Превращение - Кэрол Берг

Манганарец забеспокоился. Прекрасно. Но отчего? Уж не из-за выбивающегося из сил Смотрителя, который держится только силой духа. Вон там… на вершине холма, силуэты на фоне дымного оранжевого заката. Я переключил свое внимание на готового смять меня всадника, но перед моим мысленным взором оставалась прежняя картина. Широкие квадратные плечи. Рядом с ними облако темных волос с рыжеватыми прядями. Рис и Исанна спешат мне на помощь. С ними еще человек пять-шесть. Этого будет достаточно.

С новыми силами, данными мне надеждой, я отбил атаку наседавшего слева дерзийца, снова развернулся к всаднику.

Всего минута… несколько секунд потребуется им, чтобы создать заклинание… произойдет замешательство, я успею справиться с этими шестью… семью воинами.

– На колени, варвар. – Жар под ребрами слева внезапно остановил меня. Кровь медленно стекала по боку, еще одно движение, и копье вопьется глубже. Мига колебания хватило. К моему горлу уже приставили кинжал, кто-то схватил меня за волосы, едва не выдрав их с корнем.

– Ну что ж, жаль убивать такого! Будешь вытирать наши задницы своими чистенькими эззарианскими пальчиками!

«Скорее! Сделай это скорее, Рис!» – безмолвно кричал я, пока плосколицый дерзиец заставлял меня опускаться на колени, упирая мне в бок свой меч. Я выронил свой меч и пытался сам сотворить заклятие. Хоть что-нибудь. Но двадцать дней на поле битвы, трое суток без сна, горе утраты схватили мой разум своими свинцовыми пальцами. Я не смог бы породить даже блуждающего огонька. Единственная моя надежда была на вершине холма.

«Их только несколько человек, – подумал я. Основная часть врагов далеко отсюда, они занимаются нашим левым флангом».

Стервятники радостно кричали в предвкушении обеда, на моих запястьях защелкнулись кандалы, один из дерзийцев наклонился и поднял с земли кнут. И тут я увидел. На какой-то миг я снова увидел широкие плечи и каштановые рыжими прядями волосы, и в следующий миг, когда первый удар содрал полоску кожи с моих плеч, я заметил, как они повернулись ко мне спиной и исчезли за холмом…

Все выше и выше. Тропинка, сужаясь, петляла между камней. Теперь я уже не думал, просто бежал. И когда оказался на краю утеса и мне некуда больше стало бежать, я упал на колени на обочине этого замороженного, освещенного холодным солнцем мира и зарыдал в голос.

Наконец-то я нашел правду. «Открытие», о котором знал половину своей жизни. Александр порадовался бы тому, как легко он сумел угадать истинное положение дел, которое я старался переосмыслить, истолковать иначе, перелицевать в памяти. Правду о предательстве друга и… Исанны. Она была там с ним. Она видела. Она ничего не сделала.

Я сел на край утеса, свесив ноги в долину.

Как же мне теперь поступить? Я привел Александра к эззарийцам, надеясь найти у них так необходимую нам помощь. Прав ли я, веря, что предательство ведет к настоящей испорченности, которая поразила эззарийцев, чего мы всегда боялись?

– Ты уже готов к испытанию физических сил?

К счастью, я крепко держался за выступ скалы, поэтому не свалился вниз от неожиданности:

– Катрин! Как ты меня нашла?

– Принц сказал…

– Принц?

– Невья разбудила его и заставила поесть, часа два назад. Он очень слаб. Он сказал, что ты пошел прогуляться после волнующей беседы со старым другом. – Она склонила голову набок, ветер растрепал ее длинные темные волосы, оставив на голове подобие короны. – Ты всегда забирался куда-нибудь вверх, когда переживал что-то.

Я покачал головой и засмеялся, глядя на сияющую под полуденным солнцем долину:

– Ты что, в детстве занималась только тем, что шпионила за мной?

Катрин посмотрела вниз, потом села рядом со мной, держась подальше от края:

– Нет, я успевала сделать кое-что еще. Не думаю, что ты когда-нибудь замечал мое присутствие. Насколько я помню, ты никогда не отказывался ни от миндальных пирогов, ни от слов утешения. Всегда был таким гордым и неприступным в своем одиночестве, но ни разу не отказался выслушать слова восхищения. Ты даже не перебивал меня, если я ничего не путаю.

– Я всегда надеялся, что это твой дед послал тебя сказать мне, что он был не прав. Что я не самый невежественный из всех его учеников, которые у него когда-либо были. Кроме того… я рассчитывал, что ты унаследовала его дотошный взгляд, и увидишь то, чего он не пожелал разглядеть. – Я улыбнулся ей. – А как сегодня? Сейчас мне нужны и слова ободрения, и мудрый совет.

– Ты обдумал его предложение?

– Конечно, я поразмыслил над ним. Хотел бы я верить, что во мне еще есть мелидда или, например, пять дней тренировок могут вернуть ее.

– Тебе понадобится несколько недель. Необходимо поработать…

Не было нужды выслушивать доводы Галадона еще раз. Она не понимает.

– Ты знаешь, что они делают во время этих Обрядов Балтара, Катрин?

– Сейонн…

– Они начинают с того, что запихивают тебя в каменный ящик, гроб, в котором воздуха едва хватает, чтобы дышать. Потом они помещают тебя под землю. Ты лежишь там в собственных нечистотах, полный ужаса, не способный пошевелиться. И думаешь, что они не оставят тебя здесь надолго. Ведь им нужен раб. Они просто хотят напугать тебя. Но проходит час… день… тебя начинает мучить жажда, ты ощущаешь, как на тебя давят стены. Ты используешь свою силу, чтобы отогнать страх, делаешь свет, пытаешься заставить тело не замечать жажды, не ломать пальцы, стараясь выбрать на свободу. Через некоторое время ты больше не можешь терпеть. Пока ты лежишь там, в темноте, подступает безумие, они начинают мучить тебя видениями…

Она зажала мой рот рукой, утихомиривая мою ярость, вызванную воспоминанием. Моя нареченная невеста и мой лучший друг загнали меня в этот гроб. Я знал это, я использовал малейшие капельки мелидды, чтобы отогнать воспоминание, перед которым погребение заживо было ничем. Три дня я молил богов о смерти, но этого не допустили мои мучители. Умерли только мое сердце и моя сила.

– Мы знаем, что они делают, – сказала Катрин. – Они считают, и ты тоже считаешь, что так они истощают твою мелидду, пока она совсем не исчезает. Они заставляют тебя использовать ее, и они сами используют боль и страх, чтобы не дать тебе прикоснуться к ней, пока она совсем не испарится. Но дедушка считает, что они разрушают не твою мелидду, а веру, которая привязывает твои чувства к силе. Сила остается. Твой разум и тело тоже остаются. Тебе надо просто заново связать их. Лучший способ – идти теми путями, которыми ты уже шел однажды, когда ты открыл себя для веры, был готов на все, чтобы доказать, что ты сможешь противостоять демонам.

Я покачал головой. Она верила в то, что говорила, но что могла знать эта девочка о настоящем отчаянии? Я не хотел разочаровать ее. Так же как я никогда не отказывался от сластей, которые она приносила мне в детстве, но у меня не было выбора.