Ставка на удачу - Анатолий Галкин

Понятно, что после каждого такого призыва все выпивали, давя кладбищенский стресс и страх собственной смерти. Поэтому к выступлению нового начальника «Пальмиры» в зале слегка гудели, переговариваясь с соседями.

Собственно говоря, Главный режиссер был пока с уменьшительной приставкой «исполняющий обязанности». Но мало кто сомневался, что Илья Гаранин возьмет всё в свои руки. У него были связи во всех сферах – от Мэрии до театрального буфета. Раньше это называлось смешным словом «блат».

Илья Захарович пришел в «Пальмиру» недавно и сразу попал на роль Париса. Именно из его рук Станкевич получил отравленное яблочко.

Понятно, что режиссер сам прибежал на сцену. Понятно, что яблоко предназначалось не покойному, а Прекрасной Елене. Понятно, что Гаранин не стал бы травить коллег на виду у всего коллектива.

Всё так! Но всех присутствующих терзали смутные сомнения. Мало кто знал латынь, но все слышали о фразе тогдашних следователей: «Ищи, кому это выгодно».

После печальных слов Гаранина зал загудел еще громче. Потихоньку ушли чиновники из Мэрии и группа других официальных лиц. Громко слиняли люди из ТВ со своими камерами и софитами. С трудом уходили пишущие журналисты.

За столами на сто пятьдесят человек через час остались тридцать-сорок самых стойких. Это были актеры и сотрудники театра. Все они дошли до кондиции, а Татьяна с Андреем старались не пить алкоголя. Они собирались работать. Они были здесь, как за рулем.

Все, кто считал театр своим домом, стали вести себя соответственно. Мужчины сняли темные пиджаки, и поминки сразу повеселели. Некоторые актрисы по привычке стали смеяться и кокетничать. Курильщики ушли в фойе, а постоянные парочки разбредались по артистическим комнатам, по подсобкам типа костюмерной или реквизитной.

Струговы поняли, что настал их час!

Они, как и всегда, разделились по половому признаку. Татьяне предстояла беседа с новым Главным режиссером, с тем приятным мужчиной, который репетировал Париса.

А Андрей собрался брать интервью у примадонны «Пальмиры». Тем более что некоторые подозрения падали и на Ирину Полонскую. Похоже, что в драме по убийству Станкевича, и в детективе с кражей орлиной маски именно она играла главные женские роли.

* * *

Поскольку Петру Бурлакову не удалось раздобыть телефон бывшего следователя, он отправился на проспект Стачек просто так. Надеясь на свою удачу!

По внешнему виду и по манере общения жена Лациса была не из чопорной и рассудительной Прибалтики. Женщина пенсионного возраста была больше похожа на приветливую хозяйку из Ростова или Воронежа.

А вот сам подполковник запаса Янис Карлович оказался настоящим пенсионером. Жена сообщила, что утром он уехал на рыбалку.

Многие питерские пацаны ловят рыбу на набережных Невы, в прудах на Елагином острове или в протоках у Гребного канала. Им попадается кое-какая рыбешка, но это баловство.

Как настоящий рыбак Лацис поехал за кольцевую дорогу в район Большой Ижоры.

Это был совсем не ближний свет. И Петя Бурлаков не поехал бы туда ни за что, ни за какие коврижки. Но женщина сразу созвонилась с Янисом и предупредила, что к нему едет гость по очень важному делу.

Потом она подробно нарисовала схему проезда и дала телефон мужа.

Мобильники, это очень мудрое изобретение! Через пару километров после Кольцевой дороги, которая вела на Кронштадт, черная «Шкода» покинула широкое Приморское шоссе и свернула к Финскому заливу.

Но, съехав с основной дороги, Бурлаков сразу заблудился. Последние десять минут он ехал не по азимуту, а по подсказкам Лациса, который все время был на связи.

Петр ожидал увидеть настоящего латыша – медлительного усатого мужика с трубкой и неповторимым акцентом.

Но ничего этого не было. Янис Лацис оказался нормальным питерским пенсионером в очках и шляпе. У него не было ни неторопливости, ни дымящей трубки, ни певучего акцента.

Оказалось, что еще до войны Лацисы уехали на Урал. И там, уже в год смерти Сталина, родился мальчик Янис. А через два года после автомобильной аварии он оказался в детском доме возле Нижнего Тагила. Там, где знаменитый и очень правильный Уралвагонзавод.

Он воспитывался среди наших шустрых шалопаев. И от латыша у него ничего не осталось.

Ничего, кроме имени.

Не зря мужчины любят рыбалку, уху, костерок и закат с видом на море. Это приносит в душу спокойствие, порядок и стабильность. И сразу кажется, что всё в жизни хорошо! Даже если всё плохо.

От такой красоты и умиротворенности Петя Бурлаков расслабился, забылся и под соленый огурчик принял первые сто пятьдесят водки.

И тогда Лацис, хитрый латыш уральского розлива намекнул, что в таком виде категорически нельзя садиться за руль. Отнимут права, как пить дать!

И они продолжили банкет с видом на море.

Уже после заката частный детектив Бурлаков вспомнил, что он приехал сюда не водку жрать! Он начал осторожно подводить бывшего следователя к сути вопроса.

И, хотя Янис Карлович был пенсионер, но голова у него работала лучше любого опера. Особенно, когда стемнело, и они с Петром начали разливать вторую бутылку.

– Так значит, Петруха, ты не мент, а вольный сыщик из страховой компании.

– Не совсем так, но да!

– И ты, стало быть, ищешь Ваню Сидорова по кличке «Коротышка».

– Как вам сказать?

– Говори прямо, Петруха!

– Да, Янис Карлович. Я ищу гражданина Сидорова.

– Выходит, что Ваня опять какой-то музей почистил. Или на нем несколько эпизодов висит?

– Про другие я не знаю, но в Кунсткамере его пальчики нашли.

– Он что сделал? Он двухголового теленка унес?

– Нет! Иван индейскую маску стащил. Зачем ему теленок?

– А зачем ему маска?

– Резонный вопрос, но какая здесь красота. Как отсюда Кронштадт красиво смотрится. Чистый Айвазовский! Вы наливайте, Янис Карлович, наливайте.

После очередного тоста за морских живописцев и за «свет маяка над волною», рыбаки молчали пять минут.

Потом Лацис продолжил беседу.

– Я посадил Сидорова семь лет назад. Он уже давно освободился, и всё было тихо. Мне бы сказали, если бы Ваня шалил. Он мне обещал, что завяжет морским узлом.

– Обманул он вас, Янис Карлович. В Кунсткамере его пальчики.

– Я вот что думаю, Петя. Если он в Питере не регистрировался, значит, живет у какой-нибудь женщины нелегально.

– Очень логично!

– Я даже знаю у кого.

– У кого?

– Семь лет назад я с ней говорил, но без протокола. Очень яркая девушка. Волосы черные, как смоль, а фамилия Вайс. Это на немецком значит «белая».