Зимние убийцы - Павел Марушкин

Тремор прищурился.

— Предлагаю тебе сделку, бледнокожий. Ты же наверняка хочешь кое о чем меня спросить, верно? Вижу, что хочешь. Ты из тех, кто любит получать ответы.

Я облизнул пересохшие губы.

— Допустим. А взамен?

— Убери пистолет.

Я покачал головой.

— Брось, парень! Пуля — это слишком просто для таких, как мы. Серьёзные дела надо решать острым железом, уж поверь! Ничто не приносит большего удовлетворения, чем всадить во врага клинок… Ну же, решайся! Ты молодой, сильный, ты легко справишься с таким потасканным старым хреном, как я!

Тут бы и пальнуть ему в брюхо, подумал я, одной рукой убирая пистолет за пояс, а другой извлекая из ножен мачете. А пока он будет корчиться на земле, вытянуть всю подноготную, отрубая одну конечность за другой…

— Я тебя слушаю.

— Ты ведь читал записи генерала Шу, верно? Мы оказались в ловушке, — Тремор начал, будто невзначай, обходить меня сбоку. Я чуть приподнял клинок и отступил на шаг.

— Наши враги не полезли за нами в пещеры; их командиры не были дураками. Они попросту блокировали нас тут. Сунься мы обратно — наткнулись бы на шквал огня.

— Вы не нашли выхода по ту сторону гор?

— Выход здесь, — он кивнул на ледяную глыбу. Должно быть, рассчитывал, что я обернусь. — Только он запечатан. Тот парнишка, что вызвался быть нашим проводником… Он-то пробирался на ту сторону, и не единожды. А потом часть ледника сошла и закупорила горловину, словно пробка.

— Вас было не меньше полусотни. Что, даже не пытались расчистить проход?

— Ну отчего же. Пытались, — он взмахнул своим ржавым тесаком, широким жестом обведя пещеру. — Всё это освободили от льда и камней наши парни. Но через несколько дней у нас кончилась провизия, а на голодный желудок много не наработаешь. Мы были сильными фрогами, Монтескрипт. Но всегда найдется тот, чья воля слабее. Сперва один, потом ещё двое… С каждым днем нас становилось всё меньше. Каждую ночь кто-то из наших впадал в ледяной сон. Это было так просто — позволить холоду взять над тобой верх… Так естественно.

— И что, вы не пытались найти другой выход?

— Пытались, конечно, — он переступил с ноги на ногу и чуть-чуть, едва на четверть шага, придвинулся ко мне. — Только без толку. Отнорки никуда не ведут. Заберешься в них — попадешь в чертов лабиринт, а потом всё равно вернешься сюда, так-то.

Я слегка покачал в руке мачете, примеряясь к балансу. Его рукоять рассчитана на ладонь фрога, соответственно, для меня была несколько толстовата — но не настолько, чтобы создать серьёзные проблемы. Интересно, когда он попробует атаковать? Я бы на его месте тянул как можно дольше, в надежде на то, что противника удастся заболтать.

— И вы, оставшиеся, решили уйти в криобиоз? Переждать зиму в пещерах?

— Тогда это казалось хорошей идеей, — кивнул он. — Ну, по сравнению с прочими вариантами. Мы рассчитывали, что летнее солнце растопит лёд. Никто не думал, что он здесь вовсе не тает.

— Довольно опрометчиво…

— Легко судить, когда сыт и полон сил. Ты никогда не был на войне, а? Голод, тяжкий труд, страх… Голова в таких условиях не слишком хорошо варит.

Тремор вновь переступил с ноги на ногу — но теперь продвинулся не вперед, а чуть вбок. Что он задумал?

— И всё же вас хватило на то, чтобы выстроиться, будто на парад, — я кивнул на замерзшие фигуры. Он опять чуть сдвинулся. А, вот в чем дело! Мой враг пытался сделать так, чтобы у меня за спиной оказался один из крупных камней. Тогда — обманный выпад, я инстинктивно делаю шаг назад… И, споткнувшись, падаю навзничь. Коварно, ничего не скажешь!

— Это гордость, бледнокожий. Тебе не понять… Королевские солдаты могли получить приказ. Тогда они вошли бы в пещеры — и добрались бы до нас, рано или поздно. Встретить их стоя — это единственное, что мы могли. Шу приказал вырубить во льду ямы и натаскать воды из подземной реки. В тот день как раз ударили морозы. Мы замерзали последними…

— И проспали без малого сотню лет. Ну, а как вам удалось вернуться к жизни? Насколько могу судить, твои товарищи не слишком продвинулись в этом направлении. Кто вас вызволил отсюда? Ведь кто-то же вызволил, верно?! — тут я с огромным трудом преодолел соблазн оглянуться на ледяную глыбу. — Кто такой доктор Барбудо, а?! И каким…

— Барбудо? О, ну это самое интересное! Он был… — внезапно оборвав фразу на полуслове, Тремор атаковал.

Мерзавец всё рассчитал точно. Всё, кроме одного. Он никак не предполагал, что я смыслю хоть что-нибудь в фехтовании. Полицейские, да и клика Хеллисентиса, предпочитали огнестрельное оружие — и в результате он пришел к выводу, что холодное ныне находится в небрежении… А это не вполне соответствовало истине. Да и мог ли он ожидать подобного от парня, который, по его разумению, зарабатывает на жизнь, выслеживая неверных жен и вынюхивая чужие секреты?

Но моим наставником был Тыгуа. Тыгуа, который специально учил нас реагировать на внезапные, коварные удары; Тыгуа, который вдалбливал в наши тупые головы: фехтование — вопрос скорости. Успел среагировать на начало движения — живешь; нет — с изумлением взираешь на фонтанирующую кровью дырку в собственной шкуре, правда, взираешь недолго…

Наверное, Тремор полагал, что делает всё очень быстро. Но пока ржавый клинок моего врага брал разгон, я успел заметить мгновенное напряжение его мышц, угадать траекторию — и контратаковал, вполне традиционным для рубящего оружия двойным ударом. Первый отклонил летящее мне в лицо острие, а второй, нанесенный практически тем же движением, глубоко располосовал ему бицепс.

Тремор отшатнулся. В глазах его полыхнуло изумление — а я, развивая успех, нанес короткий секущий удар по запястью — и снова попал! Он быстро перехватил клинок другой рукой и отскочил назад, разрывая дистанцию.

— Сюрприз, Тремор! — я начал обходить его слева. — Так что там насчет доктора Барбудо? Мне всё ещё интересно…

Шлеп! Капля крови сорвалась с его локтя и темной кляксой расплылась по камню. Шлеп! Шлеп! Внезапно он отбросил оружие — и, пригнувшись, юркнул в темную щель. Я перевел дух. Неплохо; но Тыгуа наверняка не преминул бы заметить, что всякое дело нужно доводить до конца. Ловить этого негодяя, пускай даже раненого, в узких проходах каменного лабиринта мне совсем не улыбалось: я сразу терял преимущество, которое давал длинный клинок. Но есть ли у меня иной выбор? Я огляделся по сторонам. Так-так… А ведь, пожалуй, есть!

Я шагнул к аккуратно составленному у стен скарбу. В первую очередь меня интересовали бочонки — такие используются и поныне, для хранения пороха. Стягивавшие их медные обручи изъела коррозия, но они всё ещё крепко держали набор — необычайно твердую, пропитанную смолами местную древесину. Втулку и пробку покрывал толстый слой воска. Повозившись немного, я откупорил один, встряхнул несколько раз, наклонил… На ладонь мне потекла струйка серого порошка. Отлично; значит, не слежался и не отсырел! Минут десять ушло на то, чтобы соорудить обвязку. Я прикинул, что смогу дотащить четыре бочонка — с остановками и передышками, разумеется. Хорошо бы, этого хватило — возвращаться в ледяную усыпальницу почему-то совсем не хотелось…