К звездам! - Гарри Гаррисон

— Слишком сложно. — Инженер решал сугубо техническую задачу и не задумывался о том, какое чудовищное преступление они обсуждают. — По-моему, лучше всего вытащить многоканальный штекер в системе управления. Просто выдернуть пробки с обеих сторон и забрать кабель. Тут дел-то на пару секунд.

— Отлично. Так мы и сделаем. И на танках тоже. И соберем все кабели в шестом танке, самом большом. А потом разбудим всех — и расскажем, что произошло. И заставим старейшин немедленно устроить судебное разбирательство по всем правилам. А когда оно состоится — поставим кабели на место и вернемся к работе. Что скажете?

Он задал вопрос как ни в чем не бывало, хотя его решение было наиважнейшим. Это поворот настолько крутой, что пути назад уже не будет. Если они сообразят, что сейчас берут в собственные руки власть принимать решения — единственную реальную власть, какая вообще существует, — могут и призадуматься. Еще минутное колебание — и он пропал.

Но собравшиеся были технари, механики, — и никогда не мыслили подобным образом. Они просто хотели исправить явную несправедливость.

Все шумно обрадовались и начали распределять обязанности, готовясь к операции. Только Гизо Сантос не принимал участия в общем ликовании, а сидел, пристально глядя на Яна большими умными глазами. Ян не дал ему никакого поручения и вскоре остался наедине с молчаливым начальником связи. Когда все разошлись, Гизо заговорил:

— Ты понимаешь, что ты затеял, Ян?

— Да. И ты тоже. Я нарушаю все правила и ввожу новые.

— Это что-то гораздо большее. Правила, однажды нарушенные, никогда уже не вернутся. Главы семей не захотят…

— Мы их заставим.

— Я знаю. И могу назвать это подходящим словом, даже если ты не назовешь. Это революция. Верно?

Ян несколько долгих секунд смотрел в угрюмое лицо Гизо.

— Да, это революция, — согласился он наконец. — Тебе эта мысль отвратительна?

Гизо медленно расплылся в широкой улыбке.

— Отвратительна? По-моему, это прекрасно! Рано или поздно это должно было произойти. Как раз об этом написано в книге «Класс и труд: извечная борьба».

— Я никогда не слышал о такой.

— О ней мало кто слышал. Мне ее дал один человек из команды корабля. И сказал, что это невидимая книга, ее нет ни в одном списке, но где-то существуют несколько эталонных оригиналов, и с них делают дубликаты.

— Ты связался с опасным делом…

— Знаю. Он пообещал привезти еще — но больше я его не видел.

— Нетрудно догадаться, что с ним стряслось. Так, значит, ты со мной? Быть может, эта заваруха окажется еще серьезнее, чем ты думаешь.

Гизо обеими руками схватил Яна за руку:

— С тобой! До конца! Во всем!

— Прекрасно. Тогда ты можешь помочь мне прямо сейчас. Я хочу, чтобы ты пошел со мной на склад, где заперты Хайн со вторым проктором. Они были готовы привести приговор в исполнение, значит, оба знают о тайном суде. Это наши свидетели.

Когда они шли к складу, кто-то уже поднялся и бродил по улице. Дверь склада была распахнута настежь, так, как Ян ее оставил…

Но и дверь кладовки оказалась открытой, а оба проктора исчезли.

Ян быстро осмотрел все вокруг — в здании склада никого не было.

— Куда они подевались? — спросил Гизо.

— Это неважно. Важно, что времени у нас в обрез: нам надо начать раньше, чем начнут они. Быть может, еще успеем. Пошли.

Они побежали к неподвижной, безмолвной колонне танков, глубоко увязая в пыли и не обращая внимания на изумленные взгляды людей, встречавшихся им по пути. Задержать их никто не пытался. Вскоре Ян запыхался и перешел на шаг.

— Инициатива пока у нас, — сказал он. — Будем действовать по плану.

Они забрались в шестой танк и завели моторы. Это будет единственная машина, способная двигаться. Ян медленно покатился по центральной улице и подъехал к надувному куполу.

К этому времени люди вокруг уже зашевелились, но операция по обездвиживанию танков и тягачей продолжалась без каких-либо помех. Сначала заговорщики действовали очень осторожно, стараясь не попадаться на глаза, — пока не поняли, что никто не обращает на них ни малейшего внимания. Они были просто-напросто техники-механики, которые всегда делают что-то непонятное. Освоившись с этой мыслью, они стали работать совершенно открыто, окликая друг друга с тайным ликованием. Настроение у всех было приподнятое.

Но не у Яна. Он сидел в танке, глядя на экраны, наблюдая, как первый из его людей шагает к танку со связкой кабелей на плече, и не замечая, что механически стучит кулаком по боковой панели. Потом пришел второй механик, третий… Гизо сидел наверху у открытого люка и передавал кабели Яну вниз.

— Ну вот и все, — сказал он наконец. — Что нам дальше делать?

— Лучше всего, чтобы ты и все остальные просто затерялись в толпе. Нам незачем противопоставлять себя всем и нарываться на обвинение в заговоре. Пока не время.

— Ладно, остальные пусть. Но нужно, чтобы кто-нибудь был с тобой здесь.

— Гизо, но ты же не обязан…

— А я добровольно. Что дальше делать?

— Совсем просто. Собирать людей.

Сказав это, он нажал кнопку сирены. Раздался такой пронзительный вой — от рычащего рева до сверлящего визга, — что не заметить его было невозможно. Спавшие мигом проснулись; те, кто уже успел приняться за какую-нибудь работу, тотчас все побросали и бегом кинулись на звук. Когда центральная улица стала заполняться народом, Ян выключил сирену и снял с переборки рупор-динамик. Гизо ждал его наверху, небрежно облокотившись на ствол плазменной пушки.

— Вот тебе толпа, — сказал он. — Все твои.

— Сюда! — Ян говорил в мегафон, и многократно усиленный голос отражался эхом. — Все сюда! У меня важное объявление! — Он увидел, как Тэкенг высунулся из двери своего вагона, грозя кулаком. — Главы семей тоже! Все! Сюда!

Тэкенг снова замахнулся кулаком, потом отвернулся и стал слушать человека, только что подбежавшего к нему. Потом снова поднял голову, ошеломленно посмотрел на Яна — и пошел следом за гонцом к надувному куполу.

— Сюда все, поближе! — Ян выключил микрофон. — Смотри, — сказал он Гизо, — ни одного старейшины. Они что-то замышляют. Что будем делать?

— Ничего. Пока не из-за чего шум поднимать. Просто распорядись о разгрузке зерна. Ты готовишь поезда к повторному рейсу.

— Но они же отменили этот рейс и не хотят нас пускать.

— Тем лучше. Ведь об этом никто не знает — так пусть они сами поднимут шум. Здесь, перед всеми.

— Ты прав! — Ян снова включил микрофон и заговорил: — Мне очень жаль прерывать ваш отдых, но праздник закончен, пора снова браться за работу. На севере осталось зерно, и ехать за ним надо срочно.