Человек с топором - Юрий Никитин

Неземная красота ударила по атомным, но все же человеческимнервам, как по натянутым струнам. Он задохнулся от неведомого чувства,оглядывался ошалело, но пылающий огонь повсюду, везде вспыхивают и гаснутдивные цветы, сквозь пространство пролегли широкие дороги и уходят вбесконечность, а во всем огромном космосе не осталось ни одного клочка, где быоставался мертвенно-черный цвет.

— Что у меня со зрением? — пробормотал он. Свеликим усилием вернулся к прежнему, к оптическому, снова удар по нервам: онзавис в жуткой пугающей черноте, со всех сторон пустота, а за сотни световыхлет светятся самые ближайшие звезды…

— Нет, уж лучше…

Он еще не знал, чем лучше, но этот мир богаче, ярче, а разтак, то на богатом лугу и попастись можно вволю. Теперь можно различить, чточерез пространство идет струя космической пыли… слово-то какое серое, тусклое,а на самом деле это чудесное зрелище, почти такое же чудесное, как и вон таполоса космического газа, яркая и нежная одновременно…

Олег оглянулся на бормотание, прокричал:

— Тоже заметил?

— Такое не заметить, — пробормотал Мрак, —надо быть очень умным… да еще искать Истину…

— Но я давно заметил, — сообщил Олег гордо.

— Значит, ты еще не совсем пропащий.

— Спасибо.

— Сколько мы прошли?

— А ты как думаешь?

Мрак посмотрел на звезды, на Олега, снова на звезды, что таки не сдвинулись с места, сказал наугад:

— Где-то раз в тридцать больше, чем Земля от Солнца.

— Верно, — сказал Олег с непонятным облегчением.

— Хорошо, ты уже близко…

— К чему?

— Я тоже сперва научился… чувствовать расстояние, апотом уже… пользоваться аннигиляцией.

Мрак подумал, сказал осторожно:

— А нельзя научиться чувствовать дорогу? Как гуси илипрочие скворцы, что находят дорогу в родной скворечник?

— Хорошо бы, — ответил Олег.

— Все может быть, Мрак. Но сейчас…

Плутон — 39, 4 а, е. от Солнца, — период обращения —247, 7 лет, — период вращения — 6, 4 года, — диаметр — 3000 км,обнаружен метан. Двойная планета, спутник в три раза меньше по диаметру. Этовсе, что Мрак узнал о Плутоне, да и то в течение секунды уже в момент, когданеслись к его поверхности, как две крылатые ракеты.

Мрак погасил скорость на последней сотне метров доповерхности. Кости затрещали от перегрузки, а внутренности выли, стонали,плакали. Олег вообще начал тормозить только в десятке шагов, умеет становитьсяна какие-то мгновения вообще монолитом, надо будет перенять эту крайне нужную вдоме технологию.

Из-под ног разлетелся гравий. Вообще-то не гравий, азамерзшие комки метана, здесь хоть и планета, но температура уже не планетная.Если сравнивать с квартирой, то Меркурий можно назвать местом у жарконатопленной печки, Земля — у стола, Юпитер и Сатурн — на лестничной площадке,продуваемой зимними сквозняками, Уран уже внизу у стены с почтовыми ящиками, аПлутон — в подъезде, но еще по эту сторону двери дома. Хоть вроде бы еще идома, но всей кожей чувствуешь погоду улицы, а под ногами уже снег, вбитыйветром в щель.

Мрак зябко повел плечами. Не потому, что холодно, телоподдерживает температуру в автономном режиме, просто представил себе, что здесьне только плевок упадет на землю стеклянным комочком, но и воздух, выдыхаемыйиз рта. Здесь и дальше — уже то, что пугливо называют Большим Космосом.

Он повернулся, отыскал взглядом среди звезд родное светило.На Меркурии — огромное, косматое и яростно пылающее на полнеба, здесь выглядитв самом деле как звезда. Ну, не звезда, диаметр все-таки есть, но как оченьдалекая планета. И ни фига не светит. Если бы они давно не умели смотреть вовсех диапазонах, то ходили бы на ощупь.

— Знаешь, — сказал он неожиданно, — как-тосмотрел кино про всякие там кровавые битвы в космосе… Дрались, дрались, а в этовремя их звезда возьми да и грохни. Как напоминание, что все мелкие драчкилюдишек ничего не стоят. Зрелище было, скажу тебе, кошмарное! Коровы кричат,куры кудахчат, люди бегают, орлы… ну да, орлы летают… Все сразу забыли, что онитолько что воевали, начинают спасать вещи, да уже поздно. Нахлынул на них жар,всех обратил в высушенные скелетики… Одни тараканы остались бегать, им всенипочем.

— Откуда тараканы?

— Тараканы везде живут, — предположил Мракнеуверенно.

Олег подумал, посмотрел на небо, сказал грустно:

— Брехня.

— Я тоже так думаю. Тараканов никому не отдадим! Этотолько наша гордость, сокровище землян.

— Про сверхновую брехня. Не могла она в высушенныхскелетиков…

Мрак оживился:

— Вот и я думаю, тоже брехня. Брехня на брехне. А еслипланета была дальше, чем Земля от Солнца? А, скажем, как Марс?

Олег тоже посмотрел на далекое Солнце, проговорил:

— Мрак… Да ты еще дичее, чем я думал. Если Солнцепревратится в сверхновую, то раздуется так, что будет здесь… а то и дальше…

Мрак обиделся:

— Ты меня совсем за лоха имеешь? Я представляю, сколькоотсюда и до Солнца! Больше чем в тридцать девять раз, чем Земля от Солнца. Даты совсем чокнутый…

Олег смолчал. Не только обывателям, всем нормальным людямкажется почему-то, что взрыв сверхновой страшен только в случае, если взорветсясобственное солнце. А если, скажем, сверхновой станет Проксима Центавра, докоторой свет идет больше четырех лет, то и пусть, мы разве что увидим на небеслабую искорку.

Ни фига! Для жителей Земли настоящей катастрофой стал бывзрыв сверхновой, скажем, в радиусе даже ста световых лет. Порожденные взрывом,космические лучи смели бы весь озоновый слой и позволили ультрафиолету сжечьжизнь на Земле, включая и вездесущих тараканов, ставших благодаря малограмотнымжурналистам еще одной легендой земной цивилизации.

Так что немало звезд могут уничтожить жизнь на Земле.Страшно подумать, до чего же это хрупкая вещь — жизнь. И надо расселяться покосмосу как можно быстрее, быстрее, быстрее…

Мрак подошел и встал рядом. Плечом к плечу всматривались взвездную жуть. Оба чувствовали себя на берегу огромного океана. Не злого, невраждебного, а просто равнодушного.

— А как дальше? — спросил Мрак.

— Не знаю, — ответил Олег честно.

— Это ничего, — утешил Мрак.

— Главное — ввязаться в драку. А там посмотрим. Авосьне только выживем, но и врагу своротим рыло.

— Да нет врага, — ответил Олег тоскливо.

— Был бы… все проще! А так теперь нам надо все этирасстояния, что одолели, считать прогулкой по асфальтовому пятачку перед,подъездом. А дорога вот только теперь… только здесь!