Лишнее золото. Без права на выбор - Игорь Негатин

Второй раненый лежал у бруствера. Сжавшись в комок, он тихо стонал, зажимая ладонями развороченный осколками живот. Пытался собрать выползающие кишки и запихнуть их обратно. Он был еще жив, когда мы отбивали последнюю, самую злую атаку. Бессмысленную атаку. Бессмысленную, как любая война… Отбили. И в этот момент парень тихо угас. Когда я отстегнул от ремня флягу с водой, он был уже мертв. Смотрел на меня своим остекленевшим взглядом, будто ждал ответа на вопрос. Да, парень, мы отбились. Как сказал шериф, глотая теплую воду из моей фляги, — мы все-таки перебили хребет этим парням. Он жадно пил воду, отдававшую противным вкусом пластика и дезинфицирующих таблеток. Вода к исходу второго дня закончилась. Пробираться к реке было трудно, и мы пили мутную глинистую воду, набранную из небольшого ручья, протекающего через поселок. Шериф обливался, захлебывался, но пил. И никакие мог поверить, что все закончилось. Я тоже не верил.

— Поль. — Он опустошил флягу, перевел дух и вытер ладонью рот. — Чего мы ждем?

— Ничего. — Я пожал плечами. — Слышишь, как тихо?

— Господи, даже и не заметил…

— Бывает…

Через несколько минут к нам пробрался Карим с двумя местными парнями. Они опять удерживали левый фланг. Шайя тяжело перекатился через бруствер и сел рядом, привалившись спиной к трупу. Вытащил пачку и достал из нее последнюю измятую сигарету. Разломал на две половинки и протянул одну мне. Торопливо закурил и тяжело выдохнул.

— Ну что, Медведь, вроде отмахались?

— Получается, что так. Кто там еще стреляет?

— Так, мелочи, — поморщился он. — Парни кузнеца Берни загнали нескольких выживших придурков в овраг. Пытаются взять их живьем.

— Зачем?

— Не знаю. Наверное, чтобы наделать чучел. Я бы тоже так сделал. Набил бы их тела соломой и поставил, как дорожный указатель. И доску на грудь: «Добро пожаловать в ад!»

— Смешно… — Догорающий окурок обжег мне губы, и я растер его пальцами.

— Пошли посмотрим, как там наши. — Карим поднялся и взял автомат на изготовку.

— Думаю, что у них все нормально. Там было поспокойнее.

Перед тем как отправиться, мы провели зачистку нашего сектора. Чистили передний край и окрестности. Неторопливо и основательно. Дом за домом. Каждый пригорок. Каждый валун. От уцелевших и спрятавшихся по разным углам бандитов. Раненых и сдающихся в плен. Зачищали жестко. Без лишних соплей и разговоров. Кто не с нами, тот против нас. Поднятые вверх руки ничего не значили. Сегодня нет сдавшихся в плен. Сегодня — день мертвых! Один из поселенцев, у которого убили жену и ребенка, шел первым. Мне иногда казалось, что он сошел с ума: даже автоматом не пользовался. Пистолет и здоровенный тесак. Как бы там ни было, но бандитов он потрошил знатно. Только кровавые ошметки летели по сторонам. Мне казалось, еще немного — и он начнет снимать скальпы с этих тварей и отрезать им уши.

Трупы не считали. И конечно, всех бандитов мы не убили. Но убили достаточно, чтобы остатки банд ушли. Видимо, они решили, что этот городок слишком твердый орешек для их гнилых зубов.

Когда мы закончили, я и Карим перебрались к центру поселка. Здесь было тише, чем у нас на окраине. Бандиты сюда так и не смогли прорваться. Рядом с навесом, где разместился походный лазарет, стоял медик. Тот самый старик-бельгиец. Он увидел меня и как-то нехорошо дернулся. Будто хотел остановить или что-то сказать.

Он еще что-то бурчал, стоя в проходе, но я его не дослушал. Противное липкое чувство ворвалось в душу. Будто я знаю, что увижу внутри.

Знаю, но не хочу в это верить. Не хочу!!! А потом я увидел ее маленькую фигурку. Лежащую ничком, рядом с походным операционным столом. Увидел рану на спине. Да, Лену убили. Не знаю… Скорее всего, это обычная шальная пуля, прилетевшая из саванны. Пуля попала ей в спину. Между левой лопаткой и позвоночником. Я опустился рядом и хотел взять Лену на руки. Голова ее безвольно качнулась. Будто она не хотела, чтобы я смотрел на нее, такую. Мертвую. Может, она была права? И наших мертвых надо помнить живыми?

Доктор топтался рядом со мной, будто хотел что-то сказать. Топтался, пока не пришел Карим. Он взял доктора под руку и увел его в сторону. Вокруг меня была дикая пустота. И внутри. Я видел смерть не первый раз, но сейчас она стояла рядом и счастливо скалилась, получив очередную жертву. Что я чувствовал? Боль? Какое вам дело, господа, что я чувствовал и чувствую? И что для меня значила эта женщина, подаренная судьбой на одно мгновение. Это не ваши проблемы. И не ваша боль. Не надо лезть в душу…

— Поль, — через двадцать или тридцать минут вернулся Карим. Он остановился рядом и долго глядел куда-то в сторону. Будто не хотел смотреть на Лену. Потом нервно дернул щекой, немного помолчал и продолжил: — Там Джек… Чамберс… его тоже… убили. И Сашку Козина… тоже.

— Где? — тихо спросил я.

— Здесь, — Шайя неопределенно махнул рукой. — Видимо, из пулемета достали. Стены в домах тонкие, фанерные. Видно, подставились мужики… Не могу поверить.

— Кто еще?

— Никоненко, — Шайя говорил медленно. Он будто выдавливал из себя слова. Вместе с болью.

— Еще?

— И Настю… Настю Федорову тоже убили. Она с ранеными была. Здесь, рядом. Осколок. Так глупо. В голову…

— Кто-то выжил?

— Кроме нас с тобой, — он медленно покачал головой, — нет.

— А где биолог?

— Джерри Стаут… он был на южном блоке. Знаешь… он собой пацанов закрыл. Мне так Майкл сказал. От гранаты. К ним за бруствер влетела граната — и Джерри на нее лег. Никогда бы не подумал, что он так сможет.

— Как видишь, смог.

— Там люди собираются… — начал Шайя и замолчал.

— Иди. Я скоро приду.

Мы шли по пыльной улице городка. Я и Карим. На площади должны были собраться выжившие жители, чтобы начать собирать наших погибших. Их надо похоронить. Солнце не даст нам передышки. Тела убитых бандитов, собранные в городке, никто закапывать не будет. Их без церемоний закинут в грузовики, вывезут подальше в саванну и сбросят на землю. На радость местным падальщикам.

На улицах еще лежат трупы. Где-то слышится женский плач. Безудержный, полный тоски и боли. Так плачут женщины, потерявшие своих мужчин. Сыновей, мужей и отцов. Рядом с останками сгоревшего грузовика стоит подбитый джип, уткнувшись радиатором в дерево. Он чадит черным маслянистым дымом. Кто-то из местных очень удачно отправил в него бутылку с горючей смесью. Воняет жженой резиной и горелой человеческой плотью. Под ногами хрустят мелкие камешки, блестят осколки разбитого стекла и еще не потускневшие гильзы.

Через два дня в город пришел последний в этом сезоне конвой. С усиленной охраной. Его сопровождали парни полковника. Вместе с ним прибыли большая группа новых поселенцев и помощник шерифа. Тот самый, которого, по словам шерифа, ему сосватал Орден. Шериф, судя по выражению его лица, был не в восторге от такого помощника.