Омар Хайям. Гений, поэт, ученый - Гарольд Лэмб

Выйдя на центр крепости, он медленно повернулся на каблуках, не отрывая глаз от знаков зодиака. Да, они начинались с Овна и заканчивались Рыбами. Возможно, над стенами крепости солнце освещало их в определенной последовательности, знаменуя времена года… Он продолжал медленно поворачиваться на каблуках, а его люди смотрели на него, тяжело дыша, полагая, что Повелитель Звезд поглощает сверхъестественную энергию. Неожиданно Омар рассмеялся.

– Что открылось тебе, ходжа? – нетерпеливо спросил воин, обнаруживший изваяния. – Это послание? Под нами зарыты сокровища?

– Послание Всевышнего, – подтвердил Омар. – И не следует о нем говорить сейчас.

С благоговейным лепетом «Аминь, аминь» они попятились. Омар тоже большими шагами покинул крепость. Он понял, как он может убедить даже догматика муллу во вращении Земли.

С этого момента он перестал с тоской размышлять о смерти Джафарака или об ассасинах. Он начал думать о том, как убедить Малик-шаха освободить его от должности, чтобы он мог вернуться в «Обитель звезд», где попытался бы опытным путем доказать свое новое открытие.

Медленно вращались колеса судьбы. Жизни людей, достигших своего предела, задувались подобно пламени свечи на ветру. На их место нарождались дети.

Султан совершал путешествие в Нишапур. Каждый вечер императорские феррашезы устанавливали шатер, где ему предстояло провести ночь, каждое утро убирали его и упаковывали для перевозки.

Низам писал новые главы своей книги. Медленно вращались колеса судьбы, но каждый миг люди боролись, добивались успеха или испытывали горечь поражения, они ловили за хвост птицу удачи или падали в грязь… Комета пронеслась в небе над лагерем султана, и султан срочно послал за Омаром, дабы тот разъяснил это предзнаменование.

Астроном отметил это как знак опасности. Огненно-красная, она пришла с запада в созвездие Дракона. Малик-шах и так понимал это. И, обдумав все, он приказал эмиру выдвинуться вперед с частью армии, чтобы разыскать и сровнять с землей замок Аламут в горах к северу от Касвина.

По мнению Малик-шаха, ему сейчас угрожала только эта опасность. И без сомнения, Хасан пришел из Египта, с запада. Поскольку в данный момент непоколебимый турецкий паша был слишком напуган, он расположил свой лагерь на равнине под видом охоты и не собирался двигаться в Нишапур. Не разрешил он и Омару удалиться.

Умерла луна, и, прежде чем на смену ей появилась новая луна, как серебряная кривая турецкая сабля, кинжалы ассасинов обнажились в лагере.

Это случилось в полночь. Юноша, одетый в одежды дайламита, подошел к шатрам высших придворных, причитая, как попрошайка. Он увидел Низам ал-Мулка и, прежде чем кто-либо сумел что-то понять и помешать ему, воткнул кинжал в старика. Его скрутили стражники и изрубили на куски, но он только благоговейно кричал что-то о жизни в раю.

– Вот, – изумился Малик-шах, – беда и пришла к нам, предзнаменование сбылось.

Он искренне оплакивал Низама и направил нарочных к своей армии в горах, уже осадивших крепость, где возвышался Аламут, с приказом не жалеть сил и стереть с лица земли гнездо убийц. Он прочитал секретные страницы из книги Низама и уверовал в то, что новая религия представляет угрозу для его империи.

– Низам ал-Мулк, – поведал он Омару, – был преданным слугой. В течение месяца я буду молиться за него здесь.

И он освободил Омара от необходимости пребывания при нем на этот месяц, зная о его страстном желании посетить Нишапур.

Направляясь домой в сопровождении Айши, Омар написал четверостишие о власти султанов, сменяющих один другого:

Наш бренный мир как караван-сарай,

В котором свет дневной сменяет ночь —

Все то не больше, чем лишь пир горой

На месте, где гниют бренные кости Джамшида.

Со стороны высокогорья, где стоял Аламут, доносился грохот мощных машин. Огромные камни срывались с вершин и падали вниз. Разбиваясь вдребезги, кусками падали в водяной поток. Железные чаны с горящей нефтью взлетали в небо, обрушиваясь на крыши и сады.

Со стен Аламута защитники кидали вниз дротики, оттуда неслись тучи стрел и камней, которые разрушали метательные машины внизу. Армия султана потеряла до половины своего личного состава, но причинила мало вреда горным укреплениям.

Время от времени Хасан ибн Сабах лично появлялся на стенах крепости. Какими-то неведомыми путями он мог приходить и уходить из крепости по своему усмотрению, часто напоминая о своем существовании вне стен крепости. Его посланцы верхом выезжали по ночам в Рей, Нишапур и даже в далекий Балх и, не зная устали, собирали толпы и рассказывали людям о появившейся комете, пугая бедствиями. В такой момент доселе невидимый и долгожданный Махди мог явиться тем, кто ждал его.

Вдоль великой хорасанской дороги дервиши нашептывали феллахам, что назначенный день уже близок.

В мечетях, у городских ворот и в караван-сараях люди говорили об убийстве Низам ал-Мулка. Некоторые верили, что Низама убили по приказу Малик-шаха, а некоторые утверждали, что его поразили сверхъестественные силы. В течение жизни двух поколений старый визирь управлял империей, а теперь он лежал в могиле.

Неуверенность и панический ужас, такие же невидимые, как яд, наполняли города и проникали в провинцию. Никто не знал причин беспокойства, но оно распространялось как чума.

Если бы Малик-шах появился со своим двором в Исфахане или Рее, страхи толпы успокоились бы.

Но Малик-шах, однако, продолжал охотиться. Временами он отказывался садиться на лошадь, не покидал шатра. Его командиры полагали, что он скорбит по Низаму.

В «Обители звезд» Омар Хайям работал над новым приспособлением. Его математики, занятые трактатом по геометрии, обрадовались отсутствовавшему длительное время учителю. Они увидели, насколько Омар захвачен новым экспериментом, который казался им столь примитивным, что только ребенок мог найти в нем удовольствие.

Это было не что иное, как эффект китайского фонаря, театра теней, только смотрящий располагался не снаружи, а внутри этого фонаря.

Омар выкинул все с первого этажа круглой башни. На высоте человеческого роста он соорудил полку по периметру стены и установил на ней сотни крохотных масляных ламп. Затем он закрыл полку и лампы занавесом, изготовленным из пергамента. Таким образом, ночью единственным источником света в помещении оставались расположенные по периметру комнаты лампы под пергаментом, расписанные изображениями знаков зодиака.

Когда математики с серьезным видом тщательно осмотрели всю конструкцию в первый же вечер, все лампы горели. Они не поняли, зачем она была сооружена. Ведь двенадцать знаков зодиака любой ребенок знал и без этого.

– Да, ребенок, – признал Омар с улыбкой. – Дети видят то, чего мы, взрослые, разглядеть не можем.

И хотя вновь математики посмотрели на конструкцию, медленно поворачиваясь кругом, они не увидели ничего значимого и того, чего они не видели бы ранее. Они обсудили это в узком кругу и пришли к выводу, что это не что иное, как грубая экспозиция знаков зодиака, суть которой заключается в том, что это демонстрация движения Солнца и Луны мимо планет, расположенных по стенам опрокинутой вниз чаши Вселенной. К чему такое усердие со стороны Омара по подсветке планет, осталось неясным. Ведь все это и так видно на ночном небе.