Электрический идол - Кэти Роберт

произношу этого вслух. Даже если бы они поверили мне, оба сочли бы меня дурой, каждый по своим причинам. Мать никогда не позволяет, чтобы нечто столь заурядное, как эмоции, вставало на пути ее планов и амбиций. А Эрос? Он предложил мне лишь безопасность и секс. Ничего больше.

– Потому что я сама решаю, как отомстить. – Уж это она должна понять.

Наконец она кивает.

– Мне это не нравится, но я буду считаться с твоими пожеланиями. – Она указывает на Эроса. – С одной оговоркой: если моя дочь пострадает, я спалю твое наследие дотла.

– Принято к сведению.

– Я хочу, чтобы ты устроила мне встречу с Посейдоном. – Я бы и сама это сделала, но могу по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз за минувший год видела его на мероприятиях, хотя и прежде он редко появлялся на вечеринках Зевса. Сомневаюсь, что смогу с ним увидеться, если заявлюсь на верфь без приглашения.

Не говоря уже о том, что он открыто ненавидит Эроса.

Она хмурит брови.

– С Посейдоном? Было бы больше смысла от встречи с Аидом или Зевсом. Посейдон не любит борьбу за власть.

Я знаю. На это и рассчитываю. Как правило, он держится в стороне от интриг, которые плетут остальные Тринадцать, но он – носитель наследного титула, а значит, обладает властью. У моей матери есть к нему доступ, потому что она занимается снабжением в Олимпе. В основном продовольствие поступает с территорий, окружающих город, но некоторые товары невозможно здесь произвести. Посейдон отвечает за импорт и экспорт и один из немногих может покидать Олимп и возвращаться в него, когда пожелает. В результате у них с моей матерью сложились неплохие рабочие отношения.

Нам нужно, чтобы Посейдон и Аид были на нашей стороне, а потом вернемся к Зевсу.

– Мама, прошу.

В конце концов она кивает.

– Я прослежу, чтобы все было сделано, но не могу обещать, что получится быстро. Он любит избегать моих звонков, когда есть такая возможность.

– Не сомневаюсь, что тебе по силам его прижать.

– Конечно. – Она встает. – А теперь мне нужно закончить подготовку к мероприятию. Ты знаешь, где выход. – Мать молчит. – Спасибо, что рассказала мне, Психея.

– Можешь отблагодарить меня, отказавшись от переговоров с Зевсом.

Она отвечает мне натянутой улыбкой и уходит по коридору, ведущему в спальню. Не могу сказать, что вздыхаю с облегчением, но напряжение немного ослабевает. Я поворачиваюсь к Эросу.

– Я…

– Поговорим в машине. – Он кивком головы указывает мне за плечо, и, обернувшись, вижу Каллисто.

Я напрягаюсь, ожидая, что она начнет угрожать Эросу, как, похоже, поступают все близкие мне люди. Но ее напряженный взгляд адресован мне.

– Это правда? Мать все еще мечтает о титуле Геры для одной из нас?

Я с трудом сглатываю.

– Да, но…

– Не говори, что она отступит. Мы обе знаем, что это не так. Если случившееся с Персефоной не разубедило ее, значит, и тебе не добиться этого ни словами, ни действиями. – Она указывает на Эроса, щелкнув пальцами. – Он монстр, но он не Аид.

– Спасибо, – бормочет он.

– Каллисто, мы что-нибудь придумаем.

Сестра улыбается, но взгляд ее остается ледяным. Она подходит ко мне и хватает за плечи.

– Вы с Персефоной и так долго о нас заботились. Я разберусь.

Меня пронзает неподдельный страх.

– Ты не можешь его убить.

– Я знаю. – Она сжимает мои плечи и опускает руки.

– Но…

– Побеспокойся о себе, Психея. Если Афродита хоть пальцем тебя тронет, случившееся с прежним Зевсом покажется легкой смертью по сравнению с тем, что я с ней сделаю. – Она отворачивается и уходит.

Черт. Черт. Черт.

– Плохи дела.

– Психея. – Эрос ждет, когда посмотрю на него. – Ты не можешь сражаться во всех битвах. Мы должны расставить приоритеты, и сейчас нужно беспокоиться о более насущных проблемах, чем о планах твоей матери. Займешься этим, когда мы разберемся с Афродитой.

Он прав. Я это знаю. Но не так просто избавиться от многолетней тревоги и ответственности. Мы с Персефоной всегда старались обуздать ярость Каллисто и защитить Эвридику от всего зла, что есть в Олимпе. И мысль, чтобы перестать это делать, вызывает совсем иной страх, чем противостояние с Афродитой.

Но я позволяю Эросу отвести меня к лифту. Я должна верить: моя сестра знает, что делает, и не навлечет на нас еще большую опасность.

Надеюсь, что Каллисто не обманет мое доверие. В противном случае у нас будут большие неприятности.

Глава 29

Эрос

Я везу Психею домой. Сегодня больше ничего нельзя сделать, а выглядит она такой же взволнованной, каким чувствую себя я. Честно говоря, рассчитывал, что Зевс вмешается. Зевс – мой друг, вернее, был им. Стоило помнить, что в этом клятом городе это ничего не значит.

Однако законы придуманы не просто так, и все знают, что случилось в последний раз, когда один из Тринадцати выступил против другого. Прежний Аид и его жена были убиты, и в результате весь Олимп на протяжении тридцати лет считал, что этот титул навсегда утрачен. Их смерти послужили причиной появления закона, запрещающего убивать друг друга. Он призван защитить носителей титулов и их семьи.

А это должно означать, что, стоит кому-то его нарушить, вся мощь остальных Тринадцати обрушится на виновника.

Надо признать, что в таком случае и я столкнусь с последствиями участия в интригах матери, но это небольшая цена за то, чтобы Психея оставалась в безопасности.

Удивительно, как быстро изменились мои приоритеты.

Посматриваю на жену, которая сидит рядом и с задумчивым выражением лица глядит в окно. А может, это вовсе не удивительно. Я эгоистичный ублюдок. Психея важна для меня и, само собой, я не хочу, чтобы она пострадала. Вот так все просто и вместе с тем сложно.

Когда мы подъезжаем к пентхаусу и выходим из машины, Психея замедляет шаг у входа и долго смотрит на статую.

– Мой план может не сработать. Если Зевс и остальные признают, что это дело рук Афродиты, им придется разбираться, поэтому будет гораздо проще закрыть на все глаза.

Я подхожу к жене и обнимаю за талию, нежно прижимая к груди.

– Аид поможет тебе.

– Да. Моя сестра об этом позаботится. – Она вздыхает. – Но Аид – это один человек. Даже при участии моей матери на нашей стороне всего двое из Тринадцати. Шансы на победу невелики.

Она права. Я закрываю глаза и вдыхаю ее запах, напоминающий печенье. У нас