Спецгруппа "Нечисть". Экспансия - Александр Ищук

– Аллах акбар!

И у меня откуда-то из глубин подсознания вырвался, уже во второй раз клич:

– Спас!!!

– Спас!!! Аллах акбар!!! – орали наши, продолжая бой.

– Так, воин, – прозвучал в моей голове незнакомый голос. – Заканчивай любоваться подвигами собратьев своих, начинай совершать их сам.

Новый голос меня не напугал, но заставил задуматься о его происхождении. Придумать ничего не успел, так как «собеседник» представился сам:

– Я твой меч, олух!

– Дожили, – удивленно выдохнул я. – Уже оружие со мной разговаривает. Надеюсь, до того, чтобы уговаривать пули лететь в цель, дело не дойдет.

– Это смотря какие пули будут, – усмехнулся меч.

– Час от часу не легче. У тебя имя есть? – вдруг спросил я, повинуясь внезапному порыву.

– Зови меня Крест, – уважительно, как мне показалось, ответил он.

– Очень приятно. А почему Крест?

– Потому что я преобразован из твоего нательного креста, бестолочь, – пояснил он и скомандовал: – Приготовься!

Я, двигаясь во второй шеренге, занимался уничтожением собак и чертей. Демоны, кто ещё был жив, были заняты моими сотоварищами, поэтому работы у меня было немного.

– Демона с тремя рогами видишь? С ним двое наших бьются.

Я нашел описываемого противника. Он с большим трудом отбивался от Коваля и Бойченко.

– Вижу.

– Стартуешь мимо него курсом на сухостой. Сухостой видишь?

– Да.

– Под ним и схоронилась собачка. Пошел!

Тремя прыжками достиг пары Коваль – Бойченко. Пользуясь тем, что всё внимание демона сосредоточено на двух командирах «Заката», наношу скользящий удар ему по спине и продолжаю движение заданным курсом. Позади слышится вой демона, сопровождаемый чавкающими звуками разрубаемой плоти. Врубаюсь в строй собак и начинаю крошить их на мелкие куски. С удивлением понимаю, что это не я веду бой, это мой меч, вросший в руку, руководит моими действиями. При этом руководит на всех уровнях. Абсолютно все органы чувств, всё моё тело – работали на меч. Все прыжки и уклоны, блоки и выпады были инициированы не мною, а мечом. Они приходили через рукоять, всё ещё горячую. Справа и слева приземлились двое.

– Саня, свои, – предупредил Коваль. Количество убитых собак резко возросло.

– Бармалей, – Бойченко разрубил очередного Пса, – не отвлекайся на мелочовку, работай главаря.

Я рванул вперед. Раскидав немногочисленную свору, вышел на Чёрного Пса. Тот лежал под высохшим деревом, положив тяжёлую башку на передние лапы. Он устал. Сильно устал. Это было видно и по позе, и по тяжелому дыханию. И – по глазам. В них не горело пламя преисподней, как у чертей и демонов. В них невооруженным глазом читалась лишь тяжёлая вековая усталость.

– Ты добрался до меня, Полоз… – вздохнул Пёс.

– Полоз временно отсутствует, – усмехнулся я и поднял меч. – Вместо него Крест!

Пес рассмотрел его и содрогнулся.

– Тебе страшно?

– Умирать всегда страшно… – Он приподнялся и мгновенно превратился в человека. Не просто в человека, а человека с большим мечом.

– Тогда умри, – без предупреждения атаковал его я. Эта тварь блохастая, хоть и выглядела плохо, но отбиваться начала, как молодая. Первые удары наткнулись на его тяжелый меч. Он не контратаковал, но, судя по всему, мог это сделать в любой момент.

– Спас!!! – очередной раз раздался боевой клич православных.

– Аллах акбар!!! – вторили мусульмане.

– Это был последний из демонов, – сообщил Крест.

Сложность моего положения была в том, что я не имел права убить Пса – только ранить. При этом мне приходилось отбиваться от немногочисленных собак, которые иногда рисковали нападать на меня. Судя по мелькающим теням, к месту схватки приблизились наши бойцы, и атаки со стороны собак почти прекратились. Я усилил давление на Пса. Видимо, его усталость брала своё, и движения стали заметно более протяжными. Он уже не всегда вовремя успевал вернуть меч в защитную позицию.

– И-и-и, раз, – рявкнул сбоку Коваль.

– И-и-и, два, – отозвались наши.

– Саня, мы замкнули круг. Работай только Пса, от остальных мы прикроем, – подсказал Бойченко.

В этот момент я сделал замах, показывая, что буду наносить рубящий удар, Пёс поднял меч для блокировки, и я использовал один из самых грязных приемов рукопашного боя. Грязнее и подлее – только пальцами в глаза. Короче, незатейливо, но от всей души зарядил Псу промеж ног, где, как я предполагал, даже у нечисти заканчивается интеллект и начинается функция размножения. Предположение оказалось верным. После попадания колени Пса сомкнулись, сам он взвизгнул и закрыл глаза. Его рука с мечом опустилась, и я воткнул свой Крест в район его печени, после чего с разворота ударил ногой в висок. Пёс упал. Не теряя времени, я подскочил к нему, прижал меч к горлу и выдохнул:

– Всё.

– Ну ты, Бармалей, и садист, – протянул Загребин, комментируя мой победный удар по чреслам Чёрного.

– Жить захочешь – и не так раскорячишься, – выдохнул я афоризм из одного из своих любимых фильмов. – Как там священники?

– Не знаю. Вон Князь идет, у него и спросим.

Я посмотрел в просвет между Ковалём и Загребиным. Действительно, к нам, не спеша, шагал Князь, рассматривая убитых врагов. Возле мертвых демонов он останавливался дольше, внимательно рассматривая повреждения. Наконец подошел к нам.

– Расслабьтесь, дружинники, – скомандовал он. – Без демонов черти не будут атаковать, а собаки побоятся за жизнь своего создателя.

Парни чуть расслабились, но оружие не опустили.

– Добре, соколики! Ой, добре!!! – ещё раз похвалил нас Князь.

– Княже, – из положения сидя поинтересовался я. – Долго мне Пса в заложниках держать?

– Минут пять. Ты куда-то торопишься?

– Нет. А почему так долго? Чего попы во время боя не чесались?

– Они, как ты изволил выразиться, «чесались». Но присутствие демонов увеличивает время на изгнание, потому они так долго и возятся.

– Понятно, – выдохнул я. – Покурить бы.

– Я тебе покурю, – показал мне кулак Князь. – Травиться будешь потом, когда расстанемся.

Я с сожалением выдохнул. Стоящие в оцеплении парни тоже. В этот момент в сознание пришел Пёс.

– Кня-я-я-язь, – с лютой ненавистью выдохнул он.

– Ну, здравствуй, Андреас фон Вельвен, пес-рыцарь. Долго же мы не виделись. Ох, долго… – Тон Князя был таков, что мне стало страшно. Даже Барону не удавалось говорить так многообещающе. При этом перспектива от обещаний бывала более чем ужасной. Князь продолжал: —…Много бед ты натворил. Много душ загубил. Но так и не поумнел. А ведь ещё тогда, после Вороньего камня, я вас всех предупреждал…