С оттенком помешательства - Лена Лорен

Он ревновал ее. Приревновал к Котову, который под синькой возомнил себя альфа-самцом и начал подкатывать к ней свои яйца. А та же будто отупела в моменте. Лыбилась ему как сучка течная. Провоцировала.

Допровоцировалась!

Потому и отвел ее. Сбросил с пирса. Точно зная, что после заплыва она отправится домой. И ревновать больше некого будет. Думать больше не о ком будет.

Чертов эгоист.

— А ты прыгни в реку и сам лично проверь! — ворчала Зорина со слезами на глазах, не зная как возвращаться в таком отвратном виде к одноклассникам.

Как же так? Ну почему именно ее он выбрал в качестве терпилы?

Почему не мог пройти мимо нее? Она ведь просто общалась с одноклассниками. Никого не трогала. Никому не мешала. И на Севера даже косо не смотрела. А тот подбежал к ней ураганом, вырвал из ее рук бокал шампанского и на глазах у всех потащил к пирсу.

Бешеный!

У Лины не находилось ответов. Обидно было до слез и бодаться с Довлатовым — бессмысленная затея.

Это хорошо еще, что никто из выпускников не видел на кого она сейчас была похожа. Но легче от этого не становилось. Когда Довлатов находился рядом, расслабляться было категорически нельзя.

— Если только с тобой, — угрожающе двинулся он вдоль пирса на нее.

— Нет, Север, пожалуйста, не надо, — попятилась Лина назад. — Не нужно делать хуже.

— Какая разница? Ты же все равно уже мокрая. Что изменится, если ты снова окажешься в воде, только уже со мной?

— Повторяю для особо тупых, я не умею плавать! — дрожащим голосом она взывала его к пониманию, да вот все без толку.

Он выпрыгнул из ботинок на ходу. Выложил из кармана телефон и ключи от машины, бросил рядом с сумочкой Зориной.

Раздеваться не стал, несмотря на дорогой костюм и бабочку, которые с самого утра люто его раздражали.

Весь день он мечтал об окончании официальной части выпускного. Чтобы поскорее уже избавиться от дурацкого наряда, в котором он выглядел как сраный принц, собирающийся под венец. Все-таки футболка и джинсы были куда более практичной одеждой.

И вот официальная часть подошла к концу. На улице смеркалось. Взрослые рассосались, предоставив молодежь самим себе. Впереди значилось все самое интересное. Планы на предстоящую ночь были дерзкими, а мысли — чрезвычайно пошлыми.

Уже и не сосчитать сколько раз Довлатов представлял Зорину голой. И хоть сейчас он не заслужил от нее обнаженки, но сама мысль, что они остались наконец наедине, страшно заводила Довлатова.

А еще ее взгляд "Бэмби". Такой наивный и чертовски завораживающий.

М-м-м-м.

Он ненавидел эти большие серые глаза. Ненавидел, потому что его потряхивало всякий раз, когда он смотрел в них. Сжималось что-то в грудине и пульс бешено ревел в ушах.

Боже, сколько же раз он одергивал себя, чтобы не засосать ее прямо на виду у всех. Она сводила его с ума. И, кажется, он перестал сопротивляться этому чувству.

— Север, не приближайся ко мне! Я буду кричать!

Он мысленно простонал.

"Ты будешь! Будешь кричать. Когда-нибудь. Мое имя, например. Но уже при совершенно иных обстоятельствах!"

Парень хищной поступью приблизился к Лине вплотную и, вцепившись в тонкие плечи, повалил ее с пирса аккурат в холодную реку. Утянул за собой едва ли не на самое дно, а потом сгруппировался и резко вытолкнул девчонку на поверхность.

Все-таки не настолько у него отбитые мозги, чтобы дать Зориной утонуть. Она ему еще понадобится.

— Ты придурок! Ненавижу тебя! Чертов нарцисс! Да чтоб ты захлебнулся! — вопила Лина, убирая прилипшие к лицу волосы, потирая глаза и пытаясь подплыть к пирсу.

А Довлатов схватил ее за ногу под водой и стискивал крепко. Не давал отплыть от него ни на сантиметр. Он держал себя на плаву, удерживал и Зорину, когда та барахталась изо всех сил. И если бы не парень, она уже пошла бы ко дну. Платье было катастрофически тяжелым под водой.

— Отпусти меня!

— Поцелуй и отпущу! — сам не понял как ляпнул.

Зорина воззрилась на него как на кусок идиота и сморщилась в брезгливой гримасе.

— Еще чего? У тебя крыша поехала? — пальцем покрутила у виска, ощущая его ладонь, скользящую вверх по бедру.

Лине показалось это неслыханной дикостью. Нет, не то, с какой смелостью парень лапал ее. Ее поразило, что он на полном серьезе выпрашивал у нее поцелуй.

У нее! Поцелуй!

Он резко притянул ее к себе. Сковал худенькое тельце в кольце своих сильных рук и настырно потянулся к ее лицу. Опаляя дыханием влажную кожу. Выбивая из легких воздух.

— Целуй, сказал!

Девушка замерла, ошалело вылупив глаза, и уперлась ладонями в стальную грудь парня.

Кажется, покраснела вся с ног до головы, точно как ее кроваво-красное платье. Как цвет его помешательства, каким оно стало только сегодня. В момент, когда он увидел ее в этом платье. Красивую. Нежную. Воздушную. И выделяющуюся из всех прочих разодетых телок. Тогда его помешательство стало осязаемым. Да так, что в собственном теле тесно было находиться.

— Не буду я тебя целовать! — упрямо воротила девчонка нос от Довлатова.

— Будешь! — настаивал тот, крепче сжимая Зорину, буквально не давая ей вздохнуть. — Иначе потоплю! А если поцелуешь, помогу тебе выбраться на сушу.

Лина призадумалась на краткий миг.

Подыхать ей сегодня совершенно не хотелось, как в общем-то и целовать своего заклятого врага.

Хорошенько все взвесив, она посчитала поцелуй более унизительным финалом выпускного. Однако ей еще предстояло сегодня кормить Киселя, потому что мамы дома не было.

— Хорошо, — сдалась она и резко, дабы Довлатов не произнес дополнительных условий, чмокнула его в щеку. Мимолетно скользнула губами по скуле. — Все, убирай с меня свои лапы! Вытаскивай на берег! Вытаскивай, говорю! Ты оглох?

Зрачки парня мигом расширились. Глаза заволокло чернотой. Дыхание сперло. Какая-то хрень с ним творилась. Словно вспрыснули в кровь парализующий яд.

А взгляд его был настолько диким, что, казалось, Зорина сегодня все-таки подохнет. Причем в самое ближайшее время.

Однако Довлатов тряхнул головой и разжал тугие объятия. Подтянувшись на руках, взобрался быстро на пирс. Не оглядываясь на девушку. Напрочь позабыв об ее неумении плавать, он поднял ботинки с телефоном и ключами, и торопливо убежал прочь.

В голове его словно что-то щелкнуло. Наивный поцелуй в щеку пробудил чрезвычайно опасные мысли. Вплоть до секса в кустах. И чтобы не