Достойны ли мы отцов и дедов - Станислав Сергеевич Сергеев

Олег усмехнулся, увидев, как на крейсере поднялась суматоха и турецкие офицеры, до этого наслаждающиеся видом панически разбегающихся жителей Феодосии, быстро повернулись в противоположную сторону, куда указывал наблюдатель и стали рассматривать в бинокли приближающийся русский эсминец.

Тут же заиграл какой-то сигнал, матросы, до этого праздно толпившиеся н палубе, начали снова разбегаться по боевым постам.

Бум-м-м-м! Бум-м-м-м! Грохнули две пушки по правому борту, отправляя в сторону приближающегося корабля 120-мм снаряды. Естественно точности никакой, это была всего лишь пристрелка, в надежде напугать маленький кораблик, который, по их мнению, несся в бессмысленную атаку на бронепалубный крейсер.

Прошло несколько минут, из труб крейсера повалил густой черный дым, было видно, как начали выбирать якоря, готовясь начать маневр ухода, чтоб не попасть под удар самоходных мин.

Дегтярев усмехнулся, повернулся к унтеру и проговорил:

— А теперь наш выход.

Достав радиостанцию, с помощью которой недавно связывался с подводными диверсантами переключился на шестнадцатый канал, нажал кнопку передачи.

На этом канале заранее были запрограммированы суб-тоны, по которым идет селекция абонентов группы, но как раз эти сигналы и являлись командой на подрыв зарядов.

Секунда и крейсер буквально подпрыгнул, чуть приподнявшись над водой на четырех одновременно возникших по бортам невысоких столбах воды. Со стороны это выглядело не столь эффектно, но те, кто ставил заряды знали свое дело, и вся мощь взрывов пошла не на поднятие на высоту тонн воды по бокам корабля, а на проламывание не защищенного броней днища. Как только крейсер опустился обратно, он сразу как-то просел и начал давать все увеличивающийся дифферент на корму. Тут же раздался мощный хлопок и всю кормовую часть заволокло большим белым облаком прорвавшегося пара — видимо подводный взрыв полностью разбил паровые котлы. Крики обожженных матросов были слышны даже на таком расстоянии.

Но турки, оставшиеся в живых, решили показать, что они что-то стоят и в сторону приблизившегося на полтора километра русского эсминца выстрелила пушка, затем вторая, да и в город полетела пара снарядов от разъяренных османов.

Олег не стал терять время. Сорвав мешковину с «Корнета», он прильнул к прицелу, подведя маркер на капитанский мостик, где испуганный командир корабля что-то яростно кричал и размахивал руками, быстро глянув назад, чтоб никого не задело струей, нажал на спуск.

Писк, хлопок и светлячок реактивного двигателя ракеты быстро понесся к турецкому крейсеру.

Держа маркер точно на мостике, Олег оскалился, видя, как турецкий капитан, увидев несущийся прямо на него реактивный снаряд, на мгновение замер, потом что-то закричал и… Взрыв осколочно-фугасной боевой части ракеты на несколько мгновений поглотил капитанский мостик, а когда дым рассеялся, там уже никого не было. Только погнутые и вывороченные перила и куски мяса. Крейсер остался без управления.

Радость была недолгой — пуск ракеты не остался незамеченным и одна из еще живых пушек перенесла огонь на набережную, где стояла пусковая установка ПТУР.

Первый выстрел ушел далеко вправо — сказывался сильный дифферент на корму, основательно просевшего крейсера, да еще добавился явный крен на правый борт.

Быстро сменив отстрелянный пусковой контейнер, на целый, с кумулятивной боевой частью, Дегтярев прицелился в работающую пушку по левому борту и снова нажал на спуск.

Огонек понесся к умирающему кораблю. Быстрый росчерк и стрела впивается в бронезащиту бортового орудия. Вспышка и тут же над кораблем поднимается огненный шар — кумулятивная боевая часть ракеты, заточенная прожигать десятки сантиметров высококлассной танковой брони из будущего, с легкостью прошла простенькую защиту артиллерийского расчета, разметала комендоров и подожгла разложенные на палубе заряды. Видимо, из-за того, что корабль потерял энергию, снаряды и заряды к ним, вручную натаскали на палубу, тем самым подписав себе смертный приговор.

В это время заранее подготовленные и проинструктированные ротмистром вооруженные солдаты и матросы феодосийского гарнизона начали быстро грузиться на свободные лодки и баркасы, и получив команду, понеслись к дымящемуся турецкому кораблю. Увидев, что крейсер получил повреждения и начал крениться, а с другого направления к нему приблизился эсминец и вовсю причесывает палубу из малокалиберных орудий и крупнокалиберного пулемета Владимирова, который был установлен для усиления огневой мощи, гребцы ускорились, пытаясь быстро сократить дистанцию и не попасть под огонь все еще эпизодически постреливающих пушек турка.

Получив несколько попаданий от артиллерии эсминца, к этому еще и КПВ с такой дистанции бронебойно-зажигательными пулями лихо вскрывал защиту артиллерийских орудий, крейсер наконец-то затих. Когда к нему подошел эсминец и стал высаживать абордажу команду, то почти не было оказано никакого сопротивления: палубы были просто завалены изувеченными телами турецких матросов. Несколько минут и с левого борта на кренящийся крейсер уже полезли разъяренные феодосийцы…

На седьмой час утра 29 октября (по новому стилю) 1914 года с обеих мачт сильно просевшего и дымящегося турецкого бронепалубного крейсера «Хамидие» были спущены турецкие флаги и на их месте на холодном осеннем ветру затрепетали Андреевские стяги.

Собравшаяся на набережной почти вся Феодосия, отошедшая от испуга, встретила это событие радостным ревом и криками. Агрессор, который пришел убивать и грабить, повержен и захвачен доблестными русскими моряками. О чем сразу в штаб Черноморского флота и в Петроград ушли реляции за подписью градоначальника Феодосии. К ним же был приложен текст ультиматума, который был передан градоначальнику турецким и германским офицерами, которые в качестве парламентеров отправились в город и после подрыва крейсера были немедленно арестованы.

А пока пострадавший окончательно не потонул, его окружили портовыми буксирами и осторожно потянули на мелководье. В это же время Дегтярев, успевший спрятать пусковую установку «Корнета» на телеге и быстро покинувший набережную, вернулся на волнорез, где, аккуратненько прикрывшись тем же самым баркасом, вытащил из воды диверсантов. Прошло несколько часов томительного ожидания и наконец-то члены диверсионной группы из будущего погрузились на эсминец и подняли из воды на палубу завернутый в несколько слоев парусины подводный транспортер. Все это время, человек Дегтярева, в сопровождении жандармского ротмистра, облазил практически всю палубу крейсера, разыскивая и тщательно собирая любые детали от противотанковых ракет.

После обеда, ближе часам к трем, эсминец «Лейтенант Шестаков» покинул Феодосию и взял курс на Севастополь, оставив на захваченном крейсере призовую команду.

* * *

Вот и закончился такой длинный день 29 октября 1914 года. После обстрела с германского линкора в городе еще наводили порядок, но повреждения были настолько незначительными, что люди ко всему относились с пониманием и иронией. А я еще успел сделать стоп-кадр в момент взрыва четвертой башни на «Гебене», и, дополнив текстовку информацией о событиях в Одессе, Феодосии, Новороссийске и в Керченском проливе, привычно на