Эйнштейн учился без карточек. 40 эффективных игровых упражнений для детей от 0 до 6 лет - Роберта Михник Голинкофф

Профессор Физ оценивала сложность игры Кары по следующим параметрам: были ли ее игровые действия просто исследовательскими (прикосновение, разглядывание), функциональными (манипулирование игрушечной машинкой так, как она должна двигаться) или символическими (питье понарошку из пустой чашки, наполнение ее воображаемой жидкостью, создание воображаемого сценария ужина). Когда Кара играла одна, ее действия выглядели наиболее примитивными. Когда к ней присоединилась мать, уровень игры повысился; а когда Максина показала дочери, как совершать режиссерские игровые действия (чистить кукле зубы), уровень игры Кары достиг максимальной сложности. Участие Максины в игре Кары помогло девочке перейти на следующий уровень, сопряженный с более богатым и абстрактным мышлением.

Что интересно, если матери просто задавали детям много вопросов, наблюдали за ними или пытались руководить игрой, вместо того чтобы присоединиться к ней, дети в результате демонстрировали менее символическую, более предметную, исследовательскую игру. Когда же управление игрой доверяют детям – как в случае Кары и Максины, – результатом является более «искушенная» игра. Так что в следующий раз, когда вам покажется, что ребенок и сам прекрасно справляется, играя в одиночку, вспомните, что ваше присутствие в игре – важно. Мы не хотим сказать, что ребенку не следует позволять играть в одиночестве. Вовсе нет! Но если вы играете с ребенком, вы ему не мешаете; в действительности вы помогаете ребенку учиться манипулировать символами и думать более абстрактно, даже не сознавая этого.

Обнаружение скрытых навыков

Оценка игры

Возраст: 12 месяцев – 3,5 года

Вы можете воссоздать эксперимент профессора Физ у себя дома, но вам понадобится помощь другого родителя или воспитателя, чтобы вы смогли пристально наблюдать за действиями ребенка. Прежде всего возьмите новые игрушки и дайте ребенку поиграть с ними самостоятельно, в то время как ваш добровольный помощник (который, кстати, не должен знать, какова цель ваших наблюдений) будет читать журнал. Понаблюдайте за ребенком примерно 8 минут, обращая внимание на то, что он делает с новыми игрушками. В это время ваш помощник должен отклонять предложения ребенка присоединиться к игре, говоря: «Через пару минут – а пока поиграй сам». Что делает ребенок? Исследует ли он игрушки? Начинает ли режиссерскую игру с предметами, назначая им роли, отличные от их реальной сущности и назначения? Кажется ли вам, что ребенок подходит к этим предметам как к символам? Затем в игру вступает ваш помощник. Когда ребенок и взрослый играют вместе, через некоторое время попытайтесь понять, смещаются ли их действия в плоскость режиссерской игры. Затем передайте помощнику записку с предложением попробовать разыграть с ребенком воображаемый сценарий, например устроить чаепитие. Повышается ли при этом уровень игры ребенка? Горизонты ментальных процессов ребенка расширяются буквально на ваших глазах, когда он взаимодействует со взрослым, мягко подталкивающим его к использованию символов. Такие игры определенно имеют значение для когнитивного развития.

Игра – это концепция, с трудом поддающаяся определению. Как говорит в своей книге «Блеск игры» Джанет Мойлс, «попытки усвоить концепции игры можно уподобить попытке схватить мыльный пузырь: всякий раз, как вам кажется, что за что-то можно зацепиться, эфемерная природа игры ускользает от определения». Что делает годовалый ребенок, который колотит по кастрюлям в кухне? Играет. Что делает полуторагодовалый ребенок, который громко произносит вслух все выученные им слова, прежде чем уснуть в своей кроватке? Играет. 4-летний малыш, который впервые в жизни выходит на футбольное поле, тоже играет – как и 5-летний ребенок, занятый причудливой режиссерской игрой на пару со своим приятелем. Что же общего между всеми этими видами игры? Когда был проведен опрос 500 учителей, которых попросили определить, что такое игра, разных ответов получилось столько же, сколько было участников опроса! Не правда ли, забавно, что самые привычные понятия порой труднее всего поддаются определению.

По мнению выдающихся исследователей, таких как профессор Кэтрин Гарви из Мэнского университета и профессор Кеннет Рубин из Университета Мэриленда, игра характеризуется пятью ключевыми элементами.

Во-первых, игра должна быть приятной и радостной. Это вовсе не значит, что в процессе игры участники должны валяться по полу от хохота. Но игра не может не быть веселой.

Во-вторых, у игры не должно быть никаких внешних целей. Никто же не принимается за игру с такой мыслью: «Ага, я сейчас буду играть, чтобы получить первичные навыки подготовки к чтению!» Игрой занимаются ради самой игры. Игра не имеет конкретной функции; она не утилитарна.

В-третьих, игра является делом спонтанным и добровольным, избранным играющими по собственному желанию. Нельзя поставить перед человеком задачу: а теперь ты должен играть! В одном из исследований, когда воспитатель детского сада велела своим подопечным поиграть, они восприняли это как работу. Однако в других случаях дети называли точно такую же деятельность игрой! Если вы заставите ребенка играть в хоккей, потому что это ему «полезно», он не квалифицирует это как игру. А если ребенок еще и испытывает стресс в результате такой деятельности, то ни о какой игре и речи не идет.

В-четвертых, игра подразумевает активное участие со стороны играющего. Чтобы играть, надо этого хотеть. Если играющий пассивен и не особенно заинтересован в том, что происходит, это не игра.

В-пятых, игра содержит определенный компонент фантазийности. В значительной доле игр, в которые играют маленькие дети, присутствует компонент не-буквальности, элемент «отложенной» реальности. Ребенок, который притворяется, что наливает жидкость в чашку, а потом «пьет» из нее, занят игрой.

Ирония состоит в том, что действия многих современных родителей противоречат одной или нескольким из этих обязательных составляющих игры. Если отталкиваться от ее критериев, часть занятий, которые мы придумываем для своих детей, не являются игрой. Например, когда дотошные родители и обожающие тесты учителя считают, что они обязаны сами выбирать игры для детей, вместо того чтобы позволить детям делать этот выбор самостоятельно, они грубо нарушают некоторые из законов настоящей игры. Игровая деятельность должна отражать желания ребенка. Мы можем предоставлять ему ограниченный выбор игр. Таким образом, мы чуть облегчаем ему задачу, и в этом состоит наша истинная роль.

Одно из наиболее вопиющих нарушений этих «правил» игры в нашем торопливом обществе касается второго критерия: игра не должна иметь никаких внешних целей. Многие ли из нас действительно позволяют детям заниматься игрой, которая не имеет никакой практической цели? Даже у игрушек, которые мы для них выбираем, есть скрытая программа: заставить детей учиться. Задумайтесь об этой тенденции: в статье от 1995 года в Wall Street Journal говорилось, что «все, что отдает школьным классом и учебой, убивает даже самую лучшую игрушку». Однако к 2002 году, всего 7 лет спустя, уровни продаж развивающих игрушек выросли до небес. Вот только один пример (а их много): компания под названием Leap Frog производит игрушки, помогающие научиться читать и выполнять математические действия. В свой первый год после выхода на рынок (1995) она заработала всего 3 000 000 долларов, но в 2002 году ее продажи составили более чем 500 000 000 долларов! Это феноменальный рост. Совершенно очевидно, что родители и бабушки с дедушками просто заваливают своих детей и внуков развивающими игрушками. Хотим ли мы сказать, что все эти игрушки плохи? Вовсе нет! Хороши те игрушки, которые приносят детям радость. Но помните, что они в любом случае задают детям программу. Не ребенок решает, каким будет его следующий шаг; это определяет игрушка.