Я - необитаемый остров - Наташа Маркович

– Сегодня тут Наташка работает, а ей можно доверять, – Стас кивнул на меня.

Вдруг вокруг нас закружился хоровод почти голых девушек, и Стас с папой потеряли концентрацию.

– Странно, Юля, что мама еще с тобой не пришла. Был бы у нас семейный выход, как у настоящей, добропорядочной семьи, – проворчал Виктор, не отрывая взгляда от стриптизерш.

Ровно через две минуты в дверь вошла Юлина мама, повергнув нас в состояние истерики.

– Что это вы тут делаете, а? Я решила прийти проверить. Ох уж мне эти микрогорода, где все всё знают, где есть всего лишь один стриптиз-клуб на весь город, где стриптизерши являются одноклассницами, а на улицах все здороваются друг с другом.

Возвращались мы всей компанией уже под утро. Шумели, кричали, учились у Юлькиного папы громко свистеть в два пальца, словно шли со школьного утренника, а не из ночного клуба.

Мы с Юрой шли позади всех в обнимку и молча улыбались.

Жизнь радовала. Люблю утро.

Все воскресенье мы изо всех сил набирались здоровья. Воздух у Юли во дворе такой, что хочется его нарезать на кусочки и съесть с помощью ножа и вилки.

Дышали, жарили шашлыки, просто гуляли. Обнимали деревья. После Москвы природа иногда производит на человека неизгладимое впечатление.

Мне даже захотелось на минуточку бросить все свои дела, создать большую семью и уехать жить в лес.

Семьей, пусть и фиктивной, нам осталось быть буквально недельку, и мы, слава богу, прожили необыкновенно мирно. Ругались редко, зато много друг другу уступали. Мне кажется, мы просто устали, обессилели и сдались.

Почти сверстан третий номер журнала, стартовала следующая Игра, ресторан вроде начал опять приносить прибыль, которую Юра уже распределил на рекламу и ремонт. Хозяйственный мой! Только вот жить мне на что после развода?

Пари? Да, пари. По условиям, тираж должен быть хотя бы на пять тысяч больше первого, но, несмотря на то что в перспективе явно прослеживается прекрасная и долгая жизнь, это сейчас предел для нас и партнеры склоняются к тому, чтобы напечатать тридцать тысяч. Для меня на данный момент это катастрофа. Я попыталась убедить их в том, что мы сможем и тридцать пять продать, но никого не убедила. Да и то верно – какой смысл рисковать. Не могу же я им про пари рассказать – получится, что я всех подставляю из-за своей глупости. Ужасно! Где я возьму полтинник?

В конце концов я не выдержала и пришла к Юре сдаваться.

– Ты дура, что ли? – спросил Юра, когда я рассказала всю историю.

– Да, – ответила я. А чего сопротивляться-то? Чего доказывать?

Устала я уже доказывать. Силы кончились.

Юра вздохнул, взял трубку, набрал Лешу и попросил допечатать пять тысяч за его счет. Леша удивился, но спорить не стал и в душу лезть тоже: он Юру сильно уважает. Раз надо – значит надо.

Развели нас не так стремительно, как поженили, но, в общем-то, все произошло довольно быстро.

Я поплакала перед тем как ехать в загс, но вышла из ванной успокоенной, чтобы Юра не догадался о моих слезах. Не хочу больше показывать свою слабость. Все равно он не любит, когда я плачу. Да еще подумает, что я манипулирую им, чтобы не разводиться.

Пару раз у меня был порыв сказать что-то типа: «Давай плюнем на все наши договоренности и просто останемся вместе на всю жизнь». Но я не сказала. Не решилась показать свои чувства, да и не уверена была в том, что нам это надо. Я слишком устала. Мы сами виноваты – чересчур много эмоций за короткий промежуток времени. Мы просто умотали друг друга до полного изнеможения. И одной спокойной недели было слишком мало для того, чтобы дать друг другу отдых и покой.

– Не хочешь остаться у меня? – спросил, тем не менее, Юра после развода.

– Нет уж, – отозвалась я, – отношения нужно завершать. Сам говорил.

Я собрала свои вещи, и водитель перевез меня домой.

Так я и не поговорила с ним об истинной причине этой свадьбы. Возможно, он и сам понял, я даже спрашивать не стала. Надоели разговоры.

Юра вдруг собрался и уехал в Таиланд. Отдыхать. Видно, он думает так же, как и я. Нам нужна реабилитация после совместной жизни.

На меня неожиданно свалилось невероятное количество свободного времени. Я стала меньше заниматься журналом, и бессонные бурные ночи тоже исчезли из моей жизни. А я уже так привыкла трамбовать время, делегировать, делать все быстро. И вот время утрамбовано, я хожу по квартире сама не своя, перебираю книжки на полке, передвигаю дурацкие игрушки, стоящие перед книгами, играю резиновой швейцарской коровой – стучу об пол, как мячиком. Завела «Живой журнал», чтобы иногда нырять в виртуальный мир, сбегая от грусти, и неожиданно встретила там живых людей. Некоторые из них даже оказались моими знакомыми в реале. Поразительно.

Пытаюсь писать, но голова другим забита. Хорошо хоть Игра только началась, времени игрокам много уделять нужно, пока не научились сами себя координировать.

Я подождала недельку, а потом взяла да и написала список мужчин – как Юлька. «Я, правда, не такая завидная принцесса, как она», – подумалось мне, и я тут же поняла, что с такими мыслями далеко не уедешь. Так мы слона не продадим.

Надо бы поработать над своими внутренними разговорами по поводу себя, как женщины, ибо каждый имеет то, во что верит. Нельзя, однако, сбрасывать со счетов тот факт, что выбор у меня меньше, хотя бы в силу возраста. Нужно быть уверенной, но адекватной. Адекватной и уверенной. Эх.

Я уронила список за диван, с которого Нина уже отмыла мед, и доставать его не стала. Не хочется что-то.

Хочется любви, хочется, чтобы я смотрела на мужчину и понимала – он мой, мой навсегда. Мы созданы друг для друга. Именно с ним я готова просыпаться каждое утро, именно с ним готова делить и радость, и горе. О нем готова заботиться всю оставшуюся жизнь. Ради него бросить все и сделать то, что он попросит. Это он – моя любовь, моя душа, мой духовный близнец, моя радость бесконечная, нежная, вечная…

Где же ты, милый? Кто ты? Сколько мне еще ждать?

У кого мне узнать об этом?

У себя, у кого же еще. В моей голове, коль я человек, есть ответы на все вопросы, но вот хочу ли я их знать? Знать все ответы – это слишком, слишком большая ответственность. И неудобство. Ведь когда знаешь, необходимо принимать решения. И ни соврать, ни притвориться…

Значит, мне опять предстоит выбор: жить скучно или честно? Мне страшно уже только от того, что он, этот выбор, стоит передо мной. Хорошо было бы вообще не иметь в арсенале таких слов, как выбор и ответственность. Лучше не знать, что это такое. Не глотать эту проклятую красную пилюлю, а уплетать свои, матричные, но такие вкусные бифштексы с кровью…

Но эту пилюлю я уже проглотила.

Я просто взяла трубку, набрала Юру и в ответ на: «Да, малыш?» – ответила: