Влюбленная Пион - Лиза Си

Через несколько дней, увидев, как И любознательна и способна, мама объявила:

— Думаю, девочке понадобится приданое. Я помогу ей, когда обрету пристанище.

Мы все время думали только о Цянь И, и я перестала обращать внимание на то, как бежит время. Сорок де­вять дней, которые мама должна была странствовать по земле, подошли к концу.

— Если бы у нас было больше времени! — посетовала я. — Если бы все оставалось по-прежнему! Я бы хотела...

— Ни о чем не жалей, Пион. Пообещай мне это. — Мама обняла меня, а потом отступила на шаг, чтобы посмот­реть мне в глаза. — Скоро ты тоже отправишься домой.

— В усадьбу семьи Чэнь? — в замешательстве спроси­ла я. — Или на Наблюдательную террасу?

— Нет, в дом твоего мужа, где тебе надлежит быть.

— Я не могу вернуться туда.

— Возвращайся домой, когда искупишь свою вину. — Мама стала испаряться, чтобы вселиться в поминаль­ную дощечку. На прощание она прокричала: — Ты пой­мешь, когда будешь готова к этому!

Десять лет я оставалась в деревне Гудан и все это время преданно служила Цянь И и ее семье. Мне удалось обуз­дать свои худшие качества, присущие голодным духам. Я выстроила вокруг себя защитные слои, которые мог­ла поднимать и опускать по своему желанию. Летом я жила вместе с семьей в доме и охлаждала для них ком­наты. Когда наступала осень, я дула на огонь в жаро­внях, чтобы людям было теплее. Я была осторожна, что­бы не обжечь кожу и не подпалить свою одежду.

Говорят, чистый снег предвещает процветание в бу­дущем году. И правда, в первую зиму, которую я провела в деревне Гудан, чистый снег покрыл одеялом дом се­мьи Цянь и все близлежащие постройки, а потом, когда Бао приехал осмотреть владения отца и призвать крес­тьян усерднее работать, он поведал им радостную но­вость: его жена забеременела, и потому он не будет уве­личивать плату за землю и другие выплаты в пользу се­мьи Чэнь, как это обычно делал мой отец.

В следующую зиму снег был еще чище. В этот приезд Бао объявил, что его жена родила сына, и я поняла, что мама, оказавшись в загробном мире, не теряет времени даром. Бао не стал раздавать красные яйца, чтобы отпраз­дновать это чудо. Он сделал более щедрый подарок: от­писал старосте каждой деревни му земли из владений моего отца. Вскоре его жена родила еще одного сына. Те­перь о будущем семьи Чэнь можно было не беспокоить­ся, и Бао мог себе позволить быть щедрым. С рождением каждого сына он дарил старостам по одному му земли. Благосостояние семьи Цянь росло. Старшим сестрам справили приданое, и они вышли замуж. Господин Цянь получил подарки за невест и стал еще богаче.

И выросла. Ее лилейные ножки были прекрасны — маленькие, ароматные, идеальной формы. Она остава­лась болезненной, хотя я отгоняла духов, которых при­влекает людская слабость. Когда ее сестры ушли из дома, я позаботилась о том, чтобы ее лучше кормили, и ее энергия ци укрепилась. Эта девочка была подобна непригодному для обработки обломку нефрита, но мы с госпожой Цянь превратили ее в драгоценное и изыс­канное украшение. Мы учили И танцевать, стоя на ли­лейных ножках, и она выглядела так, словно плывет на облаке. Она выучилась искусно играть на цитре. В шах­маты она играла безжалостно, словно пират. Также И училась петь, вышивать и рисовать. Правда, у нас было мало книг, а господин Цянь не одобрял эту затею.

— Образование И принесет нам плоды в будущем, — говорила госпожа Цянь своему мужу. — Представь, что она — лоток с шелкопрядом. О личинках нужно заботить­ся, чтобы они свили коконы. Не стоит ее недооценивать. Если ты правильно ее воспитаешь, она принесет пользу.

Но господин Цянь был неумолим. Мы сделали все, что можно, при помощи «Книги песен». И запоминала и цитировала стихи наизусть, хоть и не вполне понимала их смысл.

Очень скоро И стала похожа на спелую сливу, кото­рая ждет, чтобы ее сорвали. В шестнадцать лет она была маленькой, стройной и прекрасной. У нее была изыс­канная внешность: черные как смоль волосы, гладкий, как белый шелк, высокий открытый лоб, губы, цветом напоминавшие плоды абрикоса, и бледные, как алебастр, щеки. Когда она улыбалась, на ее щеках появля­лись ямочки. Ее глаза ярко и дерзко горели. Прямой носик и вопрошающий взгляд свидетельствовали о любопытстве, независимости и уме. Несмотря на болезни, недостаток заботы, бинтование ног и слабое здоровье, она выжила, а значит, в ней была скрытая стойкость и сила. Ей была нужна подходящая пара.

Но выбор в деревне был совсем небольшой. Она не могла выполнять тяжелую работу, как от нее требова­лось. Она часто болела, и у нее была привычка гово­рить все, что приходит ей в голову, что многим не нра­вилось. И была недостаточно хорошо образована, так что, если бы какая-нибудь городская семья и снизош­ла до крестьянской девушки, ее бы сочли неподходя­щей и неготовой к браку. Кроме того, даже в богатых, так сказать, просвещенных, семьях никто не хотел ви­деть женой вторую, третью, четвертую, а тем более пятую дочь, потому что это было возможным предвес­тием того, что в этой семье будут рождаться только де­вочки. Приняв во внимание все эти доводы, местная сваха объявила, что И никогда не выйдет замуж. Я ду­мала по-другому.

Впервые за десять лет я покинула Гудан и направилась в Ханчжоу, к дому У Жэня. Недавно ему исполнился со­рок один год. Но он мало изменился. Его волосы не посе­дели. Он был высок, строен и ловок в движениях. Его руки по-прежнему восхищали меня. Пока я отсутствовала, он перестал пить и посещать увеселительные дома. Он на­писал комментарий к пьесе Хун Шэня «Вечное пристани­ще» и после публикации он имел большой успех. Сти­хотворения Жэня помещали в собрания сочинений са­мых известных поэтов нашей провинции. Он приобрел известность как справедливый и уважаемый театральный критик. Некоторое время он был секретарем ученого-цзюйжэнь*. Другими словами, без меня, Тан Цзе и вооб­ще без женщин ему и так жилось неплохо. Но он был оди­нок. Если бы я не умерла, мне бы уже исполнилось трид­цать восемь лет и мы были бы женаты двадцать два года. В это время жены обычно присматривают для мужа на­ложницу. Но я хотела найти для него новую жену.

Я пришла к госпоже У. Мы были «такими же» и оди­наково любили Жэня.

Она всегда ощущала мое присутствие, и я прошепта­ла ей на ухо: «Единственный долг сына — дать семье наследника. Ваш первый сын не выполнил его. Но если у вас не будет внука, некому будет позаботиться о пред­ках семьи У и о вас, когда вы окажетесь в загробном мире. Теперь вам может помочь только ваш второй сын».

Следующие несколько дней госпожа У внимательно наблюдала за тем, в каком настроении пребывает ее сын. Она видела, как он одинок. Однажды он сказал, что в их усадьбе давно не было слышно детских голосов.

Я обмахивала мою свекровь веером, когда она отды­хала жарким днем. «Высокое положение невесты не так уж обязательно. Жэнь не был золотым юношей, когда его обручили с дочерью господина Чэнь и когда он же­нился на девушке из семьи Тан. И оба этих брака закон­чились очень печально».

Я уважала свою свекровь и потому никогда не сидела в ее присутствии, но мне нужно было поторопить ее.