Вокруг пальца - Йон Колфер

– Похоже, на тебя тут ноль внимания.

Я оборачиваюсь к Софии, чтобы проверить, так ли это. А не следовало бы, потому что я для нее сейчас невидимка. Она меня даже не узнает.

– Кармин, милый, – говорит она и, могу поклясться, источает сияние. – Я знала, что ты вернешься. Я знала, что ты меня любишь.

– Я мечтал о тебе каждую ночь, София, – отзывается он, и они тянутся друг к другу, как собаки, рвущиеся с поводков. – Даже когда меня опускали, я думал о тебе.

Опускали?

Это должно разрушить очарование, но нет.

– Бедный малыш, – воркует она. – Тебе делали больно?

Ронни дает тычок мне в плечо.

– Подвезти, солдат? Или ты собираешься докатиться в клуб на пятом колесе, которым стал?

Я хватаю DVD-бокс «Дэдвуд» с кофейного столика, будто последний ошметок своей гордости. Диск по-прежнему в плеере, но пусть уж там остается.

– Можно сесть вперед? – спрашиваю я, надеясь, что нижняя губа у меня не дергается.

Я шагаю к двери, будто в свинцовых ботинках, на каждом шагу ожидая от Софии хоть словечка.

Прощай, спасибо.

Хоть чего-нибудь.

Но от нее ни звука. Она больна, я знаю, и прикована к этому человеку geasa, однако от этого мое сердце не становится менее разбитым.

Вот так я и покидаю сцену.

Когда дверь за нами закрывается, я слышу топоток ножек Софии, бегущих по паркету в объятья Кармина.

Мой телефон чирикает, и я проверяю, что там.

Каннибализм – не единственный способ жрать людей живьем. Любовь не менее эффективна.

Я чуть ли не оглядываюсь, чтобы убедиться, что Саймон Мориарти не следит за мной.

В клубе по-прежнему царит немалое оживление, и держу пари, Джейсону не помешает помощь со списком недоделок, но на сердце у меня тяжело, а пальцы у меня слишком толстые для тонкой работы, так что я украдкой проскальзываю через заднее крыльцо, будто подросток, нарушивший комендантский час, чтобы выпить сидру, и по квадратно-спиральной лестнице взбираюсь в свои апартаменты.

Полы сотрясаются от танцевальной музыки, но, прожив немало лет в одном доме с Софией Делано, я могу спать при любой суматохе, не сулящей летального исхода. Раздевшись до трусов, я ложусь на кровать, способную принять все мое тело, если лечь по диагонали и не слишком ворочаться.

В конце концов, уснуть мне мешает не шум оформительских работ, а связанная с ними околесица. Джейсон и его мальчики улюлюкают во время работы, а еще я слышу ксилофонный перезвон бокалов, поднимаемых каждые пару минут. Человечество дотягивается до меня вкупе с чистой, бурной радостью этих ребят. Я знаю, что спустись я вниз и присоединись к празднованию, меня бы встретили с распростертыми объятьями, но я предпочитаю просто лежать здесь и страдать от зависти. Кстати, угрюмый настрой заразителен, и я наверняка доконал бы их вечеринку до смерти минут за двадцать. Все равно что заявился бы папаша Джейсона в своей футболке «Геи – порождения сатаны». Такая футболка у папаши Джейсона действительно есть. Джейсон додумался сказать отцу, что если геи – порождения сатаны, то он и есть дьявол во плоти. Отцу потребовалось пару дней, чтобы раскумекать это.

Так что я лежу здесь в кровати и тешу себя кислотной тоской, проигрывая события этой недели снова и снова, но неизменно возвращаясь к выражению остекленевшего обожания во взгляде Софии, когда Кармин замаячил у нее на пороге. Блин, она готова была выпрыгнуть из платья для этого парня прямо с порога.

Я дурачил себя. Я никогда ничего для Софии не значил.

Ничего. Ничегошеньки. Она даже не могла припомнить моего имени.

Долгими часами мои мысли кружат и кружат по нисходящей спирали самооценки, пока я в конце с криком «а, погребать!» не бреду в ванную, где нахожу пузырек почти не просроченного триазолама и проглатываю три таблетки всухую. Затем снова ложусь и смотрю, как солнце взбирается за моими льняными жалюзи, как дешевый спецэффект в теневом кукольном театре.

Уж теперь я наверняка засну. Наверняка.

Даже София не может состязаться с тремя таблетками триазолама.

* * *

Я сплю как убитый, и сны у меня смутные – наполненные темными тенями и сверкающими гранями. Единственный мазок цвета – малиновый круг восходящего солнца, превращающегося в розовые стринги, и остатки вины за постигшую Фортца и Кригера участь, которую я еще испытываю, испаряются вместе с последними обрывками сна.

– Поделом этим мудилам, – говорю я в потолок, потом скатываюсь с кровати в упор лежа, чтобы отжиманиями доказать себе, что еще не покатился под гору. И то, что я испытываю утренний стояк, которым любой приличный пещерный человек должен высекать огонь, тоже положительный признак – и в физическом, и в психологическом отношении, но отжимания у меня из-за него не настолько глубокие, как следовало бы.

Старый пес еще не испустил дух, несмотря на Софию.

И все же одно лишь упоминание ее имени сбрасывает мой напор эффективнее, чем воспоминание о Фортце в фартуке. Я валюсь потной раздавленной массой и понимаю, что еще не выбрался из эмоциональной чащи.

Шум казино просачивается между досками пола, откуда следует, что реконструкция еще идет, или я проспал грандиозное открытие, что меня бы вполне устроило. Джейсон, твердящий мне, чтобы я развеселился к чертям, – последнее, что мне сейчас нужно. Но я должен туда спуститься; что я буду за клизма, если не спущусь?

Я надеваю серый костюм «Банана Рипаблик», который купил на январской распродаже специально для этого случая, но он не дает мне импульса энергии, на который я надеялся.

Теперь ты болван-рогоносец в костюме.

Я беру телефон, чтобы посмотреть время и сообщения. Я прозевал массу и того и другого. Уже восемь тридцать вечера, у меня дюжина пропущенных звонков и пси-«твит».

Всем моим «твитам»: Будьте счастливы. Не упускайте день. Проживите его сейчас. От меня-то чего вам надо, люди?

Смахивает на то, что доктор Саймон подустал от своей онлайн-практики. Может быть, вселенский круглосуточный доступ далеко не так забавен, как он думал.

* * *

Я проскальзываю из своих апартаментов через смежную дверь на лестничной клетке прямо в бурлящую человеческую массу. Клуб набит посетителями.

Я откровенно изумлен.

Джейсон не пожалел сил с электронной рассылкой и так далее, но подобного оборота я не ожидал. Вокруг колеса рулетки толпа мужиков. Компания студентов колледжа делает ставки, швыряя двадцатки дилеру блэкджека, а кабинки забиты молодыми пижонами, сидящими за кувшинами пива.

Что-то с толпой не так, но я отмахиваюсь от этого ощущения, радуясь поводу отпраздновать хоть что-нибудь. Что угодно.