Любви навстречу - Венди Уэкс

Когда они вошли в дом, в гостиной обнаружился Тайлер, который валялся на диване и смотрел телевизор.

- Привет! - завопил он радостно. - А я вас видел по Пятому каналу! Bay! А вы были кто? Шанель или Симона?

Брук промолчала. Она схватила мужа за руку и потащила его за собой. Закрыла дверь в спальню поплотнее и повернулась к нему лицом.

- Ты скажешь мне что-нибудь или нет? - спросила она. - Только не надо больше качать головой! Я уже завизжать готова!

Хэп удивленно взирал на жену. Надо же, она умеет кричать! Ни разу с их первой встречи он не слышал, чтобы Брук повышала голос. Похоже, он действительно многого не знает о своей жене. Сколько сюрпризов в один день!

- Я просто пытался придумать, что именно нужно сказать, но как-то в голову ничего не приходит, - признал он. - Если говорить о случившемся, то я готов тебя поддержать: ты молодец, что решила помочь Аманде. Но… но ты была так не похожа на себя. И твое поведение… Это так не свойственно тебе: перевоплотиться в горничную и мыть полы. Я ни разу не видел, чтобы ты хоть пыль вытерла или еще что-то. Даже представить себе не могу, как тебе удалось провести столько людей. Неужели никто из ваших клиентов никогда не жаловался?

И тут Брук поняла, что ей действительно придется все рассказать. «Я люблю его и хочу, чтобы он меня тоже любил, - думала она. - Но только меня настоящую, а не ту белоручку и задаваку, которой я, похоже, была все это время в его глазах». И еще Брук поразилась, как много времени понадобилось ей, чтобы понять очень простую, в общем-то, вещь. Ее мать никогда не была неудачницей. Она была сильной женщиной, как Аманда, и делала все, чтобы ее ребенок ни в чем не нуждался. Она делала то, что умела. И в этом нет ничего стыдного. Брук больше не стыдилась своей матери. Она взглянула мужу в глаза, и он вдруг перестал улыбаться, увидев в ней нечто новое. И тогда Брук все ему рассказала. - Я вовсе не обманывала людей, Хэп. Никто не жаловался, потому что таких мастериц, как я, еще поискать. Моя мать всю жизнь убирала в разных домах, и я все детство провела со шваброй в руках.

И она говорила и говорила, чтобы заставить его понять, как страстно желала она оторваться от своих корней, как тщательно выстроила свою новую жизнь. И как трудно было решиться на помощь Аманде, потому что больше всего на свете Брук боялась стать горничной.

- Я больше не могу носить все это в себе, - говорила она, и голос ее становился все тише. - Я тебя люблю. Люблю больше всего на свете… и надеюсь, ты сможешь по-прежнему любить меня такой, какая я есть… независимо от моего прошлого.

- С ума сойти, - Хэп потряс головой, словно пытаясь вернуть на место мозги. - Очень тяжело вот так сразу… - Он опустился на край кровати и принялся внимательно разглядывать свою жену. Брук смотрела на него с надеждой, ожидая увидеть на твердых губах улыбку любви и понимания… но губы были сжаты и улыбка все не появлялась.

- И какой именно Брук я должен верить? - спросил он, наконец. - Как разобраться, какая ты Настоящая?

- Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать, Хэп. Честно. Но мой самый страшный секрет ты уже знаешь. Моя мать - прислуга. Горничная. И бабушка тоже. - Она пыталась говорить весело, но внутри росла паника, потому что Хэп смотрел внимательно, без улыбки, и она не могла понять, о чем он думает. - Но ведь это не преступление, правда? То есть я понимаю, что вела себя так, словно мое прошлое преступно, но на самом деле это не так.

Ну почему он сидит так неподвижно, с ничего не выражающим лицом? Она умирает от желания обнять его, ей так нужно, чтобы он понял и принял, пожалел ее…

- А та ссора и отчуждение между тобой и матерью? - спросил он тем же ровным голосом, от которого у Брук мурашки бежали по спине. - Это правда или часть твоей выдуманной истории?

- Мы просто редко видимся. И я не думаю, что тебе понравились бы частые визиты или тесные взаимоотношения.

- Хотя она твоя мать.

Брук не понравилось, как это прозвучало. Он не понимает, с досадой подумала она. Ведь скрытничала она не только ради себя, но и ради него - каково такому человеку иметь в родственниках Кэсси?

- Ты не понимаешь, - с досадой сказала она. - Моя мать не получила никакого образования. Она еще довольно молода - ей было всего шестнадцать, когда она меня родила. И она… она любит выпить.

У Брук заныло сердце. Она уже пожалела о своих откровениях. Сейчас Брук готова была продать душу за то, чтобы вернуть свои слова назад. Так пугал ее этот замкнутый человек, занявший вдруг место Хэпа.

- Ты совершенно не доверяешь мне, раз не позволила познакомиться с твоей матерью. - Сказано это было тоном ровным и лишенным эмоций, но чуткое ухо Брук уловило обвинительные нотки.

- Неправда! - воскликнула она. - Это вовсе не из-за недостатка доверия… Я просто… - Голос ее умолк, так и не озвучив оправдания.

- А мне кажется, что дело именно в доверии, Брук. Вернее, в его отсутствии. Как же так: ты говоришь, что любишь меня… но при этом настолько мало веришь в мою ответную любовь, что не считаешь меня способным принять тот факт, что ты родилась в не слишком благополучной семье?

- Нет, все не так!

Хэп встал и пошел к шкафу.

- Я уже был женат на женщине, которая мне не доверяла, - негромко сказал он. - Мы ведь обсуждали это еще до нашего брака.

Брук молчала, подавленная своим чувством вины.

- Что поделать, такой уж я человек… - продолжал Хэп. - И для меня в браке самое важное - именно доверие.

- Хэп, я…

- Сейчас мне нужно отвезти Тайлера к матери. А потом я поеду в клуб… проведу там пару дней. Мне нужно многое обдумать.

Брук растерялась и расстроилась до такой степени, что не знала, что сделать и сказать, чтобы хоть как-то исправить положение. Застыв в молчаливом отчаянии, она наблюдала, как Хэп собирает вещи в сумку. Уже в дверях он повернулся, внимательно взглянул на молодую жену и сказал:

- Я люблю тебя, Брук. По крайней мере, я в это верил до сего дня. Но нам обоим нужно подумать, как жить дальше.

А потом он посадил Тайлера в машину и уехал. А Брук осталась одна - и впервые большой, красивый и уютный дом показался ей пустынным и холодным.

В воскресенье утром на первой полосе самой популярной в Атланте газеты был напечатан снимок трех дам-мушкетеров, причем в полной боевой раскраске французских горничных. Фотограф запечатлел героинь дня до того, как они имели хоть какой-то шанс смыть грим. В подписи были указаны их полные имена и французские псевдонимы. А заголовок, набранный кричаще-крупным шрифтом, гласил:

«ОТЧАЯННЫЕ ДОМОХОЗЯЙКИ МАСКИРУЮТСЯ И НАВОДЯТ ПОРЯДОК В ДОМАХ СВОИХ НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЮЩИХ ДРУЗЕЙ!»

Тут же посыпались звонки от клиентов, которые отменяли заказы. Кэндис решила, что они звонят не столько из вежливости, сколько оттого, что опасаются увидеть у своих дверей трех столь знаменитых теперь горничных. Кроме того, Сьюзи Симмонс по-прежнему твердила на каждом углу, что они ее обокрали. Хотя официально причиной ареста было нарушение общественного спокойствия, а вовсе не кража. Кстати, и саму Сьюзи арестовали за то же самое.