Люби как в 20! - Юлия Набокова

– Мы справимся! – пообещала я, продолжая гладить живот. Малыш затих, боль прошла.

Я аккуратно свернула клетчатый бежевый плед и положила на диван, вышла из гостиной и сразу же почувствовала аромат домашней еды. Кухня располагалась по соседству, дверь была открыта, а у плиты вовсю хозяйничал Виктор. На миг я застыла в дверях, наблюдая за тем, как мужчина сыпет приправы и помешивает жаркое на сковороде. Надо же – мужчина, который любит и умеет готовить! Вот повезет его жене… До меня долетел аромат розмарина и, кажется, базилика, и я ощутила, что голодна. Виктор так увлекся процессом, что не заметил меня, пока я не подала голос:

– Вкусно пахнет!

– Проснулась? – Он взволнованно обернулся ко мне от плиты, отложив лопатку. – Как ты себя чувствуешь? – Он осекся и поправился: – То есть вы?

– Давай на ты, – предложила я, подходя к большому деревянному столу, который занимал половину кухни. Атмосфера в доме Виктора была уютной и родной, кажется, сами эти стены пропитались любовью и добротой. Здесь не хотелось обращаться друг к другу на вы и соблюдать дистанцию. – Какие уж церемонии после того, как я успела поспать на твоем диване, – пошутила я и заметила, как Виктор смутился. Вот что я несу, а? Я осеклась, а мужчина заботливо спросил:

– У тебя ничего не болит?

– Спасибо, все в порядке, – заверила я. – Я пойду. Можешь вызвать такси? Мой телефон разрядился.

Как ни странно, мне не хотелось покидать дом Виктора – обстановка действовала умиротворяюще, и я чувствовала себя тут как дома, а не в гостях. Но я понимала, что и так спутала все планы Виктору, свалившись в обмороке и проспав полдня в его гостиной. Может, он родных ждет или вообще романтический ужин готовит, а я мешаюсь.

– Без ужина я тебя не отпущу! – заявил Виктор.

– Не хотелось бы мешать твоим планам, – возразила я из вежливости, хотя чуть не запрыгала от радости, что меня не выставляют за порог.

– Ты не мешаешь, – отрезал хозяин. – Присаживайся за стол, у меня почти все готово.

Я присела на краю стола и представила, как по выходным и праздникам за ним собирается большая семья – шутят взрослые, галдят детишки. Идиллия, которой у меня никогда не будет, заставила сердце сжаться. Будет ли моему ребенку хватать меня одной? Ведь у него не будет ни отца, ни бабушек, ни дедушек.

– С тобой точно все в порядке? – Виктор взволнованно обернулся от плиты. – На тебе лица нет.

– Душно, – слабо улыбнулась я.

На кухне и правда было жарко, а все окна были плотно закрыты.

Виктор сразу же подскочил к окну и открыл его, впуская в кухню свежий воздух, шум музыки и веселые крики молодежи. Вечеринка в доме Данилы набирала обороты, и я поняла, почему мужчина держал окна закрытыми – не хотел будить и расстраивать меня.

– Закрыть? – спросил Виктор, взволнованно глядя на меня.

– Не надо, – я поднялась из-за стола. – А где у тебя?..

Спросить про ванную комнату я не успела – меня скрутил резкий спазм, как при месячных, и я со стоном схватилась за живот. Разве так должно быть? Что-то не так…

– Полина, что с тобой? – Виктор подскочил ко мне.

Его голос доносился до меня как сквозь вату, перед глазами снова потемнело, а в животе как будто взорвалась бомба.

– Ребенок, – выдохнула я из последних сил.

– Я вызываю «скорую», – донесся до меня голос Виктора, прежде чем я снова потеряла сознание.

Когда я очнулась, за окном уже сгустились сумерки. Сначала я ощутила резкий запах лекарств и хлорки и только потом поняла, что нахожусь в больничной палате. Хотела подняться, но сгиб локтя кольнуло – и я заметила, что подключена к капельнице.

– Очнулась? – встрепенулась медсестра, которая, видимо, задремала на стуле у моей койки. – Тише, а то капельницу вырвешь.

– Что со мной? – выдавила я. Губы были сухими, голос – чужим и скрипучим, я даже не узнала его.

– Все в порядке, ты в больнице, – успокаивающе заговорила женщина, поправляя капельницу. В темноте я видела только ее белый халат, но не могла разглядеть лица. Судя по голосу, ей было лет пятьдесят. – Совсем немножко осталось, потерпи, скоро сниму.

– Что с ребенком? – похолодела я, прикладывая руку к животу и чувствуя странную пустоту внутри. Неужели я его потеряла? Губы задрожали, из глаз брызнули горькие слезы. Пусть беременность была для меня неожиданной, пусть Данила не обрадовался, что станет отцом, только сейчас я поняла, как сильно успела привязаться к маленькому человечку внутри меня, и вот теперь его нет, я его не уберегла…

– У тебя была угроза, но все уже позади…

Слова медсестры доходили с трудом, и я не сразу поняла, о чем она говорит, склоняясь надо мной и поправляя одеяло.

– Так с ним все в порядке? – всхлипнула я, гладя под одеялом живот и не веря, что все обошлось.

– Конечно, в порядке! У нас знаешь, какие врачи хорошие? – с гордостью заметила медсестра. – И муж твой быстро сообразил «скорую» вызвать, так что помощь вовремя оказали.

– Какой муж? – вздрогнула я, непонимающе хлопая мокрыми от слез ресницами.

– А у тебя что, их два? – добродушно усмехнулась женщина. – Или поссорилась с ним, потому и перенервничала, что чуть до выкидыша себя не довела?

Я растерянно молчала. Конечно, перенервничала, когда Данила не захотел признать отцовство и на моих глазах целовал другую девушку. Может, он передумал и вернулся за мной?

– Он в коридоре всю ночь сидит, переживает, – сказала медсестра. – Всех врачей на уши поднял, когда тебя сюда привезли. Палату отдельную тебе оплатил. Золотой у тебя муж!

Я представила, как Данила мечется по больничному коридору, держа меня на руках, и требует оказать мне помощь. Сердце забилось от радости. Он все-таки меня любит!

– Позвать? – предложила медсестра.

Я кивнула и подняла руку, чтобы привести себя в порядок и пригладить волосы – а то лежу тут лохматая как кикимора, но тут же ощутила резкий укол.

– Да тише ты, иглу погнешь! – заругала медсестра, зажигая ночник на тумбочке у койки. – Все, снимаю. Закончили капать.

Я послушно замерла на койке, пока женщина отключала меня от системы. Но едва она вышла из палаты, как я присела и судорожно пригладила волосы. Мне хотелось быть красивой для Данилы. Заметила, что на мне надета больничная ночнушка, и натянула одеяло повыше, с волнением прислушиваясь к голосам из коридора. Медсестра что-то сказала, мужской голос ей ответил, затем раздались быстрые шаги, дверь распахнулась, и в залитом электрическим светом прямоугольнике возник мужской силуэт. Он порывисто шагнул через порог, а я на миг зажмурилась от яркого света.

– Полина, – голос Данилы казался ниже от волнения, большая теплая рука нащупала мою и крепко сжала, – как ты себя чувствуешь?