Вариант `Бис` - Сергей Анисимов

Транспорт «Маунт-Вернон» успел прибыть в Марсель тринадцатого, тоже в составе конвоя, разгрузив части 42-й пехотной дивизии, поэтому основное внимание было обращено на двух находящихся в море одиночек – реквизированный в свое время британским Адмиралтейством голландский «Ниеу-Амстердам» и американский войсковой транспорт «Уэйкфилд», индекс АР-21, которые в один и тот же день вышли из Бостона курсом на Ливерпуль. В отличие от большинства конвоев, маршруты быстроходных одиночек были проложены по менее нахоженным тропам, они пролегали значительно южнее, и бывшие лайнеры пересекали значительную часть Атлантики практически по горизонтали, затем круто поднимаясь почти к Исландии, чтобы снова спуститься к шотландскому побережью. В данном случае это поставило пару лайнеров в опасную близость к месту непонятного происшествия. Поэтому, неспособные соперничать в скорости с огромными кунардовскими «королевами», «Ниеу-Амстердам» и «Уэйкфилд» получили приказ возвращаться. 80 000-тонные «Куин Элизабет» п «Куин Мэри», рассекающие Атлантику с почти тридцатиузловой скоростью, могли пересечь океан по прямой за считанные дни, доставляя за раз по полнокровной дивизии. Для меньших по размеру и менее быстроходных «Аквитании», «Иль де Франс», «Уэйкфилда» и «Ниеу-Амстердама» (черт, язык сломаешь с этим голландским) рейс туда и обратно занимал обычно дней восемнадцать. «Аквитания» успела вернуться в Нью-Йорк, проскочив, видимо, под самым носом таинственных субмарин, остальных нужно было возвращать.

Американскому командованию, как флотскому, так и морскому, и в страшном сне не могло привидеться, что предпринятое Левченко маневрирование благодаря нелепому совпадению вывело эскадру на встречный курс с одним из этих гигантов. Крупная засветка, появившаяся на пределе разрешающей способности радара «Советского Союза», была сначала воспринята как фата-моргана, свободное блуждание электронов в цепях прибора. Но дистанция сокращалась, а засветка исчезать не спешила, устойчиво сползая по экрану, напоминающему своей абстрактностью картину сумасшедшего буржуазного художника. Решились доложить командиру. Тот, подумав, запросил спецсвязью «Кронштадт», который, недолго помолчав, подтвердил, что тоже наблюдает одиночную засветку уже несколько минут. Только тогда решились разбудить адмирала. Был четвертый час ночи, когда Гордей Левченко, одновременно с несколькими штабистами, поднялся в носовую боевую рубку.

– Чем порадуете старого больного человека? – адмирал, командовавший Краснознаменным Балтийским флотом еще до войны, любил шутить по поводу своего возраста. Выглядел он лет на пятнадцать моложе положенного по документам, бывают же такие люди.

– Товарищ вице-адмирал, – Иванов пожал протянутую руку, – минут пятнадцать, как и мы, и «Кронштадт» наблюдаем радиолокаторами одиночную крупноразмерную цель, медленно сдвигающуюся левее нашего курса. Идет он, судя по всему, почти прямо на нас.

– Дистанция, скорость?

– Почти невозможно сказать точно, пока далеко слишком. Я попробовал разойтись с Иваном Степанычем, чтобы попытаться его триангулировать, но погрешность может быть достаточно большой. Миль тридцать по штурманским расчетам. Через некоторое время попробуем просчитать скорость по изменению курсового угла, если получится. Но, судя по всему, не маленькая.

– Так… Значит, что-то большое и одинокое двигается на нас контркурсом… Ну и что это может быть?

Иванов пожал плечами: «Что бы это ни было, лучше бы нам быть настороже».

– Айсберг? Линкор на испытаниях? Флотский авианосец в одиночном плавании? Круизный лайнер с певичками и канканом? Алексей Игнатьевич, могут, по-вашему, локаторы пока просто не видеть его охранение?

– Нет, я в этом достаточно уверен. Шесть часов назад они «Либерти» почти с двадцати миль читали.

– А эсминцы?

– Эсминцы читает с меньшего, но все же… Если он в тридцати милях и в нашу сторону идет, то четверть часа можно подождать без особого риска.

Четверть часа еще не прошла, когда в рубках советских кораблей командирам почти одновременно были поданы трубки телефонов, соединивших их с радистами. Перемещающийся в пространстве электронный артефакт, явно был реальным и даже обитаемым, поскольку он использовал радио на передачу, выдавая довольно мощной станцией кодированные группы знаков. «Градусами» – бортовыми радиопеленгаторами – передача была однозначно ассоциирована именно с ним.

– Черт, быстро ответить абракадаброй, повторив его первую строчку! – командир линейного крейсера, способный на необычные реакции, повернулся к офицеру связи.

– Иван Степанович… Нехорошо без санкции адмирала…

– Не успеем же!

Офицер связи, неприметный, с плохо запоминающимся лицом старлей, усмехнулся, глядя на возбуждение командира. Второй помощник сумел поймать в полумраке эту усмешку и с негодованием повернулся к стоящему с бумагами в руках офицерику, уже совершенно спокойному.

– Нельзя, Иван Степанович. Адмирал сам догадается и передаст, если считает нужным. В машину о полном ходе?

– Верно. Сколько готовность?

– Как положено. После вчерашнего пунктира котлы еще теплые.

Оба артиллерийских корабля разошлись шире и с двадцати миль в конце концов сумели определить скорость «большого неизвестного» и отследить резкое изменение его курса.

– Двадцать два узла, – сказал в недоумении старший штурман линейного корабля, оборачиваясь к склонившемуся через его плечо командиру, проглядывающему его расчеты.

– Очень интересно… Что бы такое крупное могло идти на двадцати двух узлах?

– Линкор… Современных серий, «Алабама», скажем.

– И что ему здесь делать. Эсминцев ведь нет?

– Рядом нет, может, оторвались?

– Линкор. Гм… И что, скорость не увеличивает?

Штурман посмотрел на свои записи, покачал головой отрицательно.

– Нет, все постоянная, с тех пор как начали считать.

– А вот это еще страннее… Ладно, если у него двадцать два – двадцать три узла полная скорость или даже максимальная… Но какого черта кто-то будет идти на такой скорости посреди океана?

– Ну, если американцы спешно перебрасывают корабль… Такое тоже может быть… Или испытания, скажем, на двенадцатичасовой полный ход.

– В таком месте? Чушь! И без эскорта – тоже чушь! Дать двадцать четыре, попробуем к нему поближе подойти. Как, Алексей Игнатьевич, с какой дистанции его можно в ночной визир рассмотреть?

– В такую погоду да в такой час… Кабельтовых сорок, пожалуй… И то, если он такой большой, каким кажется.

– Кажется… Посмотрим. Но я не думаю, что это линкор. Он нас увидел, но мы его уже читали достаточно долго к этому времени, значит, радиолокатор на нем не Бог весть что… Хм. И без эскорта. Быстроходный транспорт?

– С радаром?

– Потому и с радаром, что быстроходный и ходит в одиночку. Вот как выдаст сейчас двадцать девять с половиной, так и станет нам всем ясно, кто это нам встретился. Сделаем ручкой и пойдем своей дорогой.