент, рискуя жизнью, спасают нас от смерти и готовы предоставить нам убежище на своей территории.

Во дворе удушливо пахло горелой резиной и краской от полыхающей за деревьями машины. А еще пахло чем-то сладковатым и противным, отчего меня сразу же затошнило. Чуть поодаль, возле пушек, которые совсем недавно стреляли по нашему дворцу, лежали трупы бурских солдат.

Но долго принюхиваться и разглядывать нам все это не дали и быстро усадили в машину русского посла. Мы с мамой и сестрицей Марго сели на заднее сиденье, папа, господин Громыко и госпожа Антонова лицом к нам – на переднее. От водительского места нас отделяла перегородка из толстого пуленепробиваемого стекла. Человек, который сидел рядом с водителем, был одет как самый настоящий джентльмен, но я заметила, что на его коленях лежал автомат. Украдкой выглянув в окно, я увидела, что люди в комбинезонах электриков, закончив, по всей видимости, все свои дела, быстро-быстро бегут к воротам.

Выехав на улицу, машина русского посла в нарушение всех наших правил дорожного движения повернула направо. Следом за нами тронулся и фургон, в который быстро попрыгали те вооруженные люди, наряженные в одежду электриков. Ехали мы быстро, дороги были почти везде пустынными – стрельба и взрывы в центре Лондона распугали с улиц почти всех прохожих. Темзу мы пересекли по Воксхольскому мосту. Я старалась быть спокойной и невозмутимой, как и положено дочери английского короля. А неугомонная сестрица Марго, забыв о приличиях, прилипла своим носиком к оконному стеклу.

Сразу за мостом машина повернула на юг. Тут было спокойно – видимо, еще никто ни о чем не подозревал, и бобби, стоявшие на своих постах, провожали наши машины равнодушными взглядами. Но я хоть и совсем молодая девушка, но не дура, и понимала, что мы чудом сумели спастись от плена, или чего еще похуже.

– Куда мы едем? – спросил папа у господина Громыко.

– В Брайтон, ваше величество, – ответил тот, – там уже находится весь персонал нашего посольства, и именно оттуда будет проведена эвакуация.

Выехав из Лондона, наша машина поехала быстрее, и воздух вокруг нее запел от скорости. Фургон, как ни странно, тоже не отставал, держась ярдах в шестидесяти позади нас. Всю дорогу мы молчали, каждый думал о своем. Наша семья прощалась с нашей любимой Британией, в которой мы в одночасье стали изгнанниками, а господин Громыко и госпожа Антонова, наверное, думали о том, что они хорошо выполнили задание своего вождя господина Сталина, и о том, какие их теперь ждут за это награды.